Журнал «Компьютерра» №31 от 30 августа 2005 года

Журнал Компьютерра

Можно предположить, что проблемы с «наполняемостью» церквей, с секуляризацией общества вызваны не какой-либо особенной греховностью современного человека, не «сатанинской сущностью высоких технологий», но неадекватностью традиционных форм церковной жизни структуре современного общества.

Прежде всего, индустрия, подарив нам бытовую технику, породила феномен приватности, незнакомый прошлым поколениям. Замки Рейна, помещичьи дома Суссекса, квартиры буржуа Парижа были наполнены прислугой, делавшей невозможным уединение даже для представителей высших слоев. Не только широкие массы были вынуждены подлаживаться под своих господ - даже и господа неизбежно

следовали ожиданиям слуг и крестьян. Нет, были исключения, Синяя Борода Жиль де Рэ, Салтычиха… Но они быстро и плохо кончали. А остальные жили по правилам игры, навязываемым необразованным и суеверным большинством. Апофеозом, пожалуй, были новоанглийские процессы ведьм, когда ради сохранения управляемости довольно демократического общества Салема богословы Гарварда жгли невинных людей. Правда, самых активных охотников за ведьмами сожгли чуть позже… Пилаты семнадцатого века!

Сегодня центральное отопление, пылесосы, стиральные машины, охранные системы, двигатели внутреннего сгорания освободили нас от вездесущих глаз истопников, горничных, прачек, сторожей, конюхов. Стала возможна индивидуальная свобода, в том числе духовная, ранее доступная лишь отшельникам в пу,стынях да самым пламенным нонконформистам, вроде Баруха Спинозы.

Конечно, кто-то не преминул использовать эту свободу для следования заветам известного либертина маркиза де Сада. Но такова уж цена свободы. Самым жутким местом лучшей (имхо) книги, написанной на немецком языке, «Симплициссимуса» Ганса Якоба Кристофа Гриммельсгаузена, являются не бытовые зверства Тридцатилетней войны, а беседа героя с сильфами. Разумными, но бездушными существами, неутомимо трудящимися на благо планеты и неспособными ни уклониться к злу, ни вознестись к высшему добру.

Человек же свой выбор делает сам. И, даже без чужих глаз, частенько в пользу добра. Следующим даром информационной эпохи стала возможность выбора.

Если взглянуть в музее на знаменитые драгоценности прошлого, то поражает их невзрачность. Обработка была неимоверно сложна, и количество граней в кристаллах сводилось к минимуму. Современный бриллиант промышленной огранки своими восьмью десятками поверхностей сверкает, как маленькая звезда. Так и Творец наверняка заинтересован в максимальном разнообразии мыслей и верований человеческого рода. В максимальном числе граней Своей Славы. Таком, какое не могут предложить традиционные формы церковной жизни.

Ведь было как? Для неграмотных в католической церкви появилось Scriptura Profanus (Писание Простецов), статуи и изображения. Книги были лишь на латыни. Слишком дорого изготавливать копию, чтобы переводить богословие на национальные языки.

Позднее - книгопечатание, революция в передаче и хранении информации, резко снизившая себестоимость фолиантов. Переводы на национальные языки, массовая грамотность, волна Реформации. Совершенствовались полиграфические процессы, становились больше окна, лучше лампы - книги к 30-м годам прошлого века уменьшились и удешевились до покетбуков. И каждое изменение средств передачи информации отражалось в формах религиозной жизни. Потом - Зворыкин[Изобретатель телевидения.
– Прим. ред.], за океаном - эра телеевангелистов. Но это все массовое. Интернет же - сочетание дешевизны и индивидуальности.

Выбор доступен каждому. Ангел, штудирующий богословие, в романе Анатоля Франса «Восстание ангелов» злоупотреблял своей бестелесностью для пользования богатой библиотекой особняка откупщиков и спекулянтов д’Эспарвье. Сегодня все эти труды бесплатно доступны любому по проекту «Gutenberg».

Но

ангел-богослов Аркадий у Франса восстает против небесных властей. Неудивительно, что многие люди, знающие о религии куда больше, чем пылкие святоши, позиционируют себя как атеистов. Это и академик Гинзбург, и Станислав Лем, да и сам Анатоль Франс. Но в вере может быть только свобода.

И - вопрос общения нынешних верующих, прихожан, как принято говорить, «невидимой церкви». Непременный атрибут христианской жизни. Раньше выбор определялся наличием близлежащего храма. Сегодня - спор между транспортными возможностями и богатством выбора. Подходящая община может быть лишь на другом континенте, и это опять возможности информационных технологий, пока что, насколько можно судить, успешно никем не актуализированные. Но бояться изменений не стоит. Не зря же теологи полагают, что истинна лишь трансцендентная, духовная составляющая церкви, а не здания, утварь и облачения. То, что близко к информации в чистом виде.

При Понтии Пилате, или Realpolitik в Pax Romana

«Мы теперь будем вместе всегда, - говорил ему во сне оборванный философ-бродяга, неизвестно каким образом ставший на дороге всадника с золотым копьем.
– Раз один - то, значит, тут же и другой! Помянут меня, - сразу же помянут и тебя!»

Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Понтий Пилат. Римский администратор средней руки увековечен в Символе веры. Вместе с Творцом Вселенной. Вместе со Спасителем человечества. Завидный удел?

Над информационными технологиями всегда нависает архетип дионисиева уха, образ Большого Брата. Достижения технологий власть склонна использовать для подслушивания, для глобального контроля над обществом.

Любая власть.

Римская была не самой плохой. Замирила Ойкумену. Эффективно боролась с террористами-сикариями.

И Пилат не жесток. Почти снисходителен. Все дело в обстоятельствах. Если нарисовать Пилату матрицу игры, то выбор кажется правильным.

Какой там проигрыш при Распятии - один проповедник. А при отказе от такового?

Затем - усмирение. Легионы под стенами города. Пренебрегая жертвами среди фанатичных иудеев - неизбежны огромные потери войск Императора. Так оно и будет позже, при Флавиях.

Так что, выбора нет? Никакая компьютерная система, оперирующая позитивными знаниями, иного варианта не подскажет?

Убить безвинного. Ради общего блага. Для предотвращения сотен тысяч жертв.

Очень логично.

И поэтому римского всадника поминают вместе с Творцом. И отнюдь не синонимом добра.

ПИСЬМОНОСЕЦ: Чем килобайт хуже килограмма?

Раз уж производители железок принимают за килобайт 1000 байт, то я предлагаю (в качестве компенсации морального ущерба юзерам) принять байт равным десяти битам. Так, кстати, и считать проще (один из аргументов тех самых производителей).

С любовью,

Кейген С.

ОТ РЕДАКЦИИ: Интересная идея. Но у нас вряд ли привьется. В начале 90-х мой приятель с женой прожили полгода в Брюсселе, после чего в их семейном жаргоне появилось выражение «брюссельский килограмм» - как оказалось, он содержит заметно больше киви или, допустим, черешен, чем отечественный. А чем килобайт хуже килограмма?