Жуков. Мастер побед или кровавый палач?
Шрифт:
Эпизод сам по себе, может быть, и незначительный, но весьма показательный. То, что от Зорге поступали к нам донесения о готовящейся войне, где назывались и сроки ее возможного начала, является фактом неопровержимым. Правдивость этих донесений тоже не вызывает никаких сомнений. А вот кому они докладывались и докладывались ли вообще, это вопрос, ответа на который нет».
Однако ясным доказательством того, что особых иллюзий у советского руководства уже не было, может служить тот факт, что на совещании у Сталина вечером 21 июня присутствовали не только ближайшие сподвижники, военные руководители – Тимошенко и Жуков, а также Берия, но и спешно вызванный из Германии военно-морской атташе советского посольства в Берлине Воронцов. А вызван он был после того, как доложил своему начальству – присутствовавшему тут же адмиралу Кузнецову – о неминуемо скором начале войны. «Он не только сообщал о приготовлениях немцев, но и называл почти точную дату начала войны, – писал в мемуарах Кузнецов. – Признаться, в ту пору я, видимо, тоже брал под сомнение эту телеграмму, поэтому приказал вызвать Воронцова в Москву для личного доклада…»
Впрочем, есть
Вот что вспоминал о том же дне тогдашний командующий Московским военным округом И. В. Тюленев: «В полдень мне позвонил из Кремля Поскребышев:
– С вами будет говорить товарищ Сталин…
В трубке я услышал глуховатый голос:
– Товарищ Тюленев, как обстоит дело с противовоздушной обороной Москвы?
Я коротко доложил главе правительства о мерах противовоздушной обороны, принятых на сегодня, 21 июня. В ответ услышал:
– Учтите, положение неспокойное, и вам следует довести боевую готовность войск противовоздушной обороны Москвы до семидесяти пяти процентов.
В результате этого короткого разговора у меня сложилось впечатление, что Сталин получил новые тревожные сведения о планах гитлеровской Германии…»
Более того, ночью было отдано распоряжение установить в Москве режим затемнения.
Существует мнение, что радостная атмосфера этой злосчастной ночи объясняется не только особенностями человеческой психики, склонной раскрашивать утраченное прошлое в особо яркие и светлые тона – по контрасту с обрушившимися следом тяжелейшими испытаниями и трагедиями.
Семен Данич, бывший тогда командиром саперного взвода 565-го отдельного саперного батальона 294-й стрелковой дивизии, вспоминал: «Дивизия располагалась в лесу под Липецком, офицеры жили в палатках, а солдаты в шалашах. Из нашего училища в эту дивизию было направлено 16 человек, и временно, пока шли назначения, мы жили дружной командой в одной палатке. У кого-то из наших ребят возникла идея отметить окончание училища. Идея всем понравилась, и организацию пикника поручили самому опытному и старшему по возрасту из нас лейтенанту Дерешеву. Пикник решили провести на красивом острове посреди р. Воронеж, ниже Липецкого металлургического завода. Заготовили закуски, шампанское. С помощью знакомой девушки пригласили весь ее выпускной класс. Праздник начался вечером 21 июня и продолжался до утра 22 июня. Шампанское лилось рекой, я, кстати, тогда его первый раз попробовал, казалось, что веселится весь город – такой был шум и радостный хохот. Такого веселого и красиво оформленного кострами праздника я больше не видел за всю свою долгую жизнь…»
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СВОДКА
штаба Прибалтийского особого военного округа № 02
от 22 июня 1941 г.
о группировке войск противника к 20 часам 21 июня 1941 г.
СОВ. СЕКРЕТНО
Серия «Г»
Копии:
Начальнику Генерального Штаба Красной Армии
Начальнику Разведывательного управления Генерального Штаба Красной Армии,
Начальникам штабов 8, 11 и 27-й армий,
Начальнику штаба Западного особого военного округа
РАЗВЕДСВОДКА № 02 К 20.00 21.6.41 ШТАБ ПРИБВО ПАНЕВЕЖИС
22.6.41 0.25
Карты 100 000 и 500 000
По данным, заслуживающим доверия, продолжается сосредоточение немецких войск в Восточную Пруссию. 20.6.41 г. на участке железной дороги Кенигсберг-Тильзит – усиленное движение воинских эшелонов. Выдвижение частей к государственной границе продолжается.
Закончено строительство понтонных мостов через р. Неман в районах: Рус, Таттамишкен (2426), Клокен (1834), Тильзит, Винкел; продолжается в районе Вишвилл и усиленно в районе [г. дв.] Винге (1048).
Охрана границы и наблюдение за нашей территорией возложены на полевые части.
В Клайпедской области гражданскому населению (главным образок преклонного возраста) предложено эвакуироваться вглубь от границы на 20 км.
В Сувалкском уезде жители выселены вглубь от границы на 5 км.
12.6.41 г. в районе Сувалки производился учет лошадей, которые должны быть взяты 20.6.41 г. в армию.
Среди военнослужащих и гражданского населения Восточной Пруссии идут разговоры, что войска, расположенные в Восточной Пруссии, получили приказ занять исходное положение для наступления.
Начальник штаба Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант Кленов
Заместитель начальника Разведывательного отдела штаба Прибалтийского особого военного округа полковник Кашников
Есть мнение, что подчеркнуто праздничная атмосфера был создана намеренно. И вовсе не потому, что Сталин не доверял сообщениям разведки, скорее наоборот. На самом деле при всей очевидности того, что войны избежать не удастся, было важно и то, кого признает агрессором мировое общественное мнение. Отсюда и опасение поддаться на провокацию, дать хоть какой-то заметный повод обвинить в том, что началась война, именно СССР. Ведь у него союзников не было. И вряд ли Сталин не понимал, что при малейшей возможности очередного «умиротворения» Гитлера и Англия, и США с удовольствием ею воспользуются. Пусть фюрер добывает себе вожделенное «жизненное пространство» на востоке, авось ему этого наконец-то хватит… Тем более если проклятые большевики сами начали войну.
А тут – празднества, спектакли, выпускные балы, в парках играют оркестры, радостные люди мирно и беззаботно веселятся. И на них обрушивается коварный враг. Об этом писали все западные корреспонденты, общественное мнение расположилось в пользу СССР, что предопределило дальнейшее развитие отношений и создание антигитлеровской коалиции…
ОБРАЩЕНИЕ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА ВЕЛИКОБРИТАНИИ УИНСТОНА ЧЕРЧИЛЛЯ
(фрагменты)
…За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем. Но все это бледнеет перед развертывающимся сейчас зрелищем. Прошлое с его преступлениями, безумствами и трагедиями исчезает.
Я вижу русских солдат, стоящих на пороге своей родной земли, охраняющих поля, которые их отцы обрабатывали с незапамятных времен.
Я вижу их охраняющими свои дома, где их матери и жены молятся, – да, ибо бывают времена, когда молятся все, – о безопасности своих близких, о возвращении своего кормильца, своего защитника и опоры…
Я вижу, как на все это надвигается гнусная нацистская военная машина с ее щеголеватыми, бряцающими шпорами прусскими офицерами, с ее искусными агентами, только что усмирившими и связавшими по рукам и ногам десяток стран.
Я вижу также серую вымуштрованную послушную массу свирепой гуннской солдатни, надвигающейся, подобно тучам ползущей саранчи…
Мы никогда не станем договариваться, мы никогда не вступим в переговоры с Гитлером или с кем-либо из его шайки. Мы будем сражаться с ним на суше, мы будем сражаться с ним на море, мы будем сражаться с ним в воздухе, пока, с Божьей помощью, не избавим землю от самой тени его и не освободим народы от его ига. Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь…
Отсюда следует, что мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем…
Вечером 21 июня начальник штаба Киевского особого военного округа генерал М. А. Пуркаев доложил Жукову, что его подчиненные доставили очередного немца-перебежчика, который уверяет, что через несколько часов германская армия двинется в наступление на Советский Союз, а сейчас войска уже занимают исходные позиции для этого.
ДОКЛАД НАЧАЛЬНИКА 90-го ПОГРАНОТРЯДА МАЙОРА М. С. БЫЧКОВСКОГО
«21 июня в 21.00 на участке Сокальской комендатуры был задержан солдат, бежавший из германской армии, Лисков Альфред. Так как в комендатуре переводчика не было, я приказал коменданту участка капитану Бершадскому грузовой машиной доставить солдата в г. Владимир в штаб отряда.
В 0.30 22 июня 1941 г. солдат прибыл в г. Владимир-Волынск. Через переводчика примерно в 1 час ночи солдат Лисков показал, что 22 июня на рассвете немцы должны перейти границу. Об этом я немедленно доложил ответственному дежурному штаба войск бригадному комиссару Масловскому. Одновременно сообщил по телефону лично командующему 5-й армией генерал-майору Потапову, который к моему сообщению отнесся подозрительно, не приняв его во внимание.
Я лично твердо также не был убежден в правдивости сообщения солдата Лискова, но все же вызвал комендантов участков и приказал усилить охрану госграницы, выставить специально слухачей к р. Буг и в случае переправы немцев через реку уничтожить их огнем. Одновременно приказал, если что-нибудь подозрительное будет замечено (движение какое-либо на сопредельной стороне), немедленно докладывать мне лично. Я находился все время в штабе.
Коменданты участков в 1.00 22 июня доложили мне, что ничего подозрительного на сопредельной стороне не замечено, все спокойно.
…Ввиду того, что переводчики в отряде слабые, я вызвал из города учителя немецкого языка, отлично владеющего немецким языком, и Лисков вновь повторил то же самое, то есть что немцы готовятся наступать на СССР на рассвете 22 июня 1941 г. Назвал себя коммунистом и заявил, что прибыл специально предупредить по личной инициативе.
Не закончив допроса солдата, услышал в направлении Устилуг (первая комендатура) сильный артиллерийский огонь. Я понял, что это немцы открыли огонь по нашей территории, что и подтвердил тут же допрашиваемый солдат. Немедленно стал вызывать по телефону коменданта, но связь была нарушена…»
Жуков сообщил новость Сталину, и тот распорядился, чтобы Тимошенко и Жуков приехали к нему в Кремль.
Генералы не просто прибыли к вождю, но привезли с собой проект директивы о приведении войск в боевую готовность. Совещание началось без десяти девять вечера. Вместе с Жуковым и Тимошенко приехал Буденный, а в кабинете Сталина их, помимо хозяина, уже ждали Молотов, Ворошилов, Берия и Маленков.
«А не подбросили ли нам этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?» – спросил Сталин.
Тимошенко твердо отвечал, что перебежчик не единственный, да и информация из других источников поступает аналогичная. А на вопрос, что же в таком случае надо сделать, сообщил, что директива о приведении войск приграничных округов в полную боевую готовность и выдвижении их на оборонительные рубежи уже подготовлена. Но Сталин снова возразил: «Такую директиву сейчас давать преждевременно. Может, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение немецких частей может начаться с провокационных действий. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений».