Журнал «Если», 2007 № 05
Шрифт:
Если бы такая громадина обслуживалась по старинке, то есть при помощи прислуги-сквиши, она была бы совершенно неуправляема. Но дворец был построен сразу вслед за марсианской эпидемией гиперчесотки 2407 года, покончившей с теми остатками Солнечной системы, которые не были уничтожены Великим Сокращением. А потому в нем полным-полно всяких блестящих штуковин, которые шныряют повсюду за вашей спиной и крутятся под ногами, полируя мраморные плиты пола, ремонтируя изумительные мозаики из лазурита и заправляя лампы чистейшим оливковым маслом. Конечно, без довольно приличного штата живой прислуги все равно не обойтись, но это все-таки не та армия, какую
Наконец я угодил в распростертые объятия Абдула, окруженного двумя суровыми молчаливыми типами с мечами и целой группой поддержки из гурий, асассинов и прихлебателей.
— Ральфи-сан! — вскричал Абдул, расцеловал меня в обе щеки и повернул лицом к толпе. — Хочу представить вам моего дорогого гостя, Ральфа Макдональда Сузуки, пятого графа из клана горцев Макдональдов, чистокровного японского помещика из старой доброй Шотландии! Ральфи — крутой скай-дайвер и вообще классный парень. Ральф, а это узнаешь? Владимир Ильич Ульянов, Верховный комиссар Советского Со-Пуза.
Ульянов ухмыльнулся. Под маской я разглядел лицо нашего старинного собутыльника царевича Бориса.
— А это у нас кто? Оба-на, Эджи! Тебя просто не узнать! Это лама, да? Как похоже!
— Нет, это, должно быть, обезьяна, — объяснил Вулфблэк, извиваясь так, что фальшивая верблюжья шкура хлопала его по бокам. Я собрался было объяснить, что привязанный на спине бочонок, который должен изображать горб, просто соскользнул, но Эджи уже обернулся к Абдулу: — Нравится?
— Супер! Клевый прикид!
— Пип-бип, — сказал Тоудсворт, жужжавший поблизости с бокалом нейротоксинов, зажатым в телескопическом манипуляторе. Думаю, это был не тост, а, скорее, инфовспышка высокой пропускной способности, но из-за моей злосчастной аллергии на импланты я весьма слаб на эти дела. — Слушайте, а где тут бар?
— Вон там, — отозвался ибн-Секирбашка, внезапно возникший из потайной двери, спрятанной за вазой эпохи династии Минг, и указал на сводчатый коридор в боковой стене холла. — До встречи!
И глаза его сверкнули злодейским предзнаменованием. Чья-то закутанная в черное фигура буравила меня взглядом из-за спин двух вооруженных до зубов асассинов. От их вида мне стало как-то не по себе, но не успел я и слова сказать, как Тоудсворт схватил меня за руку своей железной хваткой и потащил к барной стойке.
— Идем! Охмелимся! — прожужжал он. — Все враги трезвости должны быть охмелены! Пип-бип!
Джереми протестующе затрубил прямо мне в ухо и начал вырываться. Поскольку третьей руки, чтобы успокоить разбушевавшегося зверя, у меня не нашлось, я выпустил его, и, воспользовавшись низкой марсианской гравитацией, он помчался куда-то вперед, дико взмахивая куцыми ушами.
— О боже… — только и успела сказать мисс Фенг.
— Почему бы вам не пойти и не подготовить мои покои? — прорычал я, приходя в ярость от мысли, что этот долбаный слон может перевернуть чашу с пуншем раньше, чем я до нее доберусь (или, что еще хуже, погрузить в нее свой носище). — Предоставьте зверя мне, я сам разберусь с ним. Попозже.
— Опьяняться! Опьяняться! — возопил Тоудсворт, с грохотом устремляясь вперед и дико мигая огоньками на своем бронированном теле. — Зажигай!
С одной стороны, приличным молодым людям не пристало особенно распространяться обо
Порой я размышляю о том, насколько проще была жизнь в те далекие времена англо-американской цивилизации, когда существовало лишь два официально признанных пола и люди не заморачивались по поводу того, к какому типу принадлежат их интимные отношения: коммутативному, транзитивному или же рефлексивному. Никаких тебе оппозиций сквиши и клэнки, высших и низших — ничего, кроме старого доброго противопоставления самцов и самок, в значительной степени обусловленного врожденной формой гениталий. Извращенцы же прекрасно знали свое место, и все было легко и просто. Современная жизнь, на мой взгляд, может довести до белого каления кого угодно, но как самец-сквиши высшего типа с безупречной родословной я могу себе позволить и чуть ли не обязан содержать (и социально, и материально) любовницу — и вот тут-то на сцену выходит Лора.
Лора — самая настоящая клэнки, и при этом настоящая женщина, но сквиши по своей сути и родом из слоев, достаточно низких для случайных отношений, — в общем, ситуация едва-едва на грани приемлемости в приличном обществе. Мы познакомились во время охоты на лунном ранчо у одной пахлавской девушки, где вносили свой вклад в эволюцию, помогая сократить численность одичавших роботов во время их ежегодной миграции через Море Безмолвия. Не знаю, чем именно там занималась Лора, но, кажется, это было как-то связано с ее способом по дешевке путешествовать по Солнечной системе. Она работала экзотической массажисткой где-нибудь в Японии или подстригала деревья на Церере, а тем временем копила деньги на следующий межпланетный перелет. Думаю, от своей матери, или от инкубатора, или кто там у нее был, она получала небольшое содержание, но все равно вынуждена была работать, чтобы сводить концы с концами — что, конечно, ужасно не комильфо для такой маленькой прелестной принцессы. Наши взгляды встретились над посеребренным стволом ее электромагнитного ружья, и как только я увидел ее изящно скрепленные ресницы и преломляющийся блеск стекла на груди, одновременно обнаженной и восхитительно недоступной в вакууме, я решил: она должна быть моей. «Ах, мои конденсаторы вот-вот сгорят!» — затрепетала она, и я пал ниц, чтобы сложить к ее ногам свое сердце и ключи от спальни.
Конечно, есть нечто не вполне нормальное в том, что самец-сквиши увивается за юбкой клэнки. Некоторые даже назовут это извращением, но я способен выдержать косые взгляды недоброжелателей, и наш женско-мужской союз все же достаточно ортодоксален, чтобы вызывать у тетушек всего лишь возмущение, не переходя границ, грозящих оскорблением. Пожалуй, будь Лора в большей степени клэнки, но при этом из высшего света, продолжать эти отношения открыто было бы чересчур рискованно… Впрочем, я отвлекся. Надеюсь, вы найдете в себе силы для толерантности. Но посудите сами: что же делать здоровому самцу, коль плоть влечет его в не вполне респектабельном направлении?