Журнал «Вокруг Света» №06 за 2007 год
Шрифт:
img alt="" border="0" height="1" width="1"/
Арестант в тюрьме. Иллюстрация из книги Э. Видока «Криминальный мир. История французских тюрем». Париж. 1845 год
Пенсии ему не назначили, и вскоре привыкшему жить на широкую ногу сыщику понадобились деньги. Улучив момент, издатель Тенон предложил ему написать мемуары и выплатил щедрый задаток — 34 тысячи франков. Уже через несколько месяцев вышел первый из четырех томов «Записок Видока», имевших шумный успех. Можно сказать, что эта книга, только во Франции изданная тиражом 30 тысяч, стала одним из первых международных бестселлеров — в ближайшие годы ее перевели на восемь языков, включая русский. У Видока, отродясь ничего не писавшего, обнаружились живой образный язык и едкий
Чтобы доказать свою правоту, Видок открыл в парижском пригороде Сен-Манде бумажную фабрику, где работали бывшие зэки. Но в 1832 году этот полезный для общества труд пришлось прервать. В Париже вспыхнуло республиканское восстание, и Видока вновь призвали в шефы «Сюртэ» для борьбы с повстанцами. Он быстро создал «летучие отряды», проникавшие в тыл бунтовщикам по тайным ходам, известным только ему. Восстание было подавлено, и бывший каторжник удостоился личной благодарности короля Луи Филиппа, назвавшего его «спасителем трона». Но его враги не успокоились — уже в сентябре Видока отдали под суд, обвинив в том, что он спровоцировал воровскую шайку на совершение преступления. Сыщик был в недоумении — он всегда пользовался этим методом, за что же его судят? Так или иначе, вор должен сидеть в тюрьме, и почему бы не ускорить его отправку туда? В этот раз Видок ушел от правосудия, но скоро его все равно отправили в отставку.
Почему Видок — не маршал
В 1833 году неутомимый Эжен Франсуа открыл собственное Бюро расследований — первое во Франции, да, пожалуй, и во всей Европе, частное детективное агентство . Оно занималось не только поиском преступников, но и, так сказать, консалтингом: здесь за плату в 20 франков коммерсанты могли навести справки о своих деловых партнерах, чтобы выяснить степень их честности. За год число клиентов Видока дошло до 4 000, в деловых кругах стало хорошим тоном при совершении сделки предъявлять справку из Бюро. Но недруги из полиции не успокаивались, выдвигая против Короля — теперь уже сыщиков — одно обвинение за другим. Сначала они устроили в его конторе обыск, конфисковав несколько тысяч дел. Видок не опустил рук — со своей феноменальной памятью он хранил самые важные факты в голове. Потом его снова попытались отдать под суд, но тут власть в очередной раз сменилась — монархия на республику, потом на троне оказался император Наполеон III. Со всей этой чехардой полиция забыла про конкурента.
Клиентура Видока год от года росла, у Бюро появились отделения в провинции. Теперь помимо уголовной и экономической преступности оно занималось доказательством супружеских измен — у Эжена Франсуа и в этом вопросе был немалый опыт. Он трудился до самой смерти, которая настигла его 11 мая 1857 года, незадолго до 82-летия. Наследников у Короля риска не было, и немалое состояние, на которое тщетно претендовали двое или трое внебрачных сыновей, досталось его детищу — сыскному агентству. Перед смертью Видок с сожалением сказал: «Я мог бы стать маршалом, если бы не любил так женщин и дуэли».
Примечательно, что первое издание мемуаров Эжена Видока появилось в Петербурге в 1828 году, где его купил и прочитал Пушкин. Вскоре он сочинил эпиграмму на Фаддея Булгарина — писателя, по совместительству работавшего осведомителем Третьего отделения:
«Не то беда, что ты поляк: // Костюшка лях, Мицкевич лях!
Пожалуй, будь себе татарин, // И тут не вижу я стыда;
Будь жид — и это не беда; // Беда, что ты Видок Фиглярин».
Появился отклик и в прозе. В альманахе «Денница» Пушкин напечатал заметку «О записках Видока», где косвенно указал на того же Булгарина: «Человек, живущий ежедневными донесениями... отъявленный плут, столь же бесстыдный, как и гнусный». В принципе, к Фаддею Венедиктовичу, строчившему доносы на друзей юности, это относилось куда больше, чем к Видоку, — тот все же боролся с настоящими преступниками, хотя и действовал порой теми же методами, что они.
Иван Измайлов
Софт насущный
Бурный
Совсем недавно после очередного апгрейда компьютера 12-летний сын автора этих строк сказал следующее: «Папа, мне нужно поставить на компьютер Photoshop. Купи мне эту программу, пожалуйста». В первую секунду я опешил — выложить за полную версию Photoshop придется больше 30 тысяч рублей, и для этого нужны как минимум серьезные основания. Если бы этот пользователь был профессиональным дизайнером или фотографом и зарабатывал на этом деньги, и ему нужны были бы хорошие профессиональные инструменты, — спору нет. Но зачем ему пушка для стрельбы по воробьям?
— А что ты собираешься делать в Photoshop?
— Как что? Фотографии немного подправить-подчистить… Ну, или бывает нужно что-то написать на них, понимаешь?
Нет! Не понимаю, чего и вам желаю, читатель. Ребенку извинительно — ведь на 25 домашних компьютерах его 25 одноклассников стоят Windows, Word и Photoshop плюс прочая программная мелочь, которая разнится от компьютера к компьютеру, но эти три кита есть у всех. Киты же стоят на черепахе почти всеобщего убеждения в том, что других программ на свете нет и купить их можно по сто рублей за штуку в ближайшем ларьке. За то, что 90 процентов окружающих в этом твердо уверены, нам стоит сказать «спасибо», во-первых, большим софтверным (производящим программное обеспечение) корпорациям, закладывающим в продвижение своих продуктов гигантские рекламные и маркетинговые бюджеты. Эти деньги, разумеется, потом войдут в цену программ. А во-вторых, компьютерным «пиратам», «ломающим» эти программы и продающим нам контрафактные копии зачастую за доли процента от их официальной цены. Схема взаимодействия крупных производителей программ и «пиратов» очень проста: за условные сто рублей люди покупают у «пиратов» в основном то, о чем наслышаны и что рекламируется. «Пираты» продают то, что охотнее всего берут, потом оказывается, что купленные за копейки программы на самом деле стоят в десятки и сотни раз больше, но поздно — мы к ним уже привыкли. Пуще того — многие из нас становятся легальными пользователями того же Photoshop просто для того, чтобы «немножко фотографии подправить», даже не подозревая, что это сложнейший инструмент, нужный только профессионалам, потому-то и стоит так дорого.
— Ведь только Photoshop поддерживает слои!
Ничего подобного. Работу со слоями поддерживает как минимум десяток графических редакторов и как минимум половина из них — бесплатна. По-настоящему бесплатна по условиям лицензии, а не потому, что кто-то подобрал к ней «ключик». А многие ли из вас припомнят альтернативы Photoshop? Задавая этот вопрос, в лучшем случае слышу ответ «ACDsee» — так ведь и эта программа, дорогие друзья, стоит 40 долларов, если покупать ее не у «пиратов».
Странно было бы утверждать, что бесплатность — это всегда хорошо. Во-первых, она может быть связана с низким качеством продукта. Во-вторых, с тем, что ее производитель собирается захватить рынок и потом стать «монополистом». Многие из читателей старше 30 могут при желании вспомнить, как быстро и ловко компания Microsoft захватила во второй половине 90-х годов рынок браузеров — программ для просмотра сайтов. В России, в частности, это происходило так: 6 ноября 1996 года компании Relcom (тогда ведущий Интернет-провайдер) и Microsoft заключили договор, согласно которому все только что подключившиеся клиенты Relcom при регистрации получали бесплатный браузер Microsoft Explorer. Напомню, что тогда самым известным браузером был Netscape Navigator. Но он был платным, а программа от Microsoft — бесплатна. Вот и все. И пять лет спустя никто в широких массах потребителей уже толком и не помнил про Netscape Navigator. Сейчас на рынке есть десятки браузеров, как платных, так и бесплатных — но три четверти читателей, посещающих сайт «Вокруг света», пользуются, что показательно, Microsoft Explorer. Пусть это далеко не лучший браузер, хотя и бесплатный, но нас к нему накрепко приучили.
Зачем? Зачем на многочисленных компьютерных курсах нас учат работать с наборами программного обеспечения, стоящими тысячи долларов? Ведь для домашнего компьютера такое купить за настоящую цену — жалко, и вот мы уже сами себе объясняем, что привыкли, другого не умеем, что, в конце концов, мы живем в России и у нас тут совсем другие зарплаты, да и вообще — почему бы и нет. И вот уже мой знакомый или родственник, считающий себя безусловно честным человеком, протягивает продавцу придорожного киоска сотню и получает диск, на котором записано множество программ тысяч на пять долларов.