Журнал «Если» 2008 № 09
Шрифт:
— С возвращением вас, – проговорил я негромко.
— А она здесь? – прошептал он.
— Девочка, которую вы спасли? – переспросил я. – С ней все в порядке. Она осталась вместе со своими родителями.
— Я не о девочке, – проговорил незнакомец. Он едва мог повернуть голову, но попытался оглядеть комнату. – Теперь-то она должна появиться!
– Кто это «она»? О ком вы говорите?
– Где же она? – выдохнул он. – На сей раз я умираю. Я чувствую это.
– С вами все будет в порядке, – солгал я.
— Нет, если только она не явится сюда
— Здесь нет никакой двери, – проговорил я. – Вы находитесь в реанимационной палате.
Он искренне удивился:
– Тогда где же она?
– Не знаю, о ком вы говорите, однако эта женщина, по всей видимости, не знает о вашем ранении, – сказал я.
– Она знает, – возразил он с полной уверенностью.
— Она была в космопорте? Он чуть качнул головой:
— Нет, она на другой планете.
— Может быть, мне следует справиться в приемном покое?
— Бесполезно. У нее даже нет имени.
— Имя есть у каждого. Он покорно вздохнул:
— Ну, раз вы так говорите…
Я начинал жалеть о том, что остался с раненым. Утешить этого человека я не мог, а его ответы ставили в тупик.
– Может быть, вы сумеете рассказать мне о ней? – спросил я, предпринимая последнюю попытку помочь больному.
Раненый как раз собрался ответить, губы его шевельнулись, однако в этот самый момент он потерял сознание. Через пару минут вся контролировавшая его тело аппаратура резко активизировалась, и в палату влетела парочка молодых докторов.
— Он умер? – поинтересовался я.
— Уходите отсюда! – приказал мне один из них.
Медики склонились над постелью умирающего, и я вышел в коридор. Очень скоро там появились и они.
– Он умер? – снова спросил я.
— Ага, – буркнул один из них. – Вы были его другом? Я качнул головой:
— Нет. Я просто сопровождал его из космопорта.
Сухо кивнув, доктора ушли. Тут я заметил двух санитаров с аэроносилками. Одним из них оказался мой знакомец.
— Я же говорил, парень не протянет и дня, – сказал он. – И почему эти ребята считают, что можно принять на грудь целую горсть пуль или лазерных Импульсов и остаться живым?
— Эти ребята? – переспросил я.
— Угу. Этот уже второй за последний месяц. Был еще один деятель, недели три назад. В его присутствии начинают грабить банк, и вместо того, чтобы вызвать копов, он набычивается и бросается на четверых вооруженных парней. – Санитар глубоко вздохнул и покачал головой. – Бедняга не сумел приблизиться к ним и на двадцать метров.
— Умер по дороге в госпиталь?
— Что-то вроде того, – кивнул собеседник. – Парень всё кого-то ждал и даже настаивал, чтобы дали знать в регистратуру и обязательно проводили ее к нему.
— Ее?
– По-моему, так, – санитар пожал плечами. – Впрочем, могу и ошибиться. Он говорил как-то путано. И даже не мог вспомнить своего имени – минуты две или три… Даниэль Даниэльс. Забавное имя. – Медик уже начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. – Ну, если у тебя нет других вопросов, нам надо доставить этого человека в подвал – к патологоанатому. Сейчас у нас обеденный перерыв, но на этой неделе в госпитале не хватает свободных рук.
Пропуская их в палату, я отступил в сторону, попутно решив, что пришло время моего возвращения в космопорт. Но прежде чем оставить госпиталь, спросил в регистратуре – просто так, из любопытства – не интересовался ли кто Сеймуром.
Оказалось, никто.
Вернувшись в контору, я все-таки удовлетворил свой интерес: запросил по Сети данные о Сеймуре и Даниэле Даниэльсе. В отношении Сеймура вопросов не возникло: родился и вырос в Майами, здесь же учился в колледже, девять лет отдал космической службе, получил почетную отставку, после того как был изрешечен в перестрелке на планете Коберников II, известной под неофициальным именем Никита. Вернулся домой, получил лицензию риэлтора и мирно перепродавал приморскую недвижимость, но вот два года назад решил либо записаться в герои, либо доказать, что пули его не берут, а может быть, и то, и другое сразу. После этого трижды пытался лишить себя жизни; два первых раза персонал госпиталя сумел помешать ему, в третий раз, как я уже знал, врачам не удалось этого сделать.
С Даниэльсом оказалось труднее. Начнем с того, что в Майами проживали четверо Даниэлей Даниэльсов. Действительно, родители их могли проявить больше фантазии… Двое по-прежнему пребывали в этом городе. Третий скончался по относительно естественным причинам в возрасте 93 лет. Ну а четвертым был тот, о ком рассказывал мне санитар.
Этому исполнилось 33 года. Бросив школу в шестнадцать, он подвизался в футбольных командах низшей лиги, был отчислен, в двадцать лет поступил в космические войска, семь лет прослужил, уволился по состоянию здоровья, после чего переходил с одной низкооплачиваемой работы на другую, столь же высоко ценимую обществом.
Я просмотрел медицинское заключение. Его составили после того, как Даниэльс попал в серьезную переделку на Никите. Физически он поправился, однако погрузился в депрессию на четыре года – до той самой ночи, когда попер в одиночку на банду подрастающих дегенератов и был превращен ими в едва соображавший, но одушевленный уголек. Врачи целый год собирали его по частям и покрывали новой, с иголочки, кожей… Однако не прошло и месяца со дня выписки, как он выкинул не менее самоубийственную шутку.
Даже полиция не знала, что в точности произошло… Когда стрельба закончилась, и тело нашего героя попало в руки копов, оно оказалось нашпигованным таким количеством свинца различных калибров, что обеспечить его могли только шесть вооруженных людей, никак не меньше.
Словом, выходило так: два самых обычных парня, не имевших ничего общего, кроме города, в котором жили, и планеты, где проходили военную службу, охотно встали перед лицом смерти без убедительной причины… а потом, после долгого лечения, исцелившись, снова бросили вызов судьбе.