Журнал Наш Современник №8 (2003)

Журнал Наш Современник

Десятерик остался честным русским деятелем. Не напрасно созданный им сытинский фонд служит и ему самому как талантливому писателю. В доказательство надо упомянуть несколько книжных миниатюр, изданных его фондом, в том числе и его книгу под названием “Зарницы”. Прочитайте её хоть в очках с сильной диоптрией, хоть с лупой, и каждый из вас уловит главное её свойство. Я лично назвал бы это свойство добротой. Очень хорошая книга! На мой взгляд, лермонтовские стихи в эстетическом плане не совсем подходят для такой книги, зато опубликованные новеллы документальны, и письмо в деревню Рудьки, дополняющее эту книгу, тоже документально, без всяких прикрас. Здесь документализм служит

писателю как метафора, то есть образу.

И сам жанр книжной миниатюры служит в нашем случае художеству. Мне особенно нравятся такие вещи, как “Пение отца”, “Колодцы кузнеца”, “Бородинский хлеб” и, как говорится, и др.

Автор сделал скромный подзаголовок “Из неотправленных писем”… Побольше бы вообще таких книг!

Василий Белов

Сергей Семанов • Исповедь самоупоенного пустослова (Наш современник N8 2003)

Исповедь самоупоенного пустослова

Александр Бовин. XX век как жизнь. Воспоминания. М., 2003

Существует распространенное поверье, что собаки, обыкновенно, похожи на своих хозяев, и наоборот. Но, оказывается, есть и книги, поразительно похожие на своих авторов, даже по внешнему виду. Пример тому — только что вышедшие толстенные воспоминания вечного Бовина. Потому вечного, что мельтешил на глазах публики несколько десятилетий — и всегда про­цветал: начал (сперва скромно!) при суровом Сталине, выбился наверх при сумас­брод­ном Хрущеве, оказался на самом-самом верху при простоватом Бреж­неве, а главное — стал заплечным советником и доверенным прибли­женным у Андропова, подавал со товарищи ему секретные записочки испод­тишка. Горбачев и Ельцин Бовина к себе очень уж не приближали, но процветание его всегдашнее сохранилось и даже упрочилось.

Книга Бовина, повторяю, очень похожа на своего создателя, даже на взгляд. Толстенная до неудобства (800 страниц!), украшенная к тому же едва ли не сотней фотографий героя — с мамой и папой, с генсеками и прези­дентами, с оленем или каменной африканской бабищей. И в тексте, и на фото какой-то безустанный парад обжорства. И болтовня, болтовня, болтовня. На любые сюжеты, по любому поводу и бесконечно долго, со вниманием ко всем мельчайшим подробностям собственной личности (даже площадь полученной им в Москве комнаты сообщается с точностью до одной сотой метра). Не правда ли, как похоже на выступления неукротимо словоохотливого автора нынешних болтливых мемуаров?

Покупать это весьма дорогостоящее сочинение, даже листать его в библиотеке никому не советуем, даже если возникнет желание выловить из пустопорожних бормотаний какие-либо интересные проговорки и невольные признания. Но они есть, и их немало, потому нам пришлось пропахать эти сотни страниц, выявить нужное и поделиться уловом с читателями.

Начинает свой многословный рассказ Бовин с того, что подробно объясняет, словно отвечая на неслышимые читателю вопросы: он не еврей. В доказательство подробнейше описывает свою родню по отцу и матери, даже соответствующие фотодокументы привлекает с их изображением. Нельзя не признать, все они на евреев вроде бы не похожи, чего никак нельзя сказать о самом воспоминателе — похож, и даже весьма. Ну, всякое в жизни случается... Бовин подробно рассказал о своей первой жене-еврейке (о второй справки по этому поводу не дал), а также о друзьях-евреях, которые окружали его еще со студенческих лет в Ростове-на-Дону (и этой дружбе он остался верен всю жизнь, об этом все восемь сотен страниц книги). Не станем спорить с воспоминателем — русский он, русский...

А теперь остановимся

на самом, видимо, серьезном из бесчисленного множества приводимых им сведений. Речь идет о Юрии Андропове, секретаре ЦК, главе КГБ и недолгом генсеке, с кем Бовин оставался весьма близок всю кремлевскую жизнь своего патрона. До сих пор некоторые русские патриоты не без одобрения поминают Юрия Владимировича: он, дескать, хотел навести порядок в стране, да не успел... Другая точка зрения, которая стала ныне в русских кругах преобладающей, совершенно противоположна: именно он тайно подготовил и выдвинул основных деятелей пресловутой “перестройки” — Горба­чева, А. Яковлева, Арбатова и многих иных вплоть до еще юного тогда Гайдара.

Свидетельства Бовина (возможно, против воли самого воспоминателя) с очевидностью подтверждают последнее. Любопытно, что многие сюжеты совпадают с теми же, описанными в нашей книге “Андропов. Семь тайн генсека с Лубянки”, только что вышедшей вторым изданием. Ввиду важности сюжета приведем несколько примеров, весьма существенных по своему политическому значению. Прежде всего про целый сонм помощников и советников еврейского происхождения, окружавших Андропова со времени прихода в ЦК в 1950 году и вплоть до его кончины на высшем партийно-государственном посту. Лица эти ныне хорошо известны и описаны: Александров-Агентов, Арбатов, Иноземцев, тот же Бовин и иные того же ряда. Не все там были евреи, но прорусски настроенных не оказалось ни единого.

Этих своих приближенных Андропов охотно “одалживал” генсеку Брежневу для тех же услуг, с их помощью имел на слабого Леонида Ильича существенное влияние. Но не до конца: перед самой кончиной своей Брежнев передвинул Андропова с Лубянки на пост секретаря ЦК. Некоторые толкуют это как назначение в наследники, по нашему убеждению — наоборот. Бовин подтверж­дает очевидную растерянность Андропова, когда Брежнев внезапно перевел его с Лубянки на Старую площадь. Точное наблюдение (причем именно с точки зрения прислуги на хозяина!), хотя никаких толкований тому даже не пытается дать. Добавим от себя, что Брежнев поставил на андроповское место совсем не андроповского человека Федорчука, а на свое место собирался поставить первого секретаря ЦК Украины Щербицкого. Увы, не успел Леонид Ильич...

В толстенной книге “русский” Бовин поведал о себе немало характерного и примечательного. Расскажем о немногом, что, несомненно, представляет общественный интерес. Например, пребывая послом Российской Федерации в братском государстве Израиль, он позволил себе принести публичное извинение перед израильтянами за советский “антисемитизм” (поводом послужила некая годовщина казни нескольких сионистских активистов в Москве): “Я представляю Россию. Но я представляю ее в Израиле. Поэтому в этот трагический день я плачу вместе с вами, люди Израиля, и прошу вас — простите...” Кто дал ему право просить прощения и от имени кого? Даже ельцинское руководство ему такого не поручало. Такая вот бовинская само­деятельность…

Руководствуясь теми же чувствами, Бовин начал подбирать служащих посольства из числа наших граждан. Его спросили перед отъездом: “Евреи будут работать в посольстве?” Ответ: “Специально такую задачу не ставлю. Но при прочих равных условиях преимущество будет отдано еврею”. Новый российский посол так старался в этом направлении, что даже в израильском Министерстве иностранных дел ему ласково, но твердо посоветовали: “Делай, конечно, как хочешь. Но только не надо демонстраций. У нас своих евреев хватает, пусть в русском посольстве работают русские”. Как видно, даже израиль­ские дипломаты оказались более прорусскими, нежели “наш” посол Бовин.