Шрифт:
Вступление
ЖУРАВЛЁНОК
Накануне было пасмурно и зябко. Но вечером прорезался под тучами ясный закат и потеплело. Утро наступило сверкающее. Глянешь на улицу, и сразу понятно: день будет солнечный и жаркий.
Вера Вячеславовна распахнула все окна и пошла выгонять из кровати засоню Иринку. Но Иринка, оказывается, не спала. Она стояла босиком перед зеркалом и задумчиво показывала себе язык. Увидев маму в зеркале, Иринка повернулась на пятке и сказала:
– Помню, помню, помню: "Сегодня суббота, большой аврал, никаких отлыниваний,
Вера Вячеславовна засмеялась. Она заметила, что нельзя потерять, чего нет, и отправила Иринку умываться. В квартире было просторно и тихо.
– А где папа?
– Раным-рано ушел в мастерскую, у него сегодня худсовет… Поджарить колбасу с горошком?
После завтрака Иринка лихо двигала стулья, хлопала во дворе половики, протирала подоконники и карнизы. В своем черном купальнике она носилась из комнаты в комнату и была похожа на ласточку. Это удивляло Веру Вячеславовну. Не то, что дочь похожа на ласточку, а то, что в ней прорезалось с утра такое трудолюбие.
Впрочем, Иринка успевала и дурачиться. Обмотала себя шлангом гудящего пылесоса и закричала:
– Мама! Смотри, я воюю с кровожадным драконом! Он обвил меня своей длинной шеей!
– Перестань терзать пылесос! Чисти ковер или увидишь настоящего дракона. Я сама в него превращусь.
– Нет, – возразила Иринка. – Ни в кого ты не превратишься, ты меня любишь. В крайнем случае скажешь: "Человеку, перешедшему в пятый класс, пора избавляться от детсадовских привычек…"
– Я вот тебя веником…
Иринка захохотала, и они с "драконом" накинулись на ковер…
Но к полудню Иринка сразу как-то выключилась. То ли устала, то ли ей надоело. Она притихла, ушла в свою комнату и вдруг появилась в новых белых сандалетках и белом платьице с синими горошинами – самом нарядном и любимом. Чинно села у стола.
– Ты уже собралась? – удивилась Вера Вячеславовна.
– Куда? – насторожилась Иринка.
– Что значит "куда?" Мы же договорились вчера, что ты отнесешь Юлии Яковлевне книгу и возьмешь у нее мой зонт. Она ждет тебя ровно в час…
– Ой-й… Я совсем забыла. Может, потом?
– Потом она едет на дачу, ты же знаешь. И… в чем дело? Если ты собралась не к ней, то куда, скажи на милость?
– Да совершенно никуда…
– А к чему такой наряд?
– Разве нельзя одеться по-человечески?
– Гм… А все-таки?
Иринка уставилась на часы и небрежно сказала:
– Так… Мальчик один придет.
– Да? Любопытно, – произнесла Вера Вячеславовна и стала перебирать в серванте бокалы, стараясь показать, что не так уж ей любопытно. Потом все-таки спросила:
– А что за мальчик? Из вашего класса?
Она тут же подумала, что вопрос этот смешной. Стала бы Иринка наряжаться ради одноклассников!
– Не из нашего… – откликнулась дочь. Помедлила и объяснила – Мы вчера познакомились. В парке…
"Любопытно", – чуть снова не сказала Вера Вячеславовна, однако поняла, что это выдаст ее растерянность. И спросила скучноватым голосом:
– Разве ты была вчера в парке? В такую-то погоду…
– А что
– Не сомневаюсь, – откликнулась Вера Вячеславовна, у которой всегда бешено кружилась голова от одного вида каруселей и качелей. А при чем здесь мальчик?
– Как при чем? В автомобильчик надо по двое садиться, все парами идут, а я одна. И он один… Тетка там, такая сердитая, покрикивает: "Ну, скоро вы? Занимайте места!" Он на меня посмотрел и говорит: "Пошли?" Я говорю: "Пошли". Ну и поехали… А это долгое катанье. Минут пять мотает вверх и вниз. Мы сидим и молчим. Потом он спрашивает: "Хочешь резинку? Мятную…" Я говорю: "Да нет, меня же не укачивает". А он: "Ну и что? Это не против укачивания, а просто так. Только у меня одна, давай пополам". Вытащил и порвал пополам вместе с фантиком. Ну, неудобно же отказываться… Сидим, жуем. Не молчать же все время, я и спросила: "Ты из какой школы?" Он говорит: "Ни из какой еще, мы недавно приехали. А ты из какой?" Я сказала, что из четвертой. Он спросил: "Тебя как зовут?" Я говорю: "Ира. А тебя?" "Юра…" Вот и все…
– Ну, наверно, не все, – осторожно заметила Вера Вячеславовна. Был, наверно, еще разговор какой-то… Ты же пригласила его в гости.
– А, ну, конечно! Мы потом еще по парку ходили, я ему все показывала, и мы про марки разговаривали. У него, оказывается, куча марок со зверями и рыбами. Вот мы и договорились, что он сегодня принесет и покажет… В двенадцать часов.
– И про Юлию Яковлевну ты, конечно, не вспомнила…
– Мам, ну, к ней же целый час ехать! А он придет…
– Кто же виноват? – строго спросила Вера Вячеславовна, и, конечно, строгости у нее хватило лишь на этот вопрос. – Ну, ладно, придет – подождет. Что особенного?
– А если не дождется? – жалобно спросила Иринка. Вера Вячеславовна засмеялась:
– Я обещаю тебе, что живым его не выпущу. А ты поторопись.
Вера Вячеславовна заметила, что нетерпеливо поглядывает на часы. Рассказ Иринки о новом знакомом слегка обеспокоил ее. Ей представился высокий длинноволосый мальчишка в растрепанных снизу джинсах, полосатом свитере и почему-то непрерывно надувающий губами пузыри из жевательной резинки. Нет, не хулиган, конечно (с хулиганом Иринка не стала бы и разговаривать), но самоуверенный и с ленивыми размагниченными движениями. Это сейчас так модно! А Иринка готова подражать всем на свете…
Гость оказался точным: ровно в двенадцать деликатно тренькнул звонок. Вера Вячеславовна, пожалуй, чересчур торопливо открыла дверь.
– Здравствуйте. Ира здесь живет?
Вера Вячеславовна улыбнулась. Улыбнулась про себя, но ласково и радостно. В дверях стоял Иринкин ровесник – стройненький, легкий, аккуратный. Даже растрепанные волосы и распахнутый воротник не нарушали этой аккуратности. Он смотрел снизу вверх на рослую хозяйку квартиры с легкой застенчивостью, но доверчиво, будто чувствовал заранее, что ему обрадуются.