Журнал «Вокруг Света» №05 за 1997 год
Шрифт:
Неподалеку от вершины находились трое индийских пограничников. По рации им сообщили прогноз погоды и предложили вернуться. Они отказались. Все трое погибли во время спуска. Затем ночью от переохлаждения умерли еще два человека. Утром удалось отыскать других альпинистов. Все надеялись, что они еще живы. Увы, в снегу, неподалеку от приметного утеса, в полутора часах ходьбы от лагеря обнаружили труп мужчины. Спасаясь от лютого холода, он закапывался в снег. Неподалеку лежала женщина. Одежда на ней была разорвана. На ее руках не оказалось перчаток. Нам известно имя погибшей — Ясуко Намба, клерк из Токио. Эверест был ее седьмой вершиной.
В истории восхождения на Джомолунгму такого еще не было. За сутки погибло восемь
Помолимся за отчаянных людей. Их жизнями распорядилась судьба. Погибших никогда не похоронят. Вершина мира — их братская могила. Помолимся и выпьем за упокой души каждого. Такова еще одна традиция альпинистов. Потому что дальше речь пойдет снова о живых, о тех, кому наверх. Пришло время штурма. Сейчас этим людям, как никогда, необходима величайшая концентрация сил и духа. Хватит ли этих сил? Против льда и камня, навстречу дикому ветру и лютой стуже. Пришла пора рисковать, но рисковать мудро. И выигрывать. Пора...
К этому времени участники экспедиции перегруппировались. К черту «двойки», «тройки»! Команду разделили пополам. В штурмовую группу вошли Николай Захаров, Петр Кузнецов, Александр Бекасов, Евгений Бакалейников, Валерий Коханов, Григорий Семиколенов. Остальные работали на «штурмовиков»: забрасывали продовольствие, кислород, снаряжение. Дальше предстояло идти в альпийском стиле: после ночлега они сворачивали палатки, а не оставляли их на маршруте, как это делали раньше.
Погода становилась неустойчивой. Особенно мешал сильный ветер. В это время они лезли по кулуару. По желобу рекой стекал сухой снег. И без того было трудно работать, не хватало воздуха. Ребята потихоньку начали пользоваться кислородом. Немало хлопот доставляли камни. На высоте 7500 метров и выше булыжники со свистом летели мимо. Бомбардировка усиливалась, как только пригревало солнце, каменюги оттаивали и срывались с места. По этой причине палатки у «штурмовиков» были порядком изодраны. Заканчивались камнепады, поднимался сильный ветер, начиналась пурга. Жуткий холод пробирал даже через пуховики. Палатка на ветру резко хлопает, как будто ее вот-вот разорвет. В такой ситуации выход один — попив чаю, упаковаться в спальник и попытаться уснуть. В противном случае, в голову лезет всякая «бытовуха». А то еще хуже — начинает казаться, что палатку твою давно сдуло и она уже летит в пропасть. Тогда ребята подбадривали друг друга разговорами.
Свой последний лагерь они устанавливали где-то на высоте 8250 — 8400 метров. Все, кто были в штурмовой группе, сильно вымотались. К тому же на ночлеге выяснилось, что Семиколенов оставил свой рюкзак на подходе к этому лагерю. В рюкзаке была еще одна палатка. Всем, кому не хватило места, пришлось проситься «на постой». Саша Бекасов угодил в палатку к японцам. Тс настойчиво повторяли, чтобы он не трогал их кислород.
Петя Кузнецов попросился к венграм. Один из хозяев палатки чувствовал себя очень плохо. Его товарищ каждые полчаса связывался по рации с базой, о чем-то подолгу говорил. Но помощи ждать было неоткуда. Ночью Петя делал больному искусственное дыхание, уколы, подключал кислород. Но в два часа бедолага умер. Он стал девятым, кого Эверест не отпустит уже никогда. Нам известна только его фамилия — Влашеч.
Наступило утро штурма. Петя пошумел у «японской» палатки, где крепко спали Бекасов и Бакалейников. Ребята вроде проснулись. Кузнецов быстро собрался и пошел к вершине. На отметку 8848 метров он вышел первый. Сердце бухало от радости. Было хорошо на душе. И немного досадно, что с такой высоты ничего не видно. Вершину накрыло облако. Он набрал полный карман сувениров — камней, сфотографировался. Прощание с вершиной вышло каким-то будничным. Вторым сюда поднялся Валерий Коханов. Процедура торжества повторилась. На обратном пути Валера встретил Семиколенова. Подумал и пошел на вершину вместе с Гришей во второй раз. Вот чудак-человек. Впрочем, на Коханова это похоже.
А тем временем к вершине двигались еще трое. Саша Бекасов долго корил себя, что проспал и не успел уйти утром с Кузнецовым. Через некоторое время он с беспокойством обнаружил, что начинаю! сильно мерзнуть ноги. Попытался идти в темпе, если это слово вообще применимо на высоте за 8 тысяч метров. Не помогло. И он повернул назад.
Двое других — Захаров и Бакалейников — упорно продолжали движение. Им не хватило 2-3 часов. Опять начала портиться погода. Альпинисты мужественно держались до конца. Но в таких случаях всегда надо помнить, что еще предстоит дорога назад. А она в тысячу раз тяжелее. Слава Богу, наши ребята этого не забыли.
Возвращались не по своему маршруту, а по «классике». Так было решено задолго до штурма. Все вымотались настолько, что на обратной дороге с трудом узнавали своих. Ребят встречали как могли: чаем, супчиком. Ведь шли четырнадцать часов под уклон в сорок пять — пятьдесят градусов...
Утром Саша Кузнецов попросил попозировать перед фотокамерой на леднике. Идти-то — 50 метров от лагеря. Фотографировались минут пять. И на это уже не хватало сил. Ребята падали на снег от усталости. А потом лечили Семиколенова. Гриша еще на подступах к вершине проспал всю ночь в спальнике не снимая ботинок. Оказалось — обморозил пальцы. Парня — под капельницу. Пригрозили, поругали. Да что теперь. Все позади.
Позади страхи и переживания. Холод и усталость. Они еще не понимали, что произошло. И как хорошо, что все живы и почти здоровы. Остальное — потом. Жизнь после Эвереста только начиналась. Словно кто-то неведомый качнул маятник, и куранты, тихо отзвенев положенное, пошли дальше. Четко и размеренно. Кто сказал, что возвращаться — плохая примета?..
Сергей Бодарев
Твердыня озерных разбойников
От границ Тверской области до далеких берегов Белого моря расстилаются просторы Северо-Западной Руси. Побывавший здесь, узнавший и полюбивший этот край, никогда не забудет его. Иногда — разительно, иногда — тонко, едва заметно отличается он от остальной России.
Здесь лучше, чем в других местах, сохранилась древнеславянская сказительская традиция, и бурные события, которыми богата история этого края, — создание феодальных республик Пскова и Новгорода, войны с рыцарскими орденами, со шведами, с Литвой — также породили целые фольклорные циклы, из коих можно составить многие и многие тома. Сама природа этих мест — светлые сосновые боры на высоких холмах, темные, заросшие вековыми елями долины, бескрайние моховые болота и светлые зеркала озер — настраивает душу на некий сказочный лад и служит прекрасным фоном для рассказов о разных чудесах...
На восточном берегу Чудского озера, ь десятке верст от воды, возвышается среди нехоженых болот и лесов гора. Не безымянный лесной холм, но место, заслужившее в народе собственное имя, — Гора-Городище. В 1959 — 1962 годах здесь работала экспедиция Г. Н. Караева, А.С. Потресова и П.А.Раппопорта; первоначальной и основной их задачей было уточнение места Ледового побоища 1242 года. На деле же экспедиция разрослась и смогла охватить широчайший круг вопросов, связанных и с весьма слабо изученной археологией края, и с его фольклорными богатствами. Первые же работы обнаружили знаменательный факт: восточный берег озера, место пересечения многих древних торговых путей, оказался покрыт сетью славянских укреплений, основанных еще около XI века. Вот одно из преданий, записанное экспедицией в одной из окрестных деревень.