Журнал «Если», 2005 № 07
Шрифт:
У сына Джаспера, конечно, не было модулей виртуального интерфейса, поэтому он не мог составлять для себя коллекцию ярких впечатлений и обучаться, совсем как в реальности, в классах Всемирной начальной школы. В дни юности Джаспера к планетам Солнечной системы были проложены регулярные маршруты, но для Джои даже полет на Луну числился в разряде не вполне научной фантастики. И что уж говорить о далеких звездах, до них с Земли вовек не дотянуться! Джаспер не подарит сыну свои живые воспоминания, он может предложить ему лишь давным-давно забытые анекдоты и скучные невнятные повествования о прежних добрых деньках. Банальное наследие ничем не примечательного
Дуло отлепилось от его поясницы и тут же воткнулось в шею Джаспера. Холодная сталь и голая беззащитная кожа.
— А ну-ка, живо! Поторопись!
Он медленно развел руки в стороны, демонстрируя пустые ладони, и повиновался. Рикша резко рванул с места, как только верзила с пистолетом захлопнул дверцу коляски.
Джаспер не мог хранить чужие воспоминания отдельно от своих собственных, но разбирался, какие кому принадлежат. Он не мог, а точнее, не имел права наделить какого-нибудь клиента знаниями или умениями другого человека или, скажем, перенести его в чужую брачную ночь. И он очень хорошо знал, какие воспоминания не принадлежат Джону Джасперу. Его рассудок пребывал в полном порядке. Во всяком случае — пока.
И все же чужие мемуары, которые Джаспер держал в своем уме, составляли немаловажную часть его личности. Тоненькие струйки индивидуальной памяти, переплетающиеся в неудержимом поступательном движении потока времени. До Краха он был антропологом, и его врожденный дар оказал ему немало полезных услуг при первичном полевом отборе аутентичных материалов. После Краха изголодавшееся по кино, тривидению, сетевым путешествиям и персональным коллекциям видеохроники население Земли крайне высоко оценило возможности сенсов-мнемоников.
По мере того как общество смирялось с почти абсолютным отсутствием привычной техники, люди обращались внутрь, к таинственным просторам человеческого разума. Экстрасенсорика бурно расцвела и стала большим бизнесом.
Нестандартные функции его мозга, оригинальные природные биософты оказались истинным подарком судьбы для Джаспера. И все же он предпочел сохранить свою независимость, не присоединившись ни к одной из множества влиятельных профессиональных гильдий, не продав душу никакой процветающей компании — пусть и дорого.
Собственно говоря, он вовсе не был телепатом. Джаспер умел только запоминать, а потом отдавать то, что сохранил в своей памяти. И он мог записать аудиовизуальные впечатления клиента лишь при условии, что тот будет предаваться своим воспоминаниям специально для него, при непосредственном контакте. А потом Джаспер мог в любой нужный момент освежить память владельца этих воспоминаний, заново вложив в его мозг все, что когда-то было записано.
Правда, существовала еще одна возможность. Он мог бы пересказать чужие мемуары совершенно постороннему человеку… если бы захотел. В том-то и была заковыка.
Джаспер сидел очень смирно, послушно, и вскоре холодное металлическое «О» отлепилось от его шеи, оставив после себя онемевшее колечко отпечатка. «Это хорошо, — подумал он. — Все нормально, я сумею договориться с ними, мы придем к какому-то соглашению».
Мускулистый верзила, сидящий рядом, внезапно повернулся к нему. Нечто острое вонзилось в сердцевину немого «О» у него на шее, и сразу же нахлынула волна глубокой анестезии, по поводу которой Джаспер успел подумать: «Ну вот и смерть моя пришла», — прежде чем утонуть с головой, в самый последний миг поймав
file://…река, цилиндрическая река, она плавно колышется, мы внутри нее, это ее изнанка, серебро и расплавленный лед, свет и серебристые тени, нет ничего прекраснее во Вселенной, я даже представить не могла, никогда не думала, но я ЧУВСТВУЮ, как все другие люди, живое ЧУВСТВО, это должна быть РАДОСТЬ, хотя в глазах у меня слезы и в сердце боль, и как только люди могут переносить такую РАДОСТЬ, такой ВОСТОРГ, такое СЧАСТЬЕ…//
Джаспер очнулся в комнате без окон с голыми белеными стенами. Одна дверь, два неуклюжих стула, сколоченных из деревянных планок. Тот, на который его усадили, уже совсем разболтался и ходил ходуном. На другом, скрестив руки на груди, в позе бесконечного терпения сидела филиппинка.
Он собрался с духом и морально приготовился к тому, что сейчас эта женщина начнет его обрабатывать. Станет улещивать, объяснять, угрожать, а возможно, сразу призовет палача. Но она продолжала молчать, и тогда Джаспер по-настоящему испугался. И поспешно залепетал, пока от страха у него еще не отнялся язык:
— Ведь вы не можете сказать мне, что именно я должен, как вам кажется, помнить… понимаю, хорошо понимаю… Если я на самом деле ничего такого не помню, а вы мне сказали, что мышка уже выскочила из норки, ларчик отворился, тайное стало явным… И тогда… тогда… Словом, я понятия не имею, зачем меня сюда привезли, — закончил он упавшим голосом.
Помолчав, филиппинка произнесла мягким контральто:
— Малкольм Кирнан.
file://…в зале ЦУПа, ожидая от дальней космостанции слежения весточки о благополучном возвращении «Иглы», и еще три, целых три минуты до того, как проклятущий Юпитер наконец уберется к дьяволу с пути сигнала. Бетт Аттертон с придурью, таракашки в голове, но она чертовски хороший пилот, лучшего у нас на Земле просто нет…//
file://…пойла в бутылке на два пальца, значит, я уже усидел без малого кварту, о Боже, Боже, неужели нет другого, куда более действенного способа довести себя до так называмой естественной смерти?… Смутный женский силуэт, ну конечно, должен же кто-то пресмыкаться у моих знаменитых ног, ах, мистер Кирнан, не могу ли я получить ваш автограф, мистер Кирнан, это ничего, что полетов в гипере больше не будет, ах, неважно, что Крах погубил вашу жизнь, вы все равно мой светлый идеал, о дорогой мистер Кирнан!.. Но нет, это не дура-поклонница, она не собирается пытать меня проклятым славным прошлым…//
Джаспер прижал пальцы к вискам и помотал головой. Он был абсолютно трезв, сидел на том же разболтанном стуле, и та же самая женщина смотрела на него.
— Это вы тогда приходили к Кирнану, — хрипло сказал он филиппинке. — Чтобы уговорить его…
file://…разбитые в кровь костяшки пальцев, сквозная дыра в обветшавшей античной стене, проломленная моим кулаком… Да будь оно все проклято! Сколько же еще проклятущие боги станут развлекаться за мой счет?! Отвести от обрыва, снова дать цель, а затем швырнуть мне в лицо смертельный приговор? И вот я предан, предан окончательно и бесповоротно, и это после всего, что мне удалось пережить, проклятая болезнь, я предан своими собственными соматическими клетками…//