Журнал «Вокруг Света» №09 за 1976 год

Журнал Вокруг Света

И сразу будто раскат грома прокатился над рекой. Это одновременно ударили сотни тамтамов. Под оглушительный грохот барабанов, протяжное пенье труб, ликующие крики зрителей в Риму бросились рыбаки. С откоса покатилась целая лавина черных полуобнаженных тел, и. казалось, что ей не будет конца. Река, только что отражавшая бирюзу безоблачного неба, мгновенно помутнела, а через несколько минут буквально вышла из берегов от многих сотен тел, забивших русло. В воздухе замелькало множество сеток. На взбудораженной воде покачивались словно поплавки калебасы. Подбадриваемые толпой болельщиков, рыбаки старались вовсю. Все чаще и чаще над рекой разносились восторженные вопли — в чью-то сетку попала большая рыба! «Мелкота» в два-три килограмма в расчет не бралась. Но ее

не выбрасывали, а заталкивали в калебасы — пригодится на ужин. Ведь цель состязания состояла в том, чтобы поймать самую здоровенную рыбину. Чем больше попадался окунь, тем громче ликовали зрители, тем оглушительнее был грохот тамтамов. А на берегу заключались пари, велись жаркие споры, чья команда, чьи рыбаки лучше.

Улов сносили к весам перед трибуной. Вес нарастал: сорок фунтов, пятьдесят, восемьдесят... Узнав свой результат, рыбак усаживался неподалеку от весов и принимался терпеливо ждать, ибо ничего другого ему просто не оставалось делать. По правилам соревнования после взвешивания улова нельзя вторично лезть в Риму за новой добычей.

В тот момент, когда очередной окунь потянул под сто фунтов, в реке, наискось от трибуны, поднялась какая-то суматоха. Кто-то огромный и сильный ускользал от рыбаков, сбивал их с ног. Некоторые из них не выдержали, бросили сетки и устремились к берегу, истошно крича: «Крокодил! Крокодил!»

Лишь один рослый мужчина не спасовал. Наверное, рыбацкое чутье подсказало ему, куда рванется хитрый «хозяин вод». Он держал сетку наготове и выжидал удобный момент. Вдруг его качнуло в сторону. Было видно, как напрягся мускулистый торс. Но, увы, сил у него явно не хватало, чтобы вытащить отяжелевшую снасть. На помощь подоспели другие рыбаки. Нет, это был не крокодил: в сетке билась гигантская рыбина! Ее несколько раз пытались приподнять над водой: глотнет воздуха — успокоится, но безуспешно. Из воды лишь показывался растопыренный веером хвост, и тут же рыба утаскивала снасть вниз. Только после того, как к схватке подключилось еще несколько рыбаков, вся ватага медленно, шаг за шагом стала выбираться на мелководье. На берегу бьющуюся рыбину дружно прижали к земле, с трудом закатали в сеть и потащили к трибуне.

Смолкли голоса, барабаны, трубы: все с нетерпением ждали результата взвешивания. Как только «владыку вод» прицепили к крюку весов, стрелка на диске резко ушла вправо.

— Вес сто сорок два фунта, длина шесть с половиной футов! Эту пока самую большую рыбу на нынешнем фестивале поймал житель Аргунгу Умару Феланду! — торжественно проревели динамики.

Умару Феланду в этот момент стоял около огромного нильского окуня и, поддерживая его руками за жабры, счастливо улыбался. Приносили и других страшилищ, но удачливее его так и не нашлось. Затем состоялась церемония награждения, во время которой эмир вручил Умару Феланду чеканный кубок, велосипед и денежный приз. В честь победителя ударили тамтамы, запели трубы...

Между тем солнце, казалось неподвижно застывшее в зените, так раскалило и воздух и землю, что тепло чувствовалось даже через толстую подошву ботинок. При такой жаре только бы и отсиживаться в речке или, на худой конец, в прохладной комнате мотеля. Я подумал, что теперь, когда состязание рыбаков окончилось, и участники и зрители до вечера будут отдыхать, но не тут-то было! Праздник переместился на площадь фестивальной деревни. Туда с подобающими почестями доставили эмира и усадили на трибуне в окружении местной знати. Опять взвыли трубы, забухали тамтамы. Народ столпился по краям площади. На дальнем ее конце гарцевали всадники в белых просторных одеждах и таких же белых шапочках. Эмир дал знак, начались скачки. Их открыл наездник на белом скакуне, который с места взял в карьер. Он словно бы распластался в воздухе, едва прикасаясь копытами к земле, — столь стремителен и красив был его бег. Конь мчался прямо на трибуну. Казалось, еще мгновение, и он врежется в людей. Но нет! В считанных метрах от толпы лихой наездник на всем скаку поднял лошадь на дыбы так, что она чуть не села на хвост. Зрители восторженно загудели.

Наездник удостоился одобрительного кивка эмира и, довольный, отъехал в сторону. А к трибуне на вороном аргамаке уже рванулся следующий всадник...

Скачки закончились часа через два. Площадь опустела, но ненадолго. После короткого перерыва на обед туда снова стал стекаться народ. Настала очередь танцоров продемонстрировать свое искусство.

Никто не брался считать в Нигерии традиционные танцы. Впрочем, затея эта представляется практически невыполнимой. В каждой деревне — города в расчет не берутся, ибо из 80 миллионов населения в них живет едва ли четверть, — есть свои танцы. Причем многие из них дошли до наших дней из седой древности. На сей раз в фестивальной деревне собрался весь цвет нигерийских танцоров. Каждый штат прислал свои ансамбли, своих исполнителей.

Первыми на площадку перед трибуной выбежали стайкой стройные девушки в мини-платьицах, сшитых из пятнистой, как шкура у леопарда, ткани. Их встретили приветственными возгласами, аплодисментами. Девушки начали исполнять знаменитый в Нигерии танец «нвокоборо», иначе называемый «танец граций», о котором есть романтическое предание.

Когда-то охотник устроил в лесу засаду и поджидал добычу. Неожиданно на поляну перед ним вышел барабанщик и призывно застучал по тамтаму. Тут же из кустов выбежали красивые девушки — все, как одна, в коротких одеяниях из леопардовых шкур. Двигаясь гуськом, они образовали круг и в такт ударам барабана и погремушек, что были у них в руках, начали танцевать. Они то грациозно застывали на месте, то, подхваченные быстрым ритмом, вихрем носились по поляне.

Очарованный красотой танца, охотник просидел в кустах до самого вечера, а когда лесные феи исчезли, поспешил домой. В деревне он рассказал жене и детям обо всем, что видел в лесу, и на другой день повел их к поляне, где снова танцевали грациозные девушки. На третий день с охотником отправились все его родственники. Девушки и барабанщик выглядели еще нарядней. Охртник понял, что на сей раз у неведомых танцорок фестиваль, а до этого они всего лишь репетировали.

После танца девушки и барабанщик принялись за трапезу, которую принесли с собой в корзинках. В это самое время на поляну ступила антилопа, и вот тут охотник сплоховал: забыв обо всем, он схватил лук и спустил тетиву. Пораженная метко пущенной стрелой антилопа рухнула в траву. И в тот же миг исчезли девушки-танцовщицы и барабанщик, оставив в спешке на поляне погремушки и тамтам. Охотник и его родственники подобрали их и вернулись в деревню. Затем мужчины попробовали наигрывать услышанный в лесу ритм, а девушки имитировать движения граций. Так из безымянной деревеньки, затерявшейся в лесах провинции Оверри, где ранее никогда не знали танцев, вышел «нвокоборо», ставший теперь прима-номером любого нигерийского фестиваля.

До позднего вечера на площадь фестивальной деревни один за другим выходили танцоры, и зрители буквально стонали от восхищения каждым новым номером...

К концу этого праздничного дня я уже валился с ног, успев посмотреть еще состязания борцов и боксеров, побывать на выставке возделываемых в Нигерии тропических фруктов и растений. Теперь не мешало бы и перекусить. В ресторане не сделал и двух шагов, как меня окликнули. Из-за ближнего от входа столика поднялся нигериец в агбаде — тот самый, который начал рассказывать на берегу Римы о «владыке вод».

— Прошу за мой столик?! Надеюсь, не откажетесь? — пригласил он меня тоном хозяина. — Сожалею, что не успел все объяснить там, на реке. Вас куда-то потом оттерли.

— Ничего. Рыбалку видел от начала до награждения победителя.

— А еще где побывали?

Я коротко отчитался. Нигериец хитро прищурился:

— И все же одну вещь вы упустили. Но это мы исправим после ужина. Позвольте вас угостить?

Гостеприимство в крови у нигерийцев. Откажешься — обидишь. Я согласно кивнул.