Журнал Наш Современник №10 (2003)
Шрифт:
Наталья Михайловна Савельева говорит о другом:
— Анатолий Николаевич был мужчиной с большой буквы и очень любил радовать других, особенно своих близких. Как-то мы гуляли по Арбатскому вернисажу, мне понравилась картина, на которой был изображен мальчик с козой. Тогда ему не удалось купить картину — денег не хватило. И он, представляете, полгода ходил, при всей своей занятости, искал после работы ту самую “козу”, наконец нашел, принес и подарил мне. Я и думать о ней забыла, поэтому была потрясена и тронута. А он только поцеловал меня и, широко улыбнувшись, сказал: “Кто ищет, тот всегда найдет”.
У него были два любимых фильма. Первый — “Офицеры”. Второй — добрая
Есть выражение: надежное мужское плечо. Я была замужем 27 лет, и все это время рядом со мной было даже не плечо, а стена! И поэтому, когда мужа не стало, у меня и у дочерей поначалу был дикий страх: “Что мы будем делать? Как жить?” Но мы взяли себя в руки, я ему как бы говорила: “Я выдержу. Ты не беспокойся! Мы не пропадем!” Я знаю, уверена, что в последние минуты жизни он думал о нас. Поэтому мы не имели права раскисать. В день его гибели младшая дочь пошла сдавать экзамен в университет, хотя училась по всем предметам на “отлично” и ей предложили поставить отметки без сдачи экзаменов. “Что? Халява? — сказала она. — Папа бы этого не одобрил!..”
Правду говоря, в последние годы у меня было предчувствие: что-то должно с ним произойти. Такие перегрузки, какие достались ему, могут надорвать любое, самое здоровое сердце. Жизнь его по интенсивности вмещала в себя несколько жизней, он всегда был на переднем крае, на острие судьбоносных для нашей страны событий! С его отзывчивостью, чуткостью, его потрясающей способностью все принимать близко к сердцу, чужую боль переживать как свою... После его гибели буквально во всех карманах его курток и пиджаков я находила таблетки валидола и нитроглицерина. Он не берег себя, не щадил, он никогда для себя не жил.
На памятнике, который установлен на могиле Героя России Анатолия Савельева на Николо-Архангельском кладбище Москвы, неподалеку от погибших в Буденновске “альфовцев”, высечены слова из молитвы: “Светите Отечеству вашему всегда, яко же звезды светлые, покрывайте бо присно сие от пагубы врагов и избавление от бури всякия. Ублажаем вас, воины русские, и с теплой любовью чтим вашу светлую память”.
Светите Отечеству, яко же звезды... Какие нынче звезды светят Отечеству? Сколько дутых, пошлых, пустых, бездарных фаворитов и фавориток толстых кошельков застят свет настоящих, подлинных звезд Родины! Светите же нам всегда, воины русские, подвиг ваш бессмертен, ибо вы и жили для Отечества, и погибли за Отечество!
ОЛЕГ ЗОБОВ: “ЧЕСТЬ ИМЕЮ!”
“Бывали времена и хуже, но не было подлей!” — это о нашем сегодня. Это о нынешних време-нах, когда правители посылают вчерашних школьников, не своих сыночков, нет, — чужих сыновей, чудом уцелевший в бойнях двадцатого века генофонд, русских мальчишек из глубинки в самое пекло, в бандитское логово, в лапы к хорошо вооруженным и экипированным, наглым боевикам. “По делам судите!” — сказано в Евангелии. Как квалифицируются в уголовном кодексе данные дела?
Необстрелянных, необученных солдат отправили наводить “кон-ституционный порядок” в мятеж-ной Чеченской республике, бро-сили в ночь на 1 января 1995 года штурмовать ее столицу — город Грозный. И лучшие представи-тели русского офицерства стали тем мальчикам вместо отцов, защитили их от гибели ценою собственных жизней. Светлую память гвардии майора Олега Зобова чтят сто шестьдесят три солдатские матери. Именно столько сыновей сберег матерям Герой России в ту новогоднюю ночь, когда их усиленный батальон 237-го парашютно-десантного полка Псковской дивизии ВДВ был брошен на выручку Майкопской мотострелковой бригаде, истекавшей кровью в районе Грозненского железнодорожного вокзала.
Колонна десантников, состоявшая из бронетехники и автомашин, втянулась в узкую улочку. “Духи” подбили головной танк, ударили со всех сторон, поливая автоматным и пулеметным огнем, закидывая гранатами. Это была их вероломная, испытанная тактика, хорошо подготовленная ловушка. В это же самое время в таком же огненном мешке чеченцы методично расстреливали из укрытий обездвиженную Майкопскую бригаду.
В первые минуты боя снайпер тяжело ранит командира роты, и капитан Зобов принимает командование на себя, приподнимается на гусенице БМД, чтобы отдать какое-то указание. Шальная пуля попадает в находящийся на башне ПТУР, он детонирует, и взрывная волна ударяет в Олега. Осколки срывают кожу с правой стороны лица, она повисает кровавым лоскутом. Компрессионный удар травмирует позвоночник. На короткое время Олег теряет сознание, приходит в себя после скорой перевязки, сделанной руками его солдат. Колонну уже обстреливают и с фронта, и с тыла, промедление равно смерти.
Сплевывая кровь, капитан Зобов отдает приказы: колесную технику сдвинуть на тротуары, дать дорогу бронемашинам, подбитый танк подцепить тросом, оттащить в сторону. Но как это сделать под непрерывным огнем? Из трехэтажного, старинной постройки здания, что стояло по ходу движения, этот огонь был особенно яростным. И Олег поднимает ребят в атаку на главную огневую точку противника, первым бежит вперед. Высадив дверь из гранатомета, десантники закидали гранатами подвальное помещение, первый этаж. Некоторые гранаты отскакивали от оконных рам и падали обратно, одну такую Олег отбил ногой в сторону. К счастью, никого не ранило. Второй этаж взяли с ходу, почти без боя. Вокруг лежали мертвые “духи”, оружия при них не было, видимо, отступающие забрали с собой. Огонь прекратился, этих драгоценных минут хватило, чтобы оттащить перегородивший путь танк и вырваться из ловушки. Олег собрал бойцов, дал команду загрузить раненых и убитых в уцелевшую машину и под прикрытием брони уходить. Только тогда его покинуло сознание.
Он очнулся в машине от сильного толчка. Открылся люк, донесся голос:
— Командира вытаскивайте! Он вроде живой!
Чьи-то руки рванули его беспомощное тело, и он опять провалился в небытие. Когда сержант сквозь ткань камуфляжа вколол обезболивающее, Олег пришел в себя. В голове шумело, боль вгрызалась в мозг. С трудом приподнявшись, спросил:
— Вышли все?
— Нет, командир. Остались те, что прикрывали.
— Коли еще, — прохрипел Олег. Полежал, постепенно приходя в себя — боль притуплялась. “Нужно вернуться. Нужно забрать наших”, — стучало в висках. Но на чем? Доложили, что машин целых нет. Встал, пошел к офицерам, стоящим в стороне, представился майору в красных погонах.
— Майор, дай людей и машину. Мои не все вышли. Помоги, пропадут ведь бойцы!
Не сразу дошел до его разума ответ, густо пересыпанный бранью:
— Капитан, мне плевать на чужих, своих бы сохранить! Приказано стоять здесь, и я не собираюсь терять погоны из-за твоих придурков!..
Отшатнулся, словно его ударили по лицу. “Ты... мразь!” — почувствовал, как сзади его обхватили чьи-то руки, услышал шепот своего сержанта:
— Спокойно, командир, этому зачтется потом. Пошли... Не все такие гады — лейтенант из мотострелков дает машину, но так, будто мы сами ее угнали. И людей у него нет. Мы сами быстро слетаем, а вас надо срочно в санроту.