Журнал «Вокруг Света» №03 за 1973 год

Журнал Вокруг Света

Тут можно сделать одно строго логическое предположение. Нам теперь известно, что из девяти планет солнечной системы цветущей жизнью обладает лишь наша Земля. Нет никаких оснований считать этот случай исключительным; гораздо вероятнее, что это типичный для вселенной случай. Иными словами, возможная сфера жизни и разума — биосфера и ноосфера (эти понятия были разработаны применительно к Земле В. И. Вернадским и развиты в масштабах солнечной системы И. М. Забелиным) — есть некоторая оптимально удаленная от центрального светила пространственная зона. Так, в сущности, и должно быть, поскольку органическая жизнь существует в строго определенных физико-химических пределах (температурные пределы для такой жизни лежат, например, в интервале +80 и —70 градусов по Цельсию). Поэтому можно ожидать, что формы жизни на планете какой-либо иной «солнечной системы» могут оказаться все-таки схожими

с земными, если не внешне, то по существу.

Тем менее вероятна, с другой стороны, жизнь, скажем, на уровне элементарных частиц, принципиально иная жизнь, совершенно недоступная нашему восприятию и пониманию. Подобное предположение высказывалось на международной конференции по проблемам связи с внеземными цивилизациями в Бюракане (Армения) в 1971 году, но это был всего лишь «логический ход» для иллюстрации безграничных возможностей материи в выборе форм своего существования. «Ближе к жизни», однако, иная логика: во вселенной существуют органические вещества «земной категории», на основе которых на нашей планете возникла жизнь, а затем разум. Наша цепь почти замкнута. Остается искать контакта с теми, кто не хуже нас «воспользовался» возможностями природы.

В поисках голосов Вселенной

Итак, современная наука наполняет плотью фактов костяк, который был сконструирован человечеством еще четыре столетия тому назад. Принципиальная возможность существования внеземных цивилизаций превращается в высокую степень вероятности. С другой стороны, были отброшены ошибочные направления поисков, когда мы искали селенитов и марсиан. Что же можно сказать о мыслимых сегодня более надежных направлениях?

Современным космическим кораблям надо потратить несколько лет, чтобы достичь самых дальних планет солнечной системы. Несколько световых лет отделяют нас от самых ближних звезд. Следовательно, для путешествий к ним в сроки, соразмерные со сроками полетов по солнечной системе, необходим переход от второй космической скорости (11,2 км/сек) почти к скорости света (300 000 км/сек). На несколько поколений вперед нам придется отказаться от попыток достижения других планетных систем, ибо для этого нужен грандиозный скачок науки, техники и энергетического потенциала. Возвращаясь к сугубо философской стороне вопроса, заметим, между прочим, что некоторые зарубежные мыслители религиозного толка утверждают, что если и существует разум за пределами Земли, то это равносильно тому, что его там нет, ибо природа навеки разделила между собой своих мыслящих сыновей непреодолимыми расстояниями. Почему? «Астрономические расстояния, — отвечает американский протестантский автор К. С: Льюис, — которые бог установил в небесах, являются своего рода мерой предосторожности, божественным карантином.

Они не позволяют распространяться заразе вырождающихся видов».

Оставляя в стороне нелестное мнение Льюиса о своих земных собратьях, надо сказать, что благочестивый протестант заблуждается насчет непреодолимости «божественных» расстояний. Да, никакой самой долгой жизни не хватит, чтобы «живьем» достичь иных планетных систем. Но остаются радиосигналы. И, в конце концов, это неплохо не только потому, что радиоастрономия требует гораздо меньше средств, чем межзвездные путешествия, но и потому, что развитым цивилизациям для взаимопонимания и взаимной информации вполне достаточно радиосредств. Наконец, радиопоиск разумных миров технологически совпадает с обычной работой радиоастрономов по изучению внеземных источников излучения.

Сейчас сооружаются радиотелескопы, способные принять сигнал от передающего устройства земного «уровня совершенства», которое могло бы находиться в пределах нашей половины Галактики. И когда ссылаются на то, что никто еще не принимал разумных сигналов из космоса, не надо забывать, что мы только начинаем слушать вселенную.

Правда, высказывается мнение, что, быть может, мало одних технических возможностей радио, что надо еще научиться понимать услышанное. Мы понимаем людей другого языка, мы понимаем даже «язык» животных потому, что нас объединяет с ними общность эволюционной судьбы. А какую «привязку» найти для общения с существами другой линии развития? «Не следует забывать, — пишет участник конференции в Бюракане Б. Н. Пановкин, — что, если некоторые астрономические процессы и в самом деле искусственного происхождения, они все равно представляют собой использование, а следовательно (для наблюдателя), проявление естественных законов материального мира».

Это утверждение не бесспорно. Конечно, любое разумное существо использует не какие-нибудь, а естественные законы природы. Однако их использование

и их стихийное проявление — это не одно и то же. Иначе мы не отличали бы водопада от гидроэлектростанции. Отождествление «для наблюдателя» этих разных вещей представляет собой своего рода изнанку старого воззрения, восходящего еще к первобытному одушевлению природы и получившего наименование гилозоизма, согласно которому всю природу, а не только ее высокоорганизованные формы можно подозревать в разумности. Такое вряд ли возможно. Линия эволюции земной жизни однозначно свидетельствует (это хорошо показал профессор И. А. Ефремов), что чем ниже организовано существо, тем менее оно «разумно». Это, в свою очередь, является следствием принципиальной закономерности развития жизни, которая, как всякая закономерность, имеет отнюдь не узко «земное» значение.

Разум же отличается от «неразумной природы» в том числе как раз способностью различать эту разницу. Мы наверняка сможем опознать «позывные» мыслящих существ. Иное дело — понять содержание их передач. Тут нужны немалые усилия и отработка соответствующей методики. И подобно тому как мы создаем «искусственный Марс», чтобы выяснить проблему возможности существования организмов на естественном Марсе, мы начинаем отрабатывать эту методику понимания на Земле.

Один из докладов, представленных на конференции по космической связи в Москве в 1971 году, назывался «Контакт человека с дельфином как частный случай установления связи с другими цивилизациями». Конечно, вряд ли стоит вслед за некоторыми почитателями дельфиньего «ума» считать дельфинов живущими под боком «братьями по разуму», которых мы недоглядели. Но не исключено, что эти животные по уровню своего развития находятся ближе к человеку, чем приматы, в то же время весьма существенно отличаясь и от человека и от приматов по физиологическому строению и условиям обитания. Как раз в этом-то и состоит интерес общения с ними как с «моделью» внеземных цивилизаций.

Так сочетание техники и методики призвано привести нас к цели, достижение которой было бы вершиной всей совокупности космических исследований.

Для чего нам нужны внеземные цивилизации?

До сих пор мы говорили о растущей степени вероятности существования внеземных цивилизаций, о путях их поиска. Сейчас мы ставим иной вопрос: что может дать нам общение с ними? Некоторые полагают, что в случае контакта с цивилизацией, гораздо более развитой, чем наша, общение с ней дало бы нам примерно то же, что воспитание юного неандертальца, чудом попавшего в современное общество, то есть произошел бы почти мгновенный скачок в развитии человечества. Другие опасаются, что общение с существами «высшего порядка» повредит нам примерно так же, как колонизация Америки обрекла на вымирание индейцев, помешав им довести до расцвета традиции своей культуры. О необоснованности опасений насчет агрессивного и колонизаторского нрава пришельцев из других звездных миров мы уже говорили. Что же касается «скачка», то вряд ли он произойдет: у нас свои традиции, свои пути развития и, главное, свои возможности. Для слишком кардинального скачка у нас не найдется ни материальных, ни, быть может, физиологических предпосылок.

И тем не менее это была бы, наверное, самая грандиозная революция в нашем развитии. Гадать о ее характере преждевременно: для этого нужно конкретное представление о наших «собеседниках». Но, по крайней мере, одно важное, на наш взгляд, соображение мы выскажем.

Природа, предоставленная самой себе, способна не только к развитию, но и к затуханию, регрессу, и на Земле, и в других областях вселенной. На это обстоятельство обращал внимание Энгельс в «Диалектике природы», когда высказал предположение об угасании жизни в солнечной системе и исчезновении человечества в далеком будущем. Разумеется, тотчас добавлял Энгельс, имея в виду свойства материи, «...с той же самой железной необходимостью, с какой она когда-нибудь истребит на Земле свой высший цвет — мыслящий дух, она должна будет его снова породить где-нибудь в другом месте и в другое время».

Значит ли это, что человечество действительно не вечно и не всесильно, когда сталкивается не с ближайшей природой, а с природой в ее истинный рост, с природой мироздания? Отвечая на этот вопрос утвердительно сто лет назад, Энгельс в то же время давал ключ и к другому решению, подчеркивая в той же «Диалектике природы», что чем больше люди «...удаляются от животных в узком смысле слова, тем в большей мере они делают свою историю сами, сознательно, и тем меньше становится влияние на эту историю непредвиденных последствий, неконтролируемых сил и тем точнее соответствует исторический результат установленной заранее цели».