Журнал «Вокруг Света» №09 за 1977 год
Шрифт:
От редакции: Этой публикацией редакция «Вокруг света» открывает серию материалов, посвященных истории освоения русским народом Сибири.
О. Бадер, доктор исторических наук
Есть и у пропасти дно!
В прошлом году впервые в истории советской спелеологии преодолен километровый рубеж по спуску в природные пещеры. О прохождении и исследовании пропасти Киевской, которая стала теперь глубочайшей в нашей стране, на Азиатском континенте и четвертой по глубине в мире, рассказывают киевские спелеологи.
...Мы сидим в палатке
Вода в шахте везде. Уже на первых метрах пропасти — мокрые стены, лужи. Примерно на глубине 100 метров отдельные ручейки сливаются в постоянный ручей. На колодцах — вертикальных обрывах — он ниспадает обильным «освежающим» душем (температура воды 3—4°). С глубиной поток становится мощней, и в нижних частях пропасти душ превращается в водопады. И горе тому, у кого разодран гидрокостюм об острые выступы стен. На первом же колодце под водопадом вся шерстяная одежда вымокнет под резиной до нитки, а десяток-другой часов пребывания в мокрой одежде при температуре не выше 5° могут привести человека в тяжелое состояние. Хорошо еще, что в шахте Киевской нам не грозит одна из основных опасностей обводненных пещер — опасность внезапного повышения уровня вод, вызванного ливневыми осадками на поверхности. Над Кырктау в это время года можно месяц не увидеть даже маленькой тучки...
Чтобы спасти товарища, нам нужно поскорее обогреть его и накормить. А до лагеря-800 еще почти сто пятьдесят метров подъема по вертикальным колодцам, наклонным ходам с узкими щелями и потоком, образующим водопады и беспрерывные цепочки озер. С каждым часом все труднее становится поддерживать жизнедеятельность переохлажденного организма...
И вот наконец мы в лагере-800. Ощущаем огромное блаженство от тепла и от того, что осточертевшие гидрокостюмы и каски, облепленные грязью, остались за палаткой. Рассказываем нашему пострадавшему, который уже пришел в себя, подробности спасательных работ. Откуда-то сверху доносится затихающее в шуме потока пощелкивание захватов — это врач экспедиции Валерий Розбицкий и Александр Таширев уходят ночевать «на этаж выше», в лагерь-700. Когда по связи наверх пошло сообщение о ЧП, они спешно примчались из лагеря-400, где находились в это время, чтобы помочь нести пострадавшего.
Тихо шипит примус, Чуйков пытается связаться по телефону с базовым лагерем, остальные, разомлев, засыпают. Но еда уже готова, расталкиваем заснувших. С трудом открывает глаза Тамара и молча выслушивает наши поздравления — она стала первой женщиной в СССР, покорявшей такую глубину, и, наверное, надолго единственной.
Проснувшись часов через пятнадцать, мы поняли, что на вчерашнее ЧП потеряно слишком много времени и сил и что повторный выход для достижения дна пещеры придется отложить. Дна пропасти мы так и не увидели...
Да имеет ли она вообще дно, эта невиданная пропасть на плато Кырктау? Уже многие годы исследований не приносят конечного результата...
В конце пятидесятых годов профессор Московского университета Н. А. Гвоздецкий опубликовал ряд статей, в которых описал некоторые карстовые районы
Средней Азии, в том числе и карстовое плато Кырктау, расположенное в западной части Зеравшанского хребта. Эти статьи привлекли внимание одного из «старейшин» киевской спелеологии, Валерия Рогожникова. Возникла мысль: почему бы на том же плато Кырктау не попытаться поискать вертикальные карстовые полости? Ведь отмечает же профессор Гвоздецкий широкое развитие здесь поверхностных карстовых форм, подчеркивая схожесть Кырктау с Крымской Яйлой; а Крым, как известно, является одним из главнейших спелеологических районов страны. К тому же в горах Средней Азии пласты растворимых пород, подверженных карсту, очень мощные и глубоко рассечены эрозией. Так что детальная разведка глубинного карста может оказаться небезрезультатной.
В августе 1972 года, после предварительной разведки, киевляне снова прибыли в Самарканд. Экспедиция окончательно убедила в спелеологической перспективности района. Каждый» рабочий день в папку начальника съемочных работ ложились планы, разрезы и описания двух-трех новых колодцев и шахт. Появились шахты глубже 100 метров (до этого глубочайшей природной пещерой Средней Азии считалась шахта Комсомольская, глубина 82 метра) и, наконец, Киевская.
Открыли эту пещеру весьма буднично. Шла обычная разведка в западной части плато. Два спелеолога — Климчук и Висневский — осматривали воронки, расположенные в южной части обширной котловины. Сначала «урожай» был мизерным — несколько неглубоких колодцев. Очередная воронка на первый взгляд выглядела «пустой» — открытого входа в полость не было видно. Но между глыб на дне воронки виднелись небольшие щели; надо осмотреть — опыт спелеологических разведок показывает, что нельзя пренебрегать любыми мелочами. Брошенные в щели камни дают ответ: быстрый дробный перестук — наклонный вход; затем несколько, с перерывом в две-три секунды, сильных ударов — это уже вертикальные обрывы-колодцы. Полчаса работы — и щель расширена настолько, что в нее можно проникнуть. Все правильно, идет небольшой наклонный ход, и он действительно оканчивается колодцем. Похоже, шахта не из маленьких...
В экспедиции 1972 года шахта была пройдена до глубины 270 метров. К очередному колодцу пропасти мы уже подходили, зная, что в этом году в него не спустимся — кончилось снаряжение: веревки, лестницы.
Год 1973-й, август. Теперь у нас больше снаряжения, создан подземный лагерь, подготовлена телефонная связь. И вот штурмовая пятерка уходит в шахту...
На исходе вторых суток пребывания под землей спелеологи, опустившись на глубину около 520 метров, наткнулись на завал из крупных глыб в одном из узких наклонных ходов. Мы, конечно, понимали, что, даже не будь этого завала, вряд ли удалось бы сейчас продвинуться дальше: снова подходило к концу снаряжение, да и требовался другой тактический план штурма (подземный лагерь был установлен на глубине 270 метров, и штурмовая группа уже слишком отрывалась от него). Тем не менее мы ощущали какую-то неудовлетворенность: неужели это конец и дальше пещера непроходима?
Год 1975-й, август. Двое суток работали вспомогательные группы, навешивая снаряжение в верхней половине шахты, проводя связь, доставляя вниз оборудование подземного базового лагеря. 11 августа под землю вышла штурмовая группа, та же, что и в 1973 году, — Валерий Рогожников, Тамара Крапивникова и три Александра — Хапов, Резников и Климчук.
Установив лагерь в большом зале на глубине почти 400 метров, группа осуществила два выхода. Сначала спелеологи детально обследовали завал на 520-м метре и действительно обнаружили обход. Затем провели штурм нового участка. На глубине около 600 метров прошли очередной стометровый колодец (высота тридцатиэтажного дома); однако большой зал на дне колодца оказался на этот раз последним. Дальше путь преградил новый завал, а щель у его основания, куда уходил пещерный поток, была непроходимо узка...
На этот раз мы покидали шахту, имея под ногами глубину уже более 700 метров, но уверенные, что последние метры еще не пройдены...
Наконец-то мы опять на плато. Постепенно утихает напряженное состояние, вызванное сумасшедшим ритмом предотъездных дней. В Самарканде произошла наконец встреча с томскими спелеологами. Киевляне и томичи должны осуществить первый этап Всесоюзной спелеологической экспедиции «Кырктау-76». Но сначала надо перевезти все снаряжение и оборудование экспедиции из Самарканда в районный центр Ургут, расположенный у подножия хребта Чакылкалян, и далее, на базу геологов, которая прилепилась на крутом северном обрыве хребта. Машины дальше не идут, еще метров на двести вверх наши грузы тащили мощные тракторы геологов. А дальше... До лагеря экспедиции (высота почти 2400 метров) осталось около двенадцати километров — по плато Кырктау, через два перевала. Каждому участнику пришлось проделать этот путь трижды. Когда, обливаясь потом, под палящим солнцем, идешь вверх по крутой ишачьей тропе в третий раз, с грузом около сорока килограммов, невольно с уважением думаешь о современной технике (например, вертолете), с помощью которого можно было бы за два-три часа справиться с этим делом, не выматывая на первом же этапе четыре десятка человек.