Журнал «Если» 1993 № 03
Шрифт:
Секретарь пропел:
— В глущобу путь его лежит, под дерево тум-тум…
— Окончательно свихнулся, — прокомментировал Митчи.
— Нет, это слишком! Сенатор или не сенатор, назначение или отставка, но я своими руками…
Главком стремительно ринулся вперед, но в тот же момент почувствовал, как ковровая дорожка под его ногами ползет в сторону. Тщетно пытаясь ухватиться за край стола, он зацепил скатерть и услышал грохот разбившегося графина: вода залила все документы.
Митчи сделал движение, намереваясь помочь.
— Ни с места! — раскатом грома прозвучала команда. Стоя на коленях, главком потирал одной рукой ушибленную ногу,
Вода капала на его бритую голову, но это отнюдь не охладило генеральского пыла.
— Да тебя даже уничтожать небезопасно! Чтобы собрать расстрельный взвод, надо как минимум уничтожить целый полк. Это…
Внезапно главком замолк, а когда снова заговорил, в его голосе было столько же нежности, сколько у грифа-стервятника, увидевшего добычу.
— Курсант Фартингворт, — торжественно произнес он. — После тщательных и долгих раздумий я принял решение поручить вам самую опасную и благородную операцию в истории Вооруженных Сил Земли. В случае успеха война, без сомнения, будет победоносно завершена.
— Кому, мне?! — переспросил Митчи.
— Так точно, курсант. Война длится уже целое столетие, и ни одна из сторон не достигла даже минимального перевеса. Курсант Фартингворт, вы избраны для нанесения последнего и решающего удара, который позволит Земле наконец-то одержать верх над марсианами. — Главком пронзил Митчи взглядом. — Вы готовы?
— Так точно, сэр! — Митчи отдал честь, лихо прищелкнув каблуками. — Жду ваших приказаний!
Главком просветлел лицом.
— Вот слова истинного героя! На космодроме стоит малая разведывательная ракета. Немедленно стартуйте на Марс. По прибытии ракету замаскировать, а самому направиться в столицу.
— Слушаюсь, сэр. А что дальше?
— Ничего, — с чувством полного удовлетворения сказал главком. — Абсолютно ничего. Жить. Просто существовать. По моим расчетам, ваше присутствие во вражеской столице приведет к окончанию войны приблизительно через два года.
— Есть, сэр! — молодцевато козырнул Майкл Фартингворт.
В корзинке для бумаг что-то вспыхнуло.
Через разбитое стекло был хорошо слышен рев ракетных двигателей. В десятке миль от штаба небо озарилось пламенем.
Сидя посреди разгромленного кабинета, главком нежно массировал колено.
«Единственная проблема в том, что после победы нам придется отозвать Митчи домой, — подумал он. Но тут его озарило. — А что если оставить его там в качестве оккупационных войск? Для Марса это будет конец!»
Пытаясь подняться на ноги, главком обратился к секретарю-роботу:
— Пришлите сюда пару санитаров!
— О, бойся Бармаглота, сын! — ответил секретарь.
Перевел с английского
Сергей КОНОПЛЕВ
Александр Тхостов, доктор психологических наук
«Уд» и «Неуд»
Удачник, неудачник — эти термины употребляют специалисты. Мы говорим о том же самом: «везет» — «не везет». Но что значит «не везет» в наших собственных глазах и глазах окружающих нас людей? Прислушаемся к мнению психолога, психоаналитика Александра Тхостова.
Собственное ощущение успеха — или отсутствия оного — может не совпадать с внешним впечатлением; это общеизвестно. Человек женился и счастлив, одни его, поздравляют, другие скорее
Так бывает у гениев, которые все, что с ними происходит, соотносят с этой целью, к которой они стремятся. Подобное бывает и у сумасшедших, маньяков, но нормальный человек вовсе не живет с лозунгом: «Вот о чем я с гордостью вспомню в старости»; жизнь обыкновенного человека чаще всего состоит из отрезков, каждый из которых венчает цель сегодняшняя, сиюминутная. И часто кажется, что будничная суета имеет весьма отдаленное отношение к общему замыслу жизни. Между тем, за все надо платить.
Мне много приходится заниматься психоанализом, и пациентами часто бывают люди, казалось бы, преуспевшие, «с положением». Они обеспечили себя и близких, сыты, «упакованы»… и вдруг с некоторым изумлением обнаруживают, так сказать, свою экзистенциальную несостоятельность. Выясняется, что все эти достижения не доставляют им ожидаемой радости. «Я уже в президиуме, а счастья все нет», — как в анекдоте.
Удачливость либо неудачливость — то, каким человек выглядит прежде всего в собственных глазах. Многие из «записных удачников» — люди на редкость неприятные, даже опасные, потому что желанное ощущение успеха им дает отношение окружающих, они сознательно приближают к себе завистников и заинтересованы в том, чтобы поддерживать низкий уровень отношений, на фоне которого их собственные достижения выглядят значительными.
И обратный пример: люди, с точки зрения общества, достойные жалости, считают себя вполне «везучими» — вспомним хотя бы интеллектуалов 70-х годов, среди которых были личности очень рациональные, но не желавшие принимать те критерии успеха, которые им предлагало советское общество; они уходили в истопники, дворники, сторожа, но само сознание внутренней свободы — как и, вероятно, собственно «особости» — давало им серьезную жизненную опору.
«Объективный» критерий удачи может существовать постольку, поскольку сам человек его принимает. Но мужество жить собственными критериями есть далеко не у каждого, плата за него высока. Вспомним Сахарова… Впрочем, цена высока в любом случае, хотя человек может прожить жизнь, не догадываясь об этом.
Не так уж мало на свете людей, у которых «никогда ничего не получается», которые постоянно попадают в опасные или сомнительные ситуации. Может ли постоянное невезение быть случайностью? Математическая наука подсказывает, что такая вероятность существует, но она крайне мала, и потому хронических неудачников должны быть единицы. Их, однако, куда больше, и каждый из нас способен вспомнить хотя бы одного своего знакомого… Отсюда следует простой вывод: основная часть неудачников, так сказать, ситуативных, бытовых — это люди, которые лишь производят впечатление, что все печальные события, случившиеся с ними в жизни, случайны. Они всегда готовы оказаться «в нужное время в нужном месте», чтобы получить кирпичом по затылку или подумать над альтернативой «кошелек или жизнь».