Журнал «Если», 1995 № 03
Шрифт:
Потом выпил немного сока, съел тост и пару яиц и с чашкой кофе вернулся обратно в гостиную. Хал продолжал отсыпаться. Я забрался на диван. Закурил сигарету. Выпил кофе.
Кофеин, никотин — игры сахара в крови — не знаю, что пронзило темный пузырь, пока я сидел, собирая по кусочкам утро и себя. Мне было не известно, что приходило ко мне этой ночью вместо обычных немудрящих снов и почему, но оно вернулось между очередным глотком кофе и затяжкой, причем гораздо четче и яснее, чем все созданные моим подсознанием шоу с монстрами.
Еще накануне решив принимать необычное в надлежащем
Поэтому я аккуратно сложил одеяло, а сверху водрузил подушку. Покончив с первой чашкой кофе, налил себе вторую и поставил кофейник на медленный огонь. Написал короткую записку: «Хал! Спасибо. У меня появились кое-какие дела. Ночью меня посетило озарение. Довольно-таки странное. Позвоню тебе в ближайшие день-два и расскажу о том, что из всего этого вышло. Надеюсь, к тому времени все благополучно закончится. Фред».
Выйдя из дома, я направился к автобусной остановке. Впереди меня ждала долгая поездка. Я приеду туда слишком поздно и смогу осмотреть машину Ренниуса лишь на следующий день во время приема посетителей, поэтому мне обязательно нужно найти возможность нанести туда частный визит.
Что я и сделал.
Voila [9] ! Линкольн снова смотрел вправо, да и все остальное, как мне показалось, было на месте. Я сунул монетку в карман, сосредоточился и начал подниматься вверх.
9
Voila (фр.) — Вот.
Неожиданно раздалось густое бронзовое гудение, нервы у меня напряглись, а руки перестали слушаться. Свободный конец веревки отчаянно раскачивался. Возможно, он за что-нибудь зацепился или попал в поле зрения камеры. Теперь это уже не имело значения.
Несколько мгновений спустя я услышал крик:
— Руки вверх! — Видимо, подобные слова приходят на ум куда более естественно, чем, скажем: «Ну-ка перестань карабкаться вверх по этой дурацкой веревке и спускайся вниз, не дотрагиваясь до машины!»
Ну я и стал перебирать руками быстро и часто. К тому времени, когда он объявил, что будет стрелять, я уже находился на потолочной балке и выглядывал в окно. Если я сумею подпрыгнуть, ухватиться за что-нибудь, подтянуться, перевернуться, пролезть через, горизонтальное отверстие в восемнадцать дюймов, которое я предусмотрительно оставил для отступления, упасть на крышу и перекатиться — тогда у меня будет на выбор несколько вариантов отступления. Может быть, мне даже удастся благополучно покинуть место преступления. Я напряг мышцы.
— Стой, буду стрелять! — повторил охранник, который находился подо мной.
Я услышал выстрел и под аккомпанемент бьющегося стекла подпрыгнул вверх.
6
Звук вырывающегося из древних труб пара повлек меня через границу в то место, где личность дивится сама себе. Я попытался затормозить и вернуться назад, но система отопления не пускала меня. Мое подсознание бездействовало, и я наслаждался отсутствием памяти. Но вскоре понял, что хочу пить. А потом обнаружил, что нечто жесткое упирается мне в бок. Я не хотел просыпаться.
Однако круг ощущений расширился, части головоломки встали на свои места. И я открыл глаза.
Да…
Я лежал на матрасе в углу комнаты, где совсем недавно шумела какая-то вечеринка. На полу валялись журналы, бутылки, окурки и отдельные предметы одежды, а стены украшали яркие картины и афиши, которые были наляпаны, словно марки на заграничной посылке, — криво и безо всякого смысла. В дверном проеме справа от меня висели нанизанные на нитку бусины, отражавшие утренний свет, который падал из огромного окна, расположенного на противоположной от меня стене. В его лучах плясали золотые пылинки, возникшие, как мне показалось, из-за того, что возле окна стоял осел и объедал какое-то растение в горшке. А на подоконнике сидел рыжий кот и подмигивал мне своими желтыми глазами; впрочем, ему это скоро надоело, и он решил поспать.
Откуда-то из-за окна доносился слабый шум уличного движения. Глядя на отражения в бусинах, я различал верхнюю часть кирпичного здания, которое, похоже, находилось на достаточно приличном расстоянии от нас. Впервые за это утро я попытался сглотнуть и понял, как сильно хочу пить. Воздух в комнате был сухим, его наполняли застоявшиеся запахи, среди которых попадались и весьма экзотические.
Я слегка пошевелился, чтобы определить, не болит ли у меня что-нибудь. Совсем неплохо. Небольшая пульсация в лобной части головного мозга, ее вряд ли можно назвать болью. Я потянулся и почувствовал себя немного лучше.
Острый предмет, который упирался мне в бок, оказался пустой бутылкой. Вспомнив, как он попал на свое место, я поморщился. Вечеринка, да… Тут была вечеринка…
Я сел. Увидел свои ботинки. Надел их. Встал. Вода… Если пройти через бусины и зайти за угол, окажешься в ванной комнате. Да.
Прежде чем я успел двинуться в ту сторону, осел повернулся, посмотрел на меня и стал приближаться.
Надо сказать, что в единую долю секунды, еще до того, как все произошло, я понял, что меня ждет.
— Твое сознание все еще затуманено, — сказал осел или мне показалось, что сказал: слова как-то странно прозвучали у меня в голове, — так что пойди утоли жажду и вымой лицо. Но не вздумай воспользоваться окном, чтобы сбежать. Потому что это может привести к осложнениям. Когда покончишь со всеми делами, возвращайся в эту комнату, мне надо тебе кое-что сказать.
— Ладно, — нисколько не удивившись, согласился я, отправился в ванную и включил воду.
За окном не было ничего подозрительного: никаких странных личностей, да и вообще никого, кто мог бы мне помешать перебраться на соседнее здание, а потом вверх, на крышу, и прочь отсюда. В данный момент я не собирался этого делать, только подумал, что, вероятно, осел слишком сгущает краски.