Журнал «Вокруг Света» №12 за 1994 год
Шрифт:
Свое название национальный парк получил от озера Маньяра, собственно, это — узкая полоска земли на его северо-западном берегу. Но несмотря на небольшие размеры, парк чрезвычайно плотно населён. Львы, слоны, антилопы, бегемоты, жирафы, буйволы, не говоря уже об огромных стаях обезьян и бесчисленных обитателях птичьих базаров. Едем в центр парка, к озеру. Ослепительное солнце, жарко и влажно. На берегу озера есть маленькая площадка, где разрешается выйти из автобуса. Небольшая бухточка буквально забита бегемотами. Фырканье животных, брызги от погружения многотонных туш, гомон, свист, щелканье птиц. Прибавьте к этому жуткую вонь от птичьего помета — и описываемая картина станет реальной. Но так не хочется уходить. Живая природа притягивает и завораживает.
В глубине Парка, где должны быть слоны,
Выезжая с территории парка, замечаем, что поля соседних деревень вплотную подступают к нему. Это — следствие демографического взрыва и резкого увеличения численности населения страны. Нужно сохранить обитателей парка, но и подумать о сохранности полей крестьян, которые заняли земли, ранее вполне доступные для слонов. Решением этой проблемы занимается управление национальных парков Танзании.
На дороге, окруженной густым кустарником, видны кучи помета, значит, слоны здесь уже выходили за территорию парка, но в самый разгар дня ни одного из них мы не встретили. Все живое спряталось от жары. Еще один короткий отрезок пути, и мы въехали в деревню Мто-ва-Мбу. Останавливаемся у базара.
Прилавки завалены бананами, желтыми и красными, с плотной розовой мякотью, авокадо, папайей, бататами, помидорами, горками фасоли и риса; отдельно расположены лавки, торгующие мясом. Жизнь бурлит, толкаются покупатели, спорят продавцы. Кругом шум, смех, обмен новостями. Здесь и рынок, и местное радио, и театр одновременно. Ближе к дороге — лавки с множеством фигурок из черного дерева. Удивительно пластичные изображения животных, воинов-масаев, мифологические сюжеты маконде по целому стволу дерева. Выбор необычайно богатый, можно часами смотреть и отбирать, но все время кажется, что лучший экземпляр ты пропустил. Здесь же копья масаев и их щиты, декоративные и боевые.
До настоящего времени масаи не изменили своего уклада жизни и своей одежды: темно-синие покрывала, браслеты из бусинок, оттянутые серьгами до плечей мочки ушей. Все те же копья и длинные ножи, напоминающие мачете. Но и здесь видны приметы нового времени. Масаи поджидают у рынка иностранцев и за определенную плату позволяют фотографироваться с ними. Неплохой бизнес, если учесть, что дорога на парки Маньяра, Серенгети, кратер Нгоронгоро проходит через эту деревню.
Пора возвращаться в Арушу. Потом еще тридцать шесть часов пути, и, пропустив группу жирафов, помахав на прощанье слонам, устремляемся в Мбею. Короткое рождественское сафари окончилось...
В оформлении использованы фотографии автора и из журнала «Geo»
Владимир Зайченко
Рог или жизнь?
Увы, именно так стоит вопрос для размышляющего о своей невеселой судьбе африканского или азиатского носорога. Точнее говоря, так формулируют проблему носорожьи доброжелатели — сотрудники национальных парков. Они нисколько не сгущают краски. У толстокожего гиганта, сохранившего свое оружие, шансов дожить до старости практически нет. Браконьеров в заповедниках: куда больше, чем егерей, а спрос на носорожьи рога вполне устойчив и. превышает предложение (в Китае и странах Юго-Восточной Азии вытяжка из рога считается незаменимым средством для укрепления мужской потенции). Цена — шестьдесят тысяч долларов за килограмм «сырья», и легко представить, к каким последствиям для носорогов приводит такое положение дел. Например, в Зимбабве популяция черного носорога за последние два с половиной года сократилась почти в пять раз. Еще в 1990 году здесь насчитывалось две тысячи толстокожих, сегодня их осталось четыреста тридцать. Общее число носорогов на Африканском континенте в 1992 году оценивалось в семь тысяч триста голов. А учитывая размах браконьерства, можно сказать, что весь вид находится на грани полного истребления.
Доведенные до отчаяния зоологи решили пойти на небывалую, совсем уж крайнюю меру: заблаговременно спиливать у животных рога, чтобы они перестали быть приманкой для двуногих убийц. «Конечно, безрогий носорог — весьма горестное зрелище», — признается инициатор и руководитель проекта доктор Рихард Фауст, президент франкфуртского зоологического общества. «Но пускай уж лучше будут безрогими, чем мертвыми».
Носороги, как известно, не собираются в стада, и каждого из них надо сначала найти (на вертолете), а потом временно обездвижить выстрелом из ружья с «Летающим шприцем». Затем в ход идет бензопила, а после завершения операции — баночка с дезинфицирующей смолой, которой замазывают свежие «пеньки». Обходится все это недешево: около тысячи долларов на обработку одного животного. Но выбора нет — разве что установить круглосуточную охрану каждого взрослого носорога, а такая роскошь не по карману ни одному заповеднику в Африке. Трагизм положения усугубляется тем, что носорог, даже утратив свое драгоценное украшение, все-таки нередко попадает на мушку. В национальном парке Хванге (Зимбабве) браконьерами застрелено уже трое «прооперированных» животных. Взять с бедняги было нечего, зато гиены и грифы получили роскошное угощение.
Однако зоологи и администрация парков не теряют оптимизма. Они надеются, что в дальнейшем браконьеры будут повнимательнее и оставят Наконец в покое несчастных толстокожих. А пока ученые ведут систематическое наблюдение за «популяцией безрогих носорогов», стараясь выяснить, как повлияла операция на их обычный образ жизни. Если окажется, что звери не испытывают особых затруднений, то обработка будет проводиться повсеместно и регулярно — ведь рог отрастает на восемь сантиметров в год. Это значит, что уже через два года взрослый носорог-самец вновь сделается ходячим кладом и станет объектом браконьерского промысла. Если, конечно, его не убьют ещё раньше. По ошибке...
По материалам журнала «Stern» подготовил А.Случевский
B подводных сейфах
Риск — прибыльное дело. В не по-летнему хмурый день, 4 июня 1916 года, от перрона лондонского вокзала Виктория отошел специальный поезд из трех вагонов. Один занимал военный министр Великобритании, фельдмаршал лорд Китченер с несколькими ближайшими помощниками; два других — охрана и секретный груз в тяжелых металлических ящиках. Хотя поезд направлялся в Шотландию, конечной целью поездки министра была Россия, где он намеревался лично ознакомиться с положением дел, согласовать военные планы союзников и уточнить размеры кредитов, которые английские банкиры собирались предоставить России для закупки вооружения. В качестве аванса Китченер вез с собой 10 миллионов фунтов стерлингов в золотых слитках и монетах.
На следующий день британская делегация прибыла на эсминце на главную базу Королевского флота Скапа-флоу на Оркнейских островах, откуда затем должна была отплыть в Архангельск на броненосном крейсере «Хэмпшир». Согласно первоначальному плану его маршрут в Атлантику проходил восточным фарватером вдоль Оркнейских островов, который тральщики регулярно очищали от мин. Но в тот день сильное волнение помешало им выйти в море. Поэтому командующий флотом адмирал Джеллико отдал приказ следовать западным фарватером, держась ближе к берегу, чтобы укрыться от шторма. Темное время летом в этих широтах длится всего четыре часа, так что появление германских надводных кораблей не осталось бы незамеченным. Подводные же лодки сюда еще не заглядывали.