Журнал Наш Современник 2007 #6
Шрифт:
Многие русские мыслители подчеркивали служебную роль государства по отношению к нации, народу. Н. Я. Данилевский, например, писал: “Народность составляет… существенную основу государства, самую причину его существования, и главная цель его и есть именно охранение народности”. Такие же мысли высказывал и С. Н. Булгаков (отец Сергий): “…В иерархии ценностей государство стоит ниже нации, служит для нее органом и средством”. В свое время Н. А. Бердяев призывал решительно изменить отношение между русским народом и государством: “Государство должно стать внутренней силой русского народа, его собственной положительной мощью, его орудием, а не внешним над ним началом, не господином его”. Л. Н. Гумилев утверждал на основе обобщения огромного фактического материала, что развитие общественных формаций, форм государственности по сравнению с этносом (нацией, народом) имеет совершенно другую природу, а следовательно, другие циклы, содержание
Каждая нация образуется в конечном счете в результате родственных связей. Для С. Н. Булгакова нация - это не конгломерат перечисленных признаков, а живой, развивающийся организм, спаянный родственными отношениями: “Отечество (patria, patrie, Vaterland, fatherland…) есть только расширенное понятие отцовства и сыновства, собрание отцов и матерей, породивших и непрерывно порождающих сыновство”.
Каждый представитель своего народа уходит своими родственными, генетическими корнями на неисследимую глубину. Он является сыном, внуком, правнуком, прапра…внуком далеких своих родственников в прошлой истории народа. В свою очередь он становится отцом, дедом, прадедом… братом, дядей… других членов родственных своих линий. И так - на недосягаемую глубину родственных отношений, теряющих свой след во тьме столетий. Но как ручьи, ручейки, реки образуют озера и моря, так семьи, роды, племена образуют народности и народы. И как невозможно уже отделить воду этих ручьев и рек в озере и море, так невозможно выделить свои связи на большую глубину семьям и родам. Но людей одной нации объединяет другое общее большое и мощное единство - Родина, язык, духовное единство, вера, мировосприятие и мировидение, картина мира, образ жизни, культура, психология, стереотипы поведения - словом, народность, как ее понимали виднейшие русские мыслители и писатели*. Родственные чувства человек испытывает не только к своим близким и отдаленным родным, но в единстве с ними - и к земле, к стране, в которой он родился и жил. Он испытывает к ней сыновние чувства и называет ее Р о д и н о й. Чувство любви к своей Родине, к своему народу у человека должно сливаться в нерасторжимое, кровное единство.
Н. А. Бердяев: “Образ родной земли не есть только образ матери, это также - образ невесты и жены, которую человек оплодотворяет своим логосом, своим мужественным, светоносным и оформляющим началом, и образ дитяти. Прежде всего человек должен любить свою землю, любить во всех ея противоречиях, с ее грехами и недостатками. Без любви к своей земле человек бессилен что-нибудь сотворить, бессилен овладеть землей. Без стихии земли мужественный дух бессилен”. Примечательны в этом отношении идеи немецких авторов, например О. Шпенглера.
Обращаясь к личности, мы должны сказать, что ее отношение, с одной стороны, к нации, с другой, - к государству принципиально различны, хотя человек как представитель нации и одновременно как гражданин государства является носителем и выразителем этих отношений (см. выше суждения Л. Н. Гумилева об этом). Лишение же личности своей национальности в её традиционном научном понимании, то есть принадлежности к своему народу, есть преступное насилие над личностью. Куда девались в данном случае пресловутые “права человека”, о которых наши “демократы-реформаторы” кричат на всех перекрестках в течение многих лет?
Нет вненациональной личности. Именно личность является носителем народности, образование которой происходит вместе с языком, то есть истоки её относятся к глубокой древности; она наследуется и передается из поколения в поколение физически и духовно. Эти принятые в национальном сообществе нормы жизни (язык, стереотипы поведения и пр.) подчиняют поведение личности и делают его автоматическим, бессознательным. Усвоенные таким образом нормы жизни и стереотипы поведения становятся, как говорили выше, формой жизни и деятельности человека в пределах данной нации.
Многие русские мыслители - В. Г. Белинский, А. А. Потебня, А. А. Шахматов, В. И. Вернадский, Н. А. Бердяев и др. последовательно проводили параллель между развитием народа и народности, с одной стороны, и личностью - с другой. В. Г. Белинский много внимания уделял диалектическому взаимодействию личности - народности (национальности) - человечества. Говоря о существенности личности в жизни человека и народности вообще, он одновременно указывал на трудность её точного логического определения: “…Чем живее созерцаю внутри себя сущность личности, тем менее умею определить её словами”. Однако важность этих категорий вскрывается в органической их взаимосвязи и взаимообусловленности: “Что личность в отношении к идее человека, то народность в отношении к идее человечества. Другими словами: народности суть личности человечества. Без национальностей человечество было бы мертвым логическим абстрактом, словом без содержания, звуком без значения. В отношении к этому вопросу я, скорее, готов перейти на сторону славянофилов…”. Особенные человеческие черты народ вырабатывает своей историей. “…Человеческое приходит к народу не извне, а из него самого, и всегда проявляется в нем национально… Что человек без личности, то народ без национальности… Наше время есть по преимуществу время сильного развития национальностей”. Личность и нация кровно связаны между собой, и национальные черты особенно ярко проявляются у великих представителей народа. “Что касается до великих людей, - продолжал Белинский, - они по преимуществу дети своей страны. Великий человек всегда национален, как его народ, ибо он потому и велик, что представляет собой свой народ”.
А. А. Потебня, как и другие отечественные мыслители, считал, что дифференциация и развитие народов сопровождается обособлением в них личности. Общечеловечность, о которой писали и в его время и о которой твердят нынешние “демократы”, проявляющаяся в с г л а ж и в а н и и р а з л и ч и й м е ж д у н а р о д а м и, можно представить, по Потебне, только “позади нынешнего уровня развития человечества”. Именно первобытная эпоха, когда народы своими нравами, духовной жизнью мало разнятся между собой, есть эпоха “почти решительного несуществования личности”. Не в такую ли эпоху хотят загнать нас “демократы-реформаторы”, глобалисты и мондиалисты с их “общечеловеческими ценностями”?
Можно привести много высказываний о единстве личности и национальности; сошлемся ещё на Н. А. Бердяева: “Идея, смысл раскрывается в личности, и народная мудрость раскрывается в вершинах духовной жизни личностей, выражающих дух народный. Без великой ответственности и дерзновения личного духа не может осуществляться развитие народного духа”.
Отношение личности к государству имеет совершенно другую природу по сравнению с национальной принадлежностью личности. Взаимоотношения личности и государства регулируются правами и обязанностями граждан (или подданных), установленными в нем з а к о н а м и. Законы, закрепленные конституцией страны, регулируют правовые, юридические отношения людей, могущих принадлежать к разным нациям и расам (формы собственности, трудовые отношения, суд, армия, права на образование и здравоохранение и др.). Законы исполняются личностью с о з н а т е л ь н о и контролируются соответствующими органами государства. Человек д о л ж е н з н а т ь свои права и обязанности, утвержденные конституцией страны и другими законодательными актами. Нарушение этих актов карается соответствующими органами государства. Известно, что эти законы постоянно изменяются в сторону либо ужесточения, либо ослабления в пределах одного и того же государственного строя. Они могут решительно измениться с изменением государственного строя (ср. законы в нашей стране бывшего социалистического строя и ныне существующего строя капиталистического). Но, разумеется, такие изменения человека как члена социалистического либо капиталистического общества не могут изменить его национальную принадлежность - он остается русским, украинцем, татарином…
Таким образом, при государственном (“этатическом”) понимании нации конституция определяет лицо нации и характер личности. Собственно национальные признаки (народность), о которых говорилось выше, просто отметаются, они не “предусмотрены” данным определением нации. Остаются права и обязанности гражданина, записанные в конституции, то есть государственные интересы. Личность упрощается и стандартизируется, как государственный винтик. Собственно неповторимое и оригинальное богатство - народность как множество качеств, признаков, черт того или иного народа - ликвидируется таким произвольным, условным определением нации. Этого и добиваются глобалисты и мондиалисты, особенно по отношению к России. Как писал американский философ Л. Ларуш, “больше всего олигархи боятся современных национальных государств”.
Проблема национального и общечеловеческого была, можно сказать, всегда в кругу интересов русских мыслителей; при этом в их взглядах на эти категории определился общий диалектический подход. На диалектическую взаимосвязь национального и общечеловеческого указывали славянофилы и почвенники, а также западники и те философы, которые не принадлежали к этим общеполитическим и философским течениям XIX века. Славянофилы, почвенники и западники решали проблему народного (национального) и общечеловеческого в духе гегелевской диалектики. Национальное и общечеловеческое представляет собой органическое целое в нации как о т д е л ь н о м. В силу этого развитие отдельного, то есть нации, есть одновременно развитие национального и общечеловеческого. Общечеловеческое - это родовое понятие, отвлечение общих признаков из множества существующих наций и народностей.