Журнал «Вокруг Света» №12 за 1991 год
Шрифт:
— Ладно, помощничек! — отмахнулся Кэрби. — Ты просто не хотел, чтобы меня поймали раньше времени, покаты еще не выяснил, можно ли чем-нибудь поживиться.
— Ты все время думаешь обо мне плохо, — сказал Иносент и рискнул улыбнуться Валери. — Надеюсь, хоть ты-то не будешь такой подозрительной, Валери.
— Я всегда говорю о вас только хорошее, мистер Сент-Майкл.
— Ну-ну... Так вот, Кэрби, если тебе придет в голову снова связаться с этой парочкой, помни о пленках.
— Уж не забуду,— угрюмо сказал Кэрби. — Но я хочу поговорить о другой сделке. О
— Кэрби, неужели ты думаешь, что я пошел на попятную?
— Нет?
— Разумеется, нет. Конечно, я и без тебя знаю, что Валери жива. Вот она, такая же прекрасная, как и всегда.
— Благодарю вас, сэр.
— Конечно, я и без тебя знаю, что твой храм — подделка. Но я хочу считать себя честным и щепетильным человеком. И вот я трачу утро на подготовку этой бумажонки, — он протянул Кэрби конверт. Тот с подозрительным видом взял его, сел и углубился в чтение. Иносент повернулся к девушке.
— Я рад, что ты цела и невредима, Валери.
— Я тоже, — с улыбкой ответила она. .
— Эй, погоди-ка, — подал голос Кэрби. — Ты мне даже половину не возвращаешь!
— Читай дальше, — велел ему Иносент, — и ты увидишь, что в этом есть смысл.
— Что? Я забираю заклад?
— Да, — ответил Иносент с безмятежной улыбкой.
— Но закладные за землю не выдаются! — в ярости вскричал Кэрби. Сент-Майкл пожал плечами.
— Из-за всех этих недавних треволнений мне сейчас трудно набрать столько наличных. Но поскольку тебе понадобятся деньги в связи с отъездом...
— Отъездом? Куда же я уезжаю?
Лносент посмотрел на Кэрби, как смотрит встревоженный друг.
— Разве ты не понимаешь, в каком положении находишься, Кэрби?
— Знаю. Ты, как всегда, надул меня.
— Нет, нет, Кэрби. Ты — герой.
— Как здорово! — сияя, воскликнула Валери.
— И здорово и не здорово, — парировал Иносент. — К несчастью, Кэрби из тех героев, которым лучше вести себя скромно и не лезть в свет юпитеров.
— Объясни-ка, — попросил Кэрби.
— Ты радировал в полицию. Помощь пришла в деревню через полчаса после того, как ты предотвратил избиение. Двое крестьян убито. Пять террористов убито. Трое взято живьем и дают показания. А те статуэтки, которые ты выбрасывал из самолета, сейчас изучает целая куча экспертов. Американский репортер сумел сделать несколько чудесных снимков, на которых виден регистрационный номер на борту «Синтии».
— О-о-о!— вскричал Кэрби.
— Сейчас Кэрби Гэлуэй — храбрый летчик, спасший беззащитную деревню. Но я знаю нескольких человек, которые разыскивают «героя» по всему Белизу, чтобы задать ему один-два вопроса.
Кэрби вздохнул, а Валери спросила:
— Что это значит, мистер Сент-Майкл?
— Это значит, что Кэрби покинет Белиз, если у него есть мозги, — ответил Иносент. — Ненадолго, пока не стихнет шум. Скажем, на три-четыре года.
Кэрби снова вздохнул, а Иносент дружелюбно улыбнулся.
— Вот почему я постарался добиться для тебя наилучших условий сделки. Отличная закладная грамота на десять лет...
— Ты все покроешь, вложив отчисления в доходное дело. Ты получишь землю и не заплатишь за нее ни гроша. Ты еще наживешься на мне!
— Но ты в итоге вернешь все, что уплатил мне. Ты ведь этого хотел, правда?
Кэрби посмотрел на Валери долгим страдальческим взглядом.
— Валери, — сказал он,г- если ты когда-нибудь увидишь, что я разговариваю с этим типом, дай мне по физиономии. Ладно, Иносент, где мне расписаться?
Зигзаги судьбы
Трамп-Глэйд, Флорида, шоссе 216. 8,4 мили к югу от кинотеатра, левый поворот за знаком «Потчо-12». Уитмен Лемюэль пристально смотрел сквозь ветровое стекло. Да, вот он, ржавый знак. И спидометр показывает ровно 8,4 мили.
Лемюэль крутанул руль, и машина съехала на проселок. Теперь до красной ленточки на проволочной изгороди оставалось 15,2 мили...
И хотя Гэлуэй ждет этих двух торговцев из Нью-Йорка, он, несомненно, обрадуется, увидев вместо них его, Лемюэля. Особенно когда поймет, что Уитчер и Фелдспэн вовсе сошли со сцены.
Он с отвращением скривил губы, вспомнив, как вел себя Фелдспэн на борту самолета, какой ужас посеял этот тип в салоне. Оно и к лучшему, что эти двое откололись.
Алан Уитчер был готов продолжать начатое дело, но Джерри Фелдспэн слишком перетрусил, когда какой-то пассажир не так посмотрел на него. Результатом этого стал сплошной кавардак. К счастью, Фелдспэна вырвало всего однажды, зато прямо на того пассажира, с которого все началось. И Фелдспэн испортил ему костюм, а заодно и торчавшую из кармана блестящую и, видимо, довольно дорогую губную гармошку.
Как бы там ни было, в аэропорту Майами Фелдспэн закричал, что не намерен более преступать закон и иметь дело с контрабандистами. Только чудо спасло его и всех остальных пассажиров от ареста — так он орал. Наконец Уитчер, озабоченный состоянием друга, заявил, что им лучше вернуться домой и забыть обо всем этом деле. И вот он, Уитмэн Лемюэль, едет один по проселку на встречу с Кэрби Гэлуэем, что тоже к лучшему. Уитчер и Фелдспэн — жадные торгаши. А сам Гэлуэй — мошенник, достойный презрения как личность, но ценный поставщик сокровищ, невольно спасающий их от невежественных центральноамериканцев и таких типов, как Уитчер и Фелдспэн. И он может передать эти бесценные произведения в руки честных, самоотверженных, образованных, умных и бескорыстных ревнителей науки — таких, как он, Уитмен Лемюэль.
Он был единственным положительным героем этой истории. И теперь положительный герой возьмет верх, что очень редко случается в реальной жизни.
— Я это заслужил, — пробормотал Лемюэль, крутя баранку.
Когда появился самолет, Лемюэль стоял посреди травянистого поля. Кэрби сделал круг над его головой и приземлился на дальнем конце поля, потом развернулся и с урчанием покатил в сторону машины.
Открылась дверца, и появился Кэрби Гэлуэй. Казалось, он страшно торопится. Двигатели работали, пропеллеры крутились, самолет дрожал от нетерпения. Гэлуэй удивленно посмотрел на Лемюэля. В самолете сидел еще кто-то.