Журнал «Вокруг Света» № 1 за 2005 года (2772)
Шрифт:
Затем толпы молодежи шли «завтракать» в ресторан «Эрмитаж», где к этому завтраку ресторан приготовлялся заблаговременно: со столов снимали скатерти, из залов убирались вазы, растения в горшках и все бьющееся и не необходимое. Здесь до вечерних часов длился этот «завтрак» – чем позже, тем шумней и восторженней. …Под утро швейцары «Стрельны» и «Яра» нередко надписывали мелом на спинах молодежи адреса, и их развозили по домам «уцелевшие» товарищи». Веселье порой бывало столь бурным, что в 1898 году Л.Н. Толстой обратился с призывом опомниться и не превращать праздник науки в банальную попойку…
Попытки открыть высшее учебное заведение общегосударственного масштаба активно предпринимались в России с конца XVII века. В 1687 году в Москве была основана Славяно-греко-латинская академия, своего рода прообраз высшего
К середине XVIII века в России создались все условия для открытия университета – настоящего, самостоятельного, не связанного с академией, построенного с учетом западных традиций, но на свой лад. У истоков Московского университета стояли три выдающиеся личности – императрица Елизавета Петровна, граф Иван Иванович Шувалов и Михаил Васильевич Ломоносов.
«Дщерь Петрова», как называли Елизавету современники, более всего памятна балами, фаворитами, страстью к модной одежде и развлечениям. Однако одно только основание Московского университета является достойным вкладом императрицы в наведение «порядка» в стране. Не случайно крайне критически настроенный по отношению к правителям России Николай Тургенев, один из первых русских «невозвращенцев», оставшийся в Европе, куда он выехал для лечения в 1824 году, отмечал: «Не побоюсь сказать, что никогда и нигде ни одно учреждение не принесло столько пользы и добра, как это создание Елизаветы или ее фаворита».
В России инициатива в области образования почти всегда шла сверху, и открытие университета было бы невозможно без активной поддержки правительства. Не говоря уже о финансировании и даровании особых привилегий, которые получил Московский университет при основании. Традиция эта сохранялась и дальше.
Иван Иванович Шувалов, фаворит Елизаветы, первый куратор университета, был, безусловно, человеком незаурядным, хотя и не исключительным для своей эпохи. Открывшиеся для России в XVIII веке новые возможности развития просвещения, культуры и науки нашли горячий отклик в его душе.
Разносторонне образованный, обладавший природным чутьем к прекрасному, страстный коллекционер и собиратель – картин, статуй, идей, талантливых людей – всего, что представляло ценность для страны и удовлетворяло его изысканный вкус, Шувалов был именно тем человеком, который должен был увлечься идеей открытия университета. Он разработал проект и программу открытия, смог убедить императрицу в необходимости столь важного, но дорогостоящего и хлопотного начинания.
Если Шувалов являлся личностью незаурядной, то Михайло Ломоносов был личностью гениальной, обладавшей удивительной энергией, талантами, научной и человеческой храбростью. Кратковременное пребывание в качестве студента и долговременное – в качестве профессора в академическом университете в Петербурге дало ему возможность хорошо понять проблемы этого учебного заведения. Стажировка в Германии в Университете города Марбурга позволила ему изучить систему университетского образования в Европе. Проект Ломоносова, направленный на реорганизацию Петербургского университета и не реализованный в нем, во многом схож с тем, который был положен в основание Московского. Его общение и дружеские отношения с Шуваловым дали последнему мощный и недостающий характеру графа стимул к активной деятельности по открытию университета в Москве.
Безусловно, только сочетание всех трех начал: энергии и страсти Ломоносова, практичности и просвещенности Шувалова, готовности и разумности правительства, создало идеальные условия для открытия в 1755 году первого российского университета.
Нестоличный в ту пору город, «отвергнутая Петром» Москва, вдруг, по решению правительства, становился университетским центром. Безусловно, это было неожиданно. Настолько неожиданно, что в указе об открытии университета этому вопросу уделено особое внимание. Вот какие причины размещения университета в Москве там приводятся:
«1) великое число в ней живущих дворян и разночинцов;
2) положение оной среди Российскаго государства, куда из округ лежащих мест способно приехать можно;
3) содержание всякаго не стоит многаго иждивения;
4) почти всякой у себя имеет родственников или знакомых, где себя квартирою и пищею содержать может;
5) великое число в Москве у помещиков на дорогом содержании учителей, из которых большая часть не токмо учить науке не могут, но и сами к тому никакого начала не имеют…»
Все это звучит разумно и логично. Но были, конечно, и другие причины. Наверное, сказались и личные склонности императрицы, сочетавшей любовь к французской моде с приверженностью к патриархальному русскому быту и традициям. Важно также было подчеркнуть национальные начала нового учебного заведения: Петербург строился и жил как европейская столица, Москва же была продолжательницей русской традиции.
Первоначально университет помещался в здании у Воскресенских ворот (в народе их называли «Курятные ворота»), рядом с Красной площадью. Современники шутили: «Можно сказать, хоша на курячьих лапках куратор основал, да слава Богу, хорошо. Жаль, что тесно. Благородное общество для ученья отдают детей, и в тесноте обучаются».
Сложностей на первых порах было множество. Отсутствие должного числа профессоров – большая часть их первоначально выписывалась из-за границы, что затрудняло процесс обучения русских студентов. Неустроенный быт – выделенное здание мало подходило для учебы, к тому же оно скоро пришло в аварийное состояние, так что случались порой катастрофы, например «однажды стена в Латинском классе учителя Фрязина чувствительно треснула, а как начали чинить ее, то ускорили ея разрушение». Были и финансовые затруднения – порой преподаватели месяцами не получали жалованья. К тому же, как отмечалось, многие профессора боялись вечерами возвращаться домой после лекций, так как «подвергались опасности ночью быть или съеденными собаками, или ограбленными ворами». Но, несмотря на это, университет рос, набирал силу и авторитет, расстраивался, занимая значительное пространство в самом центре Москвы, налаживал быт и обзаводился традициями.
Первоначально обучение в Московском университете велось на 3 факультетах: юридическом, медицинском и философском. На юридическом факультете преподавали всеобщую и российскую юриспруденцию, а также «политику» – международное право и историю международных отношений. В образовательную программу медицинского факультета входила не только сама медицина, но и другие естественные науки – физическая и аптекарская химия, натуральная история и анатомия. На философском факультете изучались такие дисциплины, как логика, метафизика, нравоучение, экспериментальная и теоретическая физика, ораторское искусство, поэзия, всеобщая и российская история «с выделением древностей и геральдики». Обязательным для всех студентов было трехгодичное обучение на философском факультете, который можно считать общеобразовательным, подготовительным к поступлению на другие факультеты. За эти три года студент должен был преуспеть в словесности, русском, латинском, греческом и одном из новейших языков, а также в географии, истории, мифологии, математике, физике и логике. Преподавание каждого курса лекций было разделено на полугодия. После университетской реформы начала XIX века были образованы 4 факультета – нравственных и политических наук (философский), физических и математических наук, медицинский, словесности. В 1849 году преподавание философии запретили, а философский факультет преобразовали в два факультета – историко-филологический и физико-математический.