Журнал Наш Современник 2008 #8

Журнал Наш Современник

Парень делает что хочет. Родители безропотно дают деньги. Прогулы школы, правда, продолжаются, но психолог (он же ювенолог) загадочно отвечает, что они над этим работают. И действительно - на зимние каникулы парня отправляют в подростково-молодежный лагерь для проблемных детей. Там у него появляются новые друзья, причем некоторые из них больше походят на "лиц, находящихся в конфликте с законом" (так теперь предлагают в духе политкорректности называть несовершеннолетних преступников). Но поговорить на эту тему с сыном родителям не удается, так как он всякий раз посылает их подальше, заявляя о своем праве дружить с кем хочет и размахивая перед их носом бумажкой, полученной в суде.

Через некоторое время

родители обнаруживают у сына наркотики. Тут уж они дают волю гневу и идут в ювенальные службы требовать объяснений. Дескать, посмотрите, до чего вы довели мальчишку, связав нам руки! На это им холодно отвечают, что довели как раз они, родители - тем, что недолюбили ребенка. ыясняется, что ювеналы, "осуществляющие сопровождение" их сына, давно знают о потреблении им "психоактивных веществ (ПА) опийной группы". Но родителям не сообщали об этом вполне сознательно, чтобы не обострять и без того конфликтные отношения в семье. Да и стоит ли так волноваться? о-первых, у взрослых своя жизнь, а у ребенка своя. Он имеет право на свой опыт, на свои ошибки. о-вторых, наркоаддиктов сегодня немало, это один из популярных молодежных стилей жизни. Подрастет - образумится. А пока, если они настаивают на коррекционных мерах, мальчика можно включить в программу "снижения вреда".

История эта хоть и сконструирована нами, но в ней нет никаких элементов фантастики. Скорее, она созвучна направлению, которое принято называть "гиперреализмом". И на Западе все фрагменты нашей собирательной истории уже наличествуют.

Свидетельство тому - вполне реальная (и весьма типичная!) история, произошедшая в Голландии и описанная в книге "Пастернак против Нидерландов" (М., ЭРА, 2007). Однофамилец великого поэта в начале 90-х покинул родную Одессу и уехал с семьей в эмиграцию. Когда его дочери Ире исполнилось 14 лет, она попала под влияние более "продвинутой" подруги, сдала в учебе, начала прогуливать школу, требовать денег - в общем, все как в нашей гипотетической истории. И хотя родители почти ни в чем ее не ограничивали и даже чрезмерно баловали, Ире хотелось еще большей свободы. Она начала жаловаться в инспекцию по делам несовершеннолетних. Ее там, естественно, поддержали. от она, приоритетность прав ребенка в действии!

И когда отец вопиющим образом нарушил права Ирины, попытавшись ваткой стереть с ее лица чересчур, на его взгляд, вульгарную косметику, ее укрыли от "жестокого обращения" в приюте. Когда же родители попытались вернуть дочку, их лишили родительских прав. Пастернаки обращались во всевозможные инстанции, дошли до голландской королевы и Европейского суда. сего ими было написано порядка 60 жалоб. Результат был всегда один и тот же - нулевой. "сех, кому мы отправляли факсы и письма, - свидетельствует Пастернак, - мы просили о встрече, чтобы подробнее рассказать и показать факты беззакония. Но инстанции вновь и вновь писали нам стандартные ответы, а все наши жалобы пересылались тем, на кого мы жаловались - и все оставалось по-прежнему" (стр. 96). Спасло ситуацию только то, что примерно через год Ирина вернулась домой сама. Если бы не это, они бы ее не увидели как минимум до совершеннолетия.

книге дан краткий, но емкий портрет человека, который пытается воспитывать родителей: "Однажды… когда мы в очередной раз были в полиции, полицейский уговаривал меня, чтобы я не слишком реагировал на странное поведение дочери. На то, что она обратилась в инспекцию. Говорил, что это

просто такой возраст. Переходный подростковый возраст. У него, мол, самого дочь тоже курит, красится и принимает наркотики. Что ничего страшного. Потом пройдет. Просто в 14-15 лет все девочки становятся стервами. Ты, мол, плохо знаешь свою дочь и не умеешь ей доверять. Будто бы он своим "доверием" воспитал образец для подражания" (стр. 128).

Актриса Наталья Захарова

в своих интервью говорит, что на тему незаконного изъятия детей из семьи и "беспредела" ювенальных судей во французской прессе негласно наложено вето. Григорий Пастернак свидетельствует нечто подобное о произволе, царящем в области защиты прав детей в Голландии: "Люди отчего-то очень злятся, когда спрашиваешь что-то на эту тему. се стараются не обращать внимания на негативные стороны жизни. Это мне напомнило время, когда я искал редакцию газеты, где могли бы о нашем деле напечатать. Ответ из большинства редакций был следующий: "Нам это неинтересно, мы печатаем только положительное" (стр. 166).

По поводу российской специфики

ответ на постоянно множащиеся примеры ювенальных бесчинств на Западе отечественные сторонники этого "требования времени" любят говорить, что у нас все будет по-другому. Однако постоянно множащиеся примеры того, что (пока еще в качестве подготовки почвы) происходит у нас, не дает оснований для оптимизма. Например, в Таганроге, где уже существует юве-нальный суд, школьник подал иск на учительницу, которая наказала его за хулиганское поведение, не взяв на экскурсию. озмущенный попранием своих прав ребенок (надо полагать, не без содействия заинтересованных взрослых) потребовал компенсации морального ущерба в размере 70 тысяч рублей. Суд смилостивился над ответчицей и "скостил" сумму до 30 тысяч. Учительница после этого уволилась. Как чувствует себя несовершеннолетний истец и какой урок получили остальные учителя, читатель, думаем, представит себе, не слишком напрягая воображения.

Другая история произошла в Москве, которая, между прочим, тоже относится к ювенально-пилотным регионам. Отец, воспитывая тринадцатилетнюю дочку один, приучал ее бегать по утрам. Соседки сообщили в органы опеки, что он "мучает ребенка". Они вообще-то и раньше любили жаловаться, и 20 лет назад доносили куда надо на мать женщины, поведавшей нам эту историю, - в тот раз им не нравилось, что ребенка "мучают" уроками музыки. Но тогда сигнал остался без ответа. Зато сейчас ответ последовал незамедлительно - отец и глазом моргнуть не успел, как его лишили родительских прав, а девочку поместили в детдом. Потом она, правда, как нидерландская Ирина, сбежала домой. И, поскольку ювенальное законодательство у нас еще не принято, а в деле было допущено множество нарушений, от этой семьи отстали и девочка опять живет с отцом. При этом оказалось, что вернуть родительские права отцу куда труднее, чем их лишиться.

Псковской области практически одновременно у двух матерей-одиночек пытались отнять детей: у одной троих, у другой четверых. Мотив - бедность, потеря работы. Точь-в-точь как во Франции, где, судя по обращению французской ассоциации "Защита" (приведено в книге Г. Пастернака), "система социальных служб незаконно отнимает детей у родителей, потерявших работу".

Снова вернемся в столицу. Мать троих дочерей. Средняя дочь шестнадцати лет связалась с дурной компанией и села на иглу. Мать обратилась за помощью в наркодиспансер и получила ответ, что девочку можно попробовать полечить, но только если она не знает своих прав и ее удастся как-то заманить на лечение. Если же она свои права знает (а та девочка знала), то дело швах. демократической России принудительное лечение запрещено.

Мать пошла в милицию, поскольку девочка вдобавок к наркомании, как это часто бывает, еще скандалила и дралась. Но там услышала примерно следующее: "Мы, конечно, можем передать аше дело в Комиссию по делам несовершеннолетних. Но, учтите, сейчас такая ситуация… Короче, ребенка могут отнять, потому что у ас маленькая жилплощадь".

–  Представляете?
– возмущалась потом эта женщина.
– место того чтобы улучшить наши жилищные условия, говорят, что они не соответствуют правам ребенка!.. Нет, я, честно говоря, даже не против, чтобы Люду забрали в какой-нибудь хороший интернат и вложили ей ума. Но сейчас, говорят,