Журнал "Если" 1999, номер 11
Шрифт:
– Добрый вечер, сэр. Вы найдете мистера Графтона в гостиной.
Почтенный миллионер, облаченный в безупречный вечерний костюм, поприветствовал гостей и, извинившись, удалился, чтобы приготовить показ своего изобретения. Джеймс обнес всех пятерых напитками. В ожидании хозяина дома одни восхищенно рассматривали подлинные предметы 1950-х годов, в том числе настоящий «стереофонический» фонограф, другие смотрели телевизор. Приближался комендантский час, поэтому все каналы были забиты президентской
– Доброй ночи, Америка! Твой президент в безопасности. Благодаря ракетам для уничтожения живой силы с индивидуальным наведением наш лидер обрел неуязвимость. Представьте себе: более десяти миллиардов ракет, окружающих Белый Форт, денно и нощно бдительно стерегут его и ваш сон. Не забывайте, что среди ракет есть та, на которой начертано ваше имя.
Один из патрульных попросил возвратившегося Уилбура Графтона приступить к демонстрации. Тот, пыхтя от удовольствия и поблескивая очками, ответствовал:
– Дружище, демонстрация уже начата. – Надавив на свою запонку, он провозгласил: – Мальчик на паровом ходу!
Тело изобретателя развалилось надвое. Перед гостями предстал упитанный юнец в шерстяных трусах и полосатой футболке, увлеченно орудующий рычагами. Бросив свое занятие и прекратив тем самым пыхтение и смех лже-Графтона, он сделал два шага в сторону и застыл.
– Где же настоящий Уилбур Графтон? – спросил Чак.
– Перед вами, сэр, – ответил дворецкий, после чего поставил на стол драгоценный графин от «Вулворта» и сильно дернул себя за нос. Туловище дворецкого развалилось, скрипя и шелестя, как обмотки мумии, явив гостям живого Графтона в безупречном вечернем одеянии.
– Люблю пошутить! – признался он.
В гостиную вошел настоящий Джеймс с уставленным напитками подносом.
– А теперь, с вашего позволения, я оживлю нашего приятеля.
Вставив мальчишке в ухо какую-то рукоять, он несколько раз провернул ее. Маленький автомат, чуть слышно гудя и выпуская еле заметные струйки пара, пришел в движение. Носом, похожим на свиной пятачок, широко расставленными глазами и нехорошей улыбкой он очень походил на «Президента, Заботящегося о Вас» с вездесущих плакатов.
Стоило седовласому изобретателю подойти к нему слишком близко, чтобы что-то отрегулировать в его жирном загривке, как «Эрни» с меткостью опытного пакостника лягнул его в коленку.
– До чего точно! – простонал Уилбур, прыгая на одной ноге. Робот был как живой. Особенно реалистично смотрелся грязный пластырь на локте. Чарли обманулся иллюзией и совершил оплошность: присел на корточки и предложил Эрни конфетку. Двое патрульных отвели незадачливого коллегу на диван и заставили откинуть голову, чтобы унять кровотечение из носа. Автомат довольно повизгивал, пока Уилбур его не выключил.
– Уверен, что
Внутренние органы робота были выполнены по образу и подобию живого организма. Сердце и сосуды представляли собой сложную гидравлическую систему, печень – миниатюрный дистиллятор, превращающий съеденное в газообразное состояние и выделяющий из пищи масло, которое частью циркулировало в сосудах, частью сжигалось в крохотном паровом котле, а полученная энергия приводила в действие рычаги. От поршней тянулись ремни, сообщавшие движение конечностям.
Уилбур рассказал, как его дедушка, Орвилл Графтон, создал особое вещество в пластинках, толщина которых зависела от интенсивности освещения.
– Дедушка не нашел своему «графтониту» лучшего применения, чем объемная фотография, я же, добавив механические зрачки и желатиновые линзы, наградил парнишку глазами. – Он ткнул пальцем в чертеж. – При проекции изображения на графтонитовую сетчатку благодаря пантографическому датчику происходит передача образов в мозг и их трансформация в движения.
Сходным образом был построен слух и осязание робота.
Гидравлическая жидкость представляла собой взвесь красных частиц, похожих на кровяные. Через поры она попадала на поверхность и в результате фильтрации могла сойти за пот.
Мозг включал набор пружин различной степени сжатия, соединенных, как в часовом механизме, с конечностями, внутренними органами и лицевыми «мышцами». Все вместе заменяло Эрни память.
Захлопнув папку с чертежами, Графтон приказал Джеймсу наполнить бокалы шампанским.
– Итак, джентльмены, я вручаю вам поддельного Эрни Барнса, чисто американского мальчика, целиком – от резиновых легких и пластиковой кожи до волосяного покрова и зубного аппарата – сделанного в Соединенных Штатах Америки!
– Позвольте одно замечание, – молвил капитан. – Неужели родители не заметят, что их сын не растет?
Изобретатель вздохнул и, отвернувшись, схватился за край стола, чтобы устоять на ногах. Гости в почтительном молчании наблюдали, как он снимает очки и утомленно трет глаза.
– Джентльмены, – заговорил он, – я учел буквально все, что подлежит учету. По истечении одного года у ребенка появятся признаки гриппа. Поднимется температура, возникнет слабость. Он позовет мать, та подойдет к его постели. «Мама, – скажет он, – прости мне мои подлости! Отыщется ли в твоем сердце сострадание? Ибо с этого мгновения я присоединяюсь к сонму ангелов». И вот веки его смыкаются. Безутешная мать опускается на колени и целует его в пылающий лоб. Тем самым включается механизм конца, и Эрни, так сказать…