Журнал «Вокруг Света» №06 за 1995 год
Шрифт:
Но сможем ли мы вообще добраться до него? Мы могли только идти вниз по склону в надежде, что случайно наткнемся на него. Но, спустившись на дно ложбины, в отчаянии остановились, не зная, куда идти: вправо или влево. Нас спас случай. Еще одна торопящаяся фигура появилась из песчаного тумана и, приняв нас по ошибке за людей О"Кива, испуганным голосом окликнула нас:
— Сюда, дурачье! Сюда!
Мы немедленно двинулись за ней, и почти сразу же впереди, в красноватой мгле, замаячили очертания огромного корпуса самолета. Позвавший нас
Отпустив руку Сильвии, я вытащил пистолет и бросился к ним. Человек с пулеметом не видел меня, так как защищал от песка глаза, и в чудовищном завывании ветра даже не услышал, что я приближаюсь. Я схватил пулемет левой рукой и резким движением вырвал его, а правой, с пистолетом, изо всех сил ударил охранника в лицо. Его товарища, также не ожидавшего нападения, Муса сбил ударом приклада.
Дверь самолета внезапно распахнулась, и оттуда, стреляя из пистолета, появился третий, вероятно, заметивший нашу атаку. Одна пуля попала Хамиду в голову, и он без звука осел у моих ног, другая ранила Клариссу в бедро, но в тот же момент выстрелила Сильвия. Нападавший схватился за живот, согнулся вдвое и рухнул вниз, сбив с ног Гарри.
Муса первым взобрался по лестнице, я следовал за ним по пятам.
— Летчик! — крикнул я. — Ради Бога, не застрели его!
— Есть, командир! — выдохнул Муса и с винтовкой наготове рванулся между рядами сидений к двери в кабину.
Мне было показалось, что салон пуст, но с одного из кресел вдруг вскочила маленькая фигурка, и я моментально узнал Уну.
Мгновение она стояла, глядя на меня в тусклом неверном свете огромными, широко раскрытыми глазами. Затем в ужасе отпрянула, закричав так, словно ее охватило безумие. Не оставалось сомнений, что она приняла меня за призрак, вернувшийся на землю, чтобы забрать ее с собой.
Я протянул руку, чтобы прикосновение убедило ее в моей реальности, но она отскочила в сторону, и не успел я остановить ее, как она выпрыгнула в открытую дверь. Я бросился за ней, но на лестнице песок ослепил меня, и я увидел только мелькнувшую фигурку, растворяющуюся в красноватом мраке. Она бежала с такой прытью, будто сам дьявол гнался за нею по пятам.
— Скорее, Джулиан, — раздался снизу голос Сильвии, и я увидел, что она пыталась поднять по лестнице раненую Клариссу.
От Гарри с его одной рукой было мало проку. Через секунду я втащил обеих девушек в самолет, за ними ввалился Гарри и здоровой рукой захлопнул за собой дверь.
Протерев слезящиеся глаза, я посмотрел в окно, туда, где только что растаяла в песчаном вихре Уна. Я не испытывал никакой жалости ни к О"Киву, ни к его наемникам, но не мог оставить ее на смерть в этом крутящемся песке. Сколько бы пороков у нее ни было и сколько бы преступлений она ни совершила, я не сомневался, что она любила меня.
Я рванул рукоятку двери, но Сильвия схватила меня за плечи.
— Нет, Джулиан! Нет! — кричала она. — Это безумие. Ты никогда не найдешь ее и только погибнешь сам.
Пол под моими ногами завибрировал, вероятно, Муса велел пилоту взлетать.
— Дай мне пройти! — взревел я и отшвырнул Сильвию в сторону, но в этот момент самолет пришел в движение.
Он дважды подпрыгнул, разбегаясь по дну долины, и затем так сильно накренился, что все стоявшие повалились с ног. Очень скоро мы очутились в ярком голубом небе, оставив далеко внизу клубившиеся тучи песка, но несколько минут нас швыряло в разные стороны, пока самолет проваливался в бесконечные воздушные ямы.
Когда, наконец, болтанка немного стихла и можно было выглянуть в окно, я с горечью убедился, что сверху очертания пустыни стали неразличимы и до окончания бури нам не приземлиться.
Пол самолета был на три дюйма покрыт слоем песка, в салоне висел желтоватый туман, так что из одного конца салона было трудно различить, что творится в другом, но через пять минут воздух внутри немного очистился.
Кларисса, растянувшись во всю длину на полу, стонала от боли, Гарри и Сильвия хлопотали около нее. Убедившись, что пуля пробила мышцу ноги, но, к счастью, не задела кость, я оставил Гарри и Сильвию обрабатывать рану, а сам поспешил в кабину летчика.
Муса сидел на корточках позади кресла пилота с винтовкой наготове. Летчик оказался европейцем, хотя его загар свидетельствовал, что он долгое время прожил на юге. Его молодое, дерзкое лицо словно говорило: «Пошли все к черту». Однако он весьма тревожно посмотрел на меня, когда я спросил:
— Сколько у вас горючего?
— Хватит на пять часов, — хрипло ответил он, — мы заправились под крышку перед вылетом.
— Сколько самолет делает в час?
— Крейсерская скорость — сто шестьдесят. Мы стартовали из Дахлы, и я могу вернуться туда за пару часов.
— Как насчет Луксора?
— Туда почти пятьсот, и нам хватит трех часов с четвертью. Итак, куда летим? У меня подруга в Луксоре.
Его легкомыслие было, несомненно, следствием нервного напряжения.
— Кому принадлежит самолет? — спросил я.
— Этой свинье О"Киву, — пробормотал он.
— Вы его человек?
— Нет. Его пилот заболел, и мне предложили за тысячу фунтов выполнить его работу.
— Вы знали, что они намеревались делать здесь?
Он пожал плечами.
— Догадывался. Никто не получает тысячу фунтов просто за несколько часов полета. Но если вы намерены обвинять меня, я буду все отрицать. И вы не сможете заставить меня лететь обратно, если я не захочу. Я, пожалуй, предпочту переломать всем вам шеи, чем отправлюсь, словно овца, под топор.