Журнал «Вокруг Света» №10 за 2006 год

Журнал Вокруг Света

Наш разговор постепенно уходит в русло науки и семейных традиций, однако меня продолжает волновать вопрос о свободе слова и выбора, о политической активности нынешних универсантов. Есть ли она сейчас? Подруга Наташа, выпускница исторического факультета, считающегося — вместе с философским — самым политизированным в университете, проводит для меня небольшую экскурсию. Она показывает на истфаке закрытый на замок люк, ведущий куда-то под землю. «Там, в подвале, с начала и до середины 90-х проходили собрания политически активных историков и философов, читались лекции по анархизму. А в конце 90-х здесь существовал «Клуб молодых поэтов», некоторые его участники потом переместились в центр неофициальной петербургской культуры — на «Пушкинскую, 10». Сейчас, как видите, люк закрыт на замок». Впрочем, студенты исторического и философского по-прежнему остались политически активными. Они часто инициируют различные гражданские акции, многие участвуют в митингах против национализма. Трагическая история двадцатилетнего Тимура Качаравы, студента-философа, убитого год назад на Лиговском проспекте за активное участие в антифашистском

движении, прогремела по всей стране.

СПбГУ университет-герой

СПбГУ, история которого тесно переплетена с историей города, — не только университет-музей, но и, как сам Ленинград, Герой. Универсанты, тушащие во время Отечественной войны фугасы на крыше Здания Двенадцати коллегий, стали символом блокадного Ленинграда. Известна история про партизанский отряд преподавателя Дорофеева: после смерти командира он отправился в бой под лозунгом «Университет потребует отчета». Уже в июне 1941 года многие преподаватели, служащие и студенты ушли на фронт, оставшиеся строили оборонительные укрепления под городом, на химическом факультете производили боеприпасы, академик-физик В.А. Фок руководил работами по составлению таблиц для стрельбы из минно-торпедных аппаратов, А.А. Ухтомский, великий петербургский физиолог, руководил группой по разработке проблем травматического шока. В здании Александровской коллегии на Университетской набережной расположилось военное конструкторское бюро. В феврале 1942 года университет был эвакуирован в Саратов и Елабугу, где продолжался учебный процесс; некоторых преподавателей, например декана географического факультета С.В. Колесника, эвакуировали на носилках. В главном здании университета разместился госпиталь. Весной 1943 года учащиеся собрали средства на строительство трех боевых самолетов, за что получили телеграмму с благодарностью от Сталина.

Лабораторный корпус химического факультета в Научно-учебном центре химии на Васильевском острове

Кафедра небесной механики — факультет семейных отношений

Как мы и обещали, один день посвящаем Петергофу, где находятся физический, математико-механический и химический факультеты, а также факультет прикладной математики — процессов управления (ПМ — ПУ). Весь этот научно-просветительский комплекс объединен официальным названием «Петергоф-наукоград». Ехать в знаменитый пригород приятно — мимо Константиновского дворца и Собора Петра и Павла, напоминающего Храм Василия Блаженного. А вот сам студгородок — сплошь новостройки. Впрочем, наш проводник Роман, разъезжающий по территории комплекса на «Жигулях», уверяет меня, что студентов и аспирантов местные хрущевские многоэтажки вовсе не угнетают. А если и надоест их однообразие, то всегда можно погулять по окрестным лесам, полюбоваться усадьбами XIX века или выехать к петергофским фонтанам и английским паркам. Действительно, встречающиеся на нашем пути студенты угнетенными не выглядят: на спортплощадке играют в баскетбол, юная мама везет в коляске малыша, рослые математики гоняют на велосипедах.

Петергофский студгородок — это, по сути дела, целый город. Он обнесен расписанной граффити стеной, в центре высится круглый Дворец культуры и науки, или «Шайба», в котором каждый апрель проходят недели факультетов. Главное их событие — «литмуз», вечер музыки и стихов, и это не случайно. Именно в местном ДК давали первые концерты Борис Гребенщиков и группа «Аукцыон», здесь же взошла звезда Павла Кашина, у которого в «Шайбе» была репетиционная точка. «Мы продолжаем традицию петербургского рока, и многие факультетские группы дорастают до общегородского уровня. Вообще у нас тут бурная жизнь», — радостно делится Роман.

Лаборатория матмеха

Первый пункт нашей экскурсии — матмех, посетить который нам рекомендовала Л.А. Вербицкая. Это, по ее словам, гордость университета, и во время беседы с деканом факультета Геннадием Алексеевичем Леоновым становится ясно — почему. Оказывается, здесь целая научная фабрика, где ведутся передовые разработки для известных частных предприятий и государственных организаций. Например, в факультетской лаборатории нам демонстрируют макет штанги, спроектированной для космической станции «Мир» и изготовленной тут же в Петергофе — на Экспериментально-научном заводе при НИИ математики. «С 60-х годов ХХ века мы ведем секретные разработки по «советскому космосу», — рассказывает декан. — Вообще матмех Санкт-Петербургского университета всегда играл важную роль в развитии математики как науки. Ведь именно в Петербурге зародилась российская математическая школа, когда Петр I основал Морскую академию (сегодня Высшее военно-морское училище им. Фрунзе. — Ред.) для подготовки штурманов, которым точная наука была необходима. А в 1720-х годах в университет пришли выдающиеся братья Бернулли и Леонард Эйлер, самый знаменитый математик XVIII века. В XIX веке П.Л. Чебышев стал основоположником знаменитой петербургской математической школы. А если говорить о современности, например, в 60-е годы ХХ века, времена расцвета физики, роль академика Л.Д. Ландау, культовой московской фигуры, исполнял в Ленинграде патриарх квантовой эпохи В.А. Фок, который хоть и не стал нобелевским лауреатом, но был не менее выдающимся ученым».

Вообще изначально Петергофский наукоград был амбициозно задуман как «русский Оксфорд»: студенческий городок с научно-исследовательской автономией и современными жилищными условиями. Эта идея успешно реализовалась на матмехе. Андрей Николаевич Терехов, завкафедрой системного программирования, создал на базе факультета маленькую «силиконовую долину» — частное предприятие «Терком», состоящее из нескольких сотен опрятных комнатокячеек. «Теперь это самый крупный налогоплательщик Петергофа, — с удовлетворением рассказывает он. — Мы трудоустраиваем смекалистых студентов и выпускников, а заказы у нас идут со всего мира: из Америки, Дании, Германии». В факультетском коридоре — столы для пинг-понга, как в милом сердцу советском НИИ из фильма «Самая обаятельная и привлекательная» (кстати, самые волнующие ассоциации вызвала табличка «Кафедра небесной механики» на отделении астрономии). Если на Васильевском острове все дышит дореволюционной историей, то в Петергофе поневоле начинаешь ностальгировать по великой эпохе СССР, когда каждый мальчишка мечтал стать космонавтом…

Встречаясь с бывшими однокурсниками, мы часто говорили о том, что почти никто из нас — а все мы окончили аспирантуру СПбГУ — не остался преподавать в alma mater, что за последние 20 лет представления о научной карьере кардинально изменились, а от современной реальности факультет унесло, как соломенный домик Элли из «Волшебника изумрудного города». Сейчас, всего за несколько дней нашего маленького путешествия, мои представления изменились. В моем вузе пульсирует новая, молодая кровь. Это тридцатилетние преподаватели вроде филолога Андрея Аствацатурова, коллекционера университетских историй и активного пользователя LiveJournal, филолога Федора Двинятина, звезды «Что? Где? Когда?» и автора самого остроумного определения художественного приема метонимии: «Это когда университетский профессор Ким, кореец по национальности и доктор наук, подходит к расписанию, чтобы узнать, в какой аудитории он должен принимать экзамен. Вдруг сзади кто-то хлопает его по плечу, Ким оборачивается. Ему приветливо улыбается розовощекий студент со словами: «Что, Тундра, поступать к нам приехал?» («Тундра» — и есть метонимия)… Появляются новые, адекватные современности образовательные программы. Как говорит декан филфака С.И. Богданов: «В университете можно заниматься чем угодно. Я, например, серьезно думаю о том, чтобы открыть программу «менеджмент в семейной сфере». Ведь наше главное национальное достояние — не нефть и газ, а женский генотип. Мы распоряжаемся нашим достоянием очень нерационально, а наши женщины — лучшие в мире». Очень приятно, однако я должна вернуть комплимент. Не только женщины — достояние страны, но и российские культура и образование, сплетенные в Санкт-Петербургском университете в единое целое.

Петербургско-парижская коммунна

Как и полагается столичному вузу, каковым Санкт-Петербургский университет являлся вплоть до 1918 года, он издавна служил оплотом либеральных идей. В особенности во второй половине XIX века, в «эпоху великих реформ» Александра II, когда университетское образование было политизировано на французский манер. Многие студенты в то время состояли в революционной организации «Земля и воля», и именно студенческие волнения 1861 года в Петербурге стали симптомом общественного недовольства темпами осуществлявшихся реформ. В ответ на забастовки их исключали из учебного заведения, ссылали в Сибирь, сажали в Петропавловскую и Кронштадтскую крепости. Когда в заключении в Петропавловке оказались сразу 300 студентов, на стене появилась надпись «Санкт-Петербургский университет»… Из Петербурга настроения «парижской коммуны» расходились и по другим российским университетам. Так, в 80-е годы XIX века в Москву были отправлены «комиссары» с воззванием петербургских студентов к московским, и в тот же день в МГУ начались волнения. Общероссийская забастовка 1899 года тоже была инициирована студентами питерского университета. По мере приближения 1905 года сходки проходили почти ежедневно: на одной из них в присутствии пяти тысяч человек был разорван портрет царя Николая II. В самом 1905-м студенты организовали группу «Вооруженное восстание» и оборудовали ручную типографию в общежитии университета. А головным центром революционной деятельности была столовая университета, где заседала «большевистская студенческая столовая комиссия».

Выдающиеся ректоры

Герард Фридрих Миллер (1747—1750 годы) Приняв русское подданство, стал Федором Ивановичем и первым ректором Петербургского университета. Редактировал первую российскую газету «Санкт-Петербургские ведомости». На посту ректора Миллер пытался упорядочить жизнь универсантов: составлял ежегодные учебные планы университета, то есть «Список лекций», и правила поведения в студенческом общежитии: «..вина горячего и прочего подобного в квартире не держать и табаку не курить. В карты и другие игры на деньги отнюдь никогда бы не дерзали. Посторонних пришлых мужеска полу ни на одну ночь, а женска полу ни на одну минуту пущать крайне запрещается…»

А.Н. Бекетов (1876—1883 годы) Cоздал лучшую в России ботаническую лабораторию и ботанический сад, равных которым не было даже за границей, и организовал издание первого русского научного журнала по растениям «Ботанические записки». Жил в Ректорском флигеле во дворе главного здания университета, как и подобало ректору в те времена. Был деканом физико-математического факультета (1867—1876 годы). А Александр Блок приходился ему внуком.