Журнал Наш Современник №2 (2001)

Журнал Наш Современник

Естественно, наш мир, мир здорового большинства, их не удовлетворяет; естественно, они хотели бы его переделать, создать новый мир на свой вкус, по своему образу и подобию. “Думаю, в скором времени быть голубым или розовой будет даже модно, и все начнут себе приписывать почетный титул”, — мечтает некий москвич Игорь (“Тема”, № 1, 1992). “Есть у меня давняя мечта — создать театр, спектакли которого были бы построены только на нашей теме”, — признается уже цитированный худрук Ю. Буров. Ученый апологет гомосексуализма Игорь Кон ставит задачу по-научному: “осмыслить новые реалии и сблизить сексуальное поведение и моральные установки”, то есть морально санкционировать набравшее силу движение педерастов, “развенчивать традиционную модель маскулинности... причем делать это в недрах самой юношеской субкультуры”, превратить “гомосексуальное подполье в “голубую субкультуру” со своими формами групповой жизни — длинный и сложный процесс, требующий активного участия социологов и общественных работников. В ряде стран такой опыт уже имеется, на него можно и нужно опираться” (“Вкус запретного плода”, с. 118, 257, 242). О том, к чему этот опыт привел в странах Запада, уже говорилось.

Но сами педерасты оценивают этот опыт в высшей степени положительно. И свои усилия по его адаптации в России направляют в главную мишень — в наше сознание. “Наше общество — гетеросексуальное. Ребенок с детства воспитывается гетеросексуальным, ему навязываются гетеросексуальные идеи... Навязывание этих стереотипов — чудовищно”, — откровенно пишет газета “Тема” в редакционной статье (№ 3 — 4, 1991). Тем самым обозначая главный объект агитации и пропаганды: дети, юношество. Это, конечно, не значит, что наша взрослая психика не атакуется при этом. Взять хотя бы такую вещь, как терминология. Тот же Кон верно указывает: “Очень важны ярлыки, термины, с помощью которых люди обозначают сексуальную ориентацию”. Ну что же, до недавнего времени у нашего народа здесь все было достаточно определенно, использовались, в основном, слова: гомосек, гомик, сосун, козел вонючий, кобел, ковырялка и т. п. Сегодня нас, кажется, призывают принять формулировки типа: почтенный педераст, досточтимый гомосексуал, любезный гей, милейший голубой. Мастерс и Джонсон, в частности, отмечают, что слово “гей” — утверждает общественно-политический статус людей, гордящихся своей сексуальной ориентацией”. Но такая попытка — не что иное, как насилие над психикой нашей нации, попытка заставить ее изменить свои базовые сексуальные стереотипы. Подобные стремления снять в общественном сознании табу, наложенные здоровым инстинктом на извращение полового чувства, — есть провокация. А взять гнусную туалетную пропаганду! Вызывающие, циничные росписи сортиров, этой стены гомосексуального плача, — как явно за последние 20 лет приобрели эти надписи гомоуклон! Это ли не попытка совращения, в том числе малолетних, с неустойчивой сексуальной ориентацией? Но если бы все ограничивалось печатной и устной пропагандой, а также туалетной рекламой! Совершенно прав А. Гафаров: “Все специалисты сходятся во мнении: гомосексуалисты опасны тем, что навязывают свой образ жизни, обладают громадным опытом совращения, прекрасно знают психологические приемы, без стеснения используют служебное положение” (“Вечерняя Казань” от 26.03.92). В странах, на опыт которых призывает опираться Кон, это происходит, например, следующим образом. “В газете “Чикаго трибюн” (16.05.77) появилось сообщение о деятельности крупной национальной организации гомосексуалов, занимавшейся наймом мальчиков для проституции по всей стране. В Лос-Анжелесе существует общество Рене-Гуньона, действующее под девизом: “Секс начинается с 8 лет, иначе будет слишком поздно”. Цель этой организации узаконить сексуальные отношения между взрослыми и детьми. Североамериканская “Ассоциация любви к мальчикам”, выступающая в поддержку прав взрослых на половые контакты с подростками, недавно обвинила ФБР в “охоте на ведьм” в связи с тем, что двое ее участников были арестованы за участие в похищении детей” (Мастерс и Джонсон, с. 101). А во Франции, на родине куртуазной поэзии, Александра Дюма и Мопассана, ежегодно пропадают из семей около семи тысяч мальчиков. Судьба многих из них, попавших в лапы тайных торговцев “живым товаром”, весьма печальна и безысходна: их приучают насильно к наркотикам и превращают в игрушки богатых педерастов. Такой вот опыт. “Передовой”.

У нас пока до этого, вроде бы, не дошло. Однако выразительных картин хватает. Так, в те дни, когда наша гомосексуальная тусовка переживала успех своей Московской конференции, в городе Владимире шел процесс некоего А. Королюка, которому вменялось 9 эпизодов мужеложества, большинство из которых в отношении несовершеннолетних. А вот характерный эпизод из очерка В. Лазарева “Мой Барнаул” (“Тема”, № 4, 1992): “Этот неорганизованный слой всегда, казалось, только и ждал, чтобы в него внесли порядок и организованность. Этим долгожданным “гостем” оказался человек, называвшийся Магистром, под коим и был известен в голубом мире. Он-то и стал основателем Ордена Голубой Лилии. “Вербовка” и воспитание голубых было его хобби”. Речь здесь ведется, главным образом, о юношах. Или вот признания некоего Геннадия Н-ова; вначале он констатирует свое нынешнее положение: “Мне сейчас трудно даже представить, что я мог бы полюбить женщину. Живу воспоминаниями, занимаюсь онанизмом под порнографию, любуюсь на улице современными фавнами и фавнятами”, а затем откровенничает о прошлом: “Партнеров искал в основном по туалетам... На контакт шли самые интересные мальчики” (“Тема”, № 1, 1992). А вот в Липецке — наоборот, один из уже развращенных ранее юношей, пятнадцатилетний М., в одном из городских туалетов последовательно соблазнил троих взрослых мужиков, предоставив им возможность оральных и анальных контактов, в результате чего под суд попали все четверо, в том числе семейные взрослые (“Тема”, № 2, 1991). Апологеты гомосекса утверждают: среди тех, кто выбирает эту дорогу, лишь только 25% прошли через руки совратителей — всего-то! Но разве этого мало? И разве речь при этом не идет о самых уязвимых, самых неокрепших душах? Растление — само по себе страшное явление, но оно касается не только личности растлеваемого: цепная реакция захватывает и часть общества. Нам трубят в уши о страданиях гомосексуалистов, об их душевных травмах, но разве тревога и боль родителей, друзей совращенных юношей, тех девушек и женщин, которые могут полюбить когда-нибудь их на свою беду,— ничего не стоят? Почему следует жалеть первых и не жалеть вторых?

Мне жаль и тех, кто по своей воле, повинуясь то ли извращенной моде, то ли корыстному интересу, то ли любопытству, пробужденному искусной пропагандой, встает на

путь, ведущий в гомосексуальное существование. Их не ждет ничего особо хорошего. В большинстве случаев, если судить по признаниям самих педерастов, их “любовь” — чисто физиологического характера, чем и объясняется беспорядочность и случайность их связей. Как пишет уже цитированный Геннадий Н-ов: “Все сводится к заячьей любви...… Мы все слишком себя ограничиваем, довольствуясь пятиминутными контактами, порой только через дырку в туалете”. Вот такую свободу, такое личное счастье отстаивают и пропагандируют эти люди. А вот признание американского исследователя: “Мир “голубых” — хищный и жестокий мир. Изнутри он выглядит еще более зловещим, чем это могут предположить его гетеросексуальные сторонники” (K a r l e n A. Homosexuality: The Scene and its Students. — In: H e n s l i n J. M. and S a r a g i n E. The Sociology of sex, pp. 223 — 248. — New York: Shocken Books. 1978).

Нельзя, говоря о гомосексуалистах, не упомянуть и об опасности СПИДа. Среди инфицированных педерасты представляют весомую часть. В Швейцарии, например, эта часть — 35%, у нас, по данным 1991 г.,— 39%. Отечественные педерасты не торопятся на проверку: из 90 зараженных 87 были обнаружены при конфиденциальном обследовании по контактам (“Тема”, № 3 — 4, 1991). Примерно в то же время “СПИД-инфо” писал: “В Москве учащаются случаи заражения ВИЧ среди мужчин-гомосексуалистов. Весьма характерно, что многие зараженные вирусом и не думают о том, чтобы не заразить партнера... Определенно известно, например, что от одного врача, знающего о своей болезни с 1987 года, заразилось по крайней мере трое” (№ 7, 1991, с. 2). Аналогичный случай приведен в книге “1001 вопрос про “это” В. Шахиджаняна: гомосексуалист, зная, что он ВИЧ-инфицирован, не только продолжает ходить на “плешку” для встреч с новыми и новыми партнерами, но еще и имеет невесту (с. 299). Как видим, эта публика не склонна щадить не только нервы, но и жизни окружающих.

В связи со всем сказанным хочу еще раз подтвердить: опасна не только прямая пропаганда гомосексуализма, опасно любое упоминание о нем в позитивном или даже нейтральном тоне. Любая подобная акция работает на разрушение вековых табу в общественном сознании, а значит — психологической защиты от раковых клеток гомосексуализма. Академически объективный подход здесь в высшей степени неуместен. И гуманизм — не аргумент, когда идет речь не просто о борьбе интересов, а о защите жизни и здоровья общества и человеческого рода. Представим себе, что было бы, если бы Дмитрий Донской вдруг заявил, что все, мол, люди, все человеки — и пошел бы, в духе христианской демократии, брататься с Мамаем.

Только сумасшедший энтомолог мог бы провозгласить, что жизнь и гипотетические права муравья важнее, ценнее, чем жизнь и права муравейника. Но ведь муравейник, рой, стадо, общество — синонимические понятия. Почему же до сих пор не объявлены сумасшедшими “гуманисты”, объявляющие о приоритете жизни и прав личности?!

Как представитель здорового большинства я, естественно, хочу, чтобы оно оставалось, во-первых, здоровым, а во-вторых, большинством. Этой цели прямо и откровенно угрожает та экспансия агрессивного гомосексуального меньшинства, свидетелями которой мы являемся сегодня.

Центр гомосексуальной заразы — Америка, этот полигон “демократии без границ” в социальной, расовой, сексуальной и прочих сферах. Не сомневаюсь, что в итоге она и погибнет от всего этого. Нельзя допустить, чтобы в ту же бездну рухнули и мы.

В двадцатом веке Россия была источником “красной чумы”, и США немало сделали, чтобы избавить от нее человечество.

Сегодня наша очередь оказать человечеству услугу и избавить его от “голубой чумы”, эпицентр которой — в Штатах.

Я не призываю к расправам, к гетто, хотя необходимость и правомерность лепрозориев для прокаженных не оспаривает, кажется, ни один разумный человек. Что же в таком случае делать, чтобы остановить “злокачественную эпидемию”, чтобы не потерять уже в ближайшем будущем сыновей, братьев, внуков? На этот вопрос я отвечу притчей мудрого сказочника Евгения Шварца.

В один прекрасный день от хорошего человека отделилась его тень. И зажила своей самостоятельной жизнью. Постепенно она прибрала к рукам имя и положение этого человека, его имущество, его невесту, наконец. А затем и вовсе захватила власть и собралась отправить человека на плаху. Но справиться с ней оказалось легко: надо было только сказать ей: “Тень, знай свое место!”

Мир гомосексуализма — это своего рода тень нормального мира. Мы не должны позволять никому дурачить нас и маскировать эту сущность. И мы должны иметь твердость и сознание своей правоты, чтобы сказать, глядя в глаза этой тени, заносчивой и хищной:

“ТЕНЬ, ЗНАЙ СВОЕ МЕСТО!”

Поставьте высокую цель - и народ поднимется(Беседа Александра Казинцева с председателем Координационного совета отечественных товаропроизводителей, депутатом Государственной думы Николаем Рыжковым) (Наш современник N2 2001)

ПОСТАВЬТЕ ВЫСОКУЮ ЦЕЛЬ —

И НАРОД ПОДНИМЕТСЯ

Беседа Александра Казинцева с председателем Координационного совета отечественных товаропроизводителей, депутатом

Государственной думы Николаем Рыжковым

Александр КАЗИНЦЕВ : Николай Иванович, мы с Вами не раз встречались, и читателям “Нашего современника” — как, впрочем, и всем людям, не забывшим последних лет советской эпохи, — Вы хорошо знакомы. Вас знают как видного политика, одного из руководителей СССР. Менее известна Ваша деятельность организатора экономики после распада Союза. В 1998 году Вы возглавили Координационный совет отечественных товаропроизводителей. Что это за организация? Каково ее место среди примерно двухсот ассоциаций промышленников — и это только на уровне федеральном? Что побудило Вас заняться этой работой?