Журнал "Вокруг Света" №2 за 1998 год
Шрифт:
Вдоль набережной, у причалов, где раньше трудно было пробраться среди желающих попасть на пароходы, курсирующие по Нилу, или на фелюги со странными, словно переломленными мачтами, сейчас пустынно, а пароходы, роскошно отделанные под старину, припаркованы друг к другу.
Но верится, что они дождутся своих пассажиров. Ведь такого города, как «эль-Уксор», «города дворцов», как его называли арабы, не сыщешь на целом свете.
Мы едем по улицам некогда блистательных Фив, которые до сих пор скрывают развалины жилищ, где тысячелетия назад обитали жители древнего города. Но зато сохранились выдающиеся памятники золотого периода
Тогда же расцветает культ фиванского бога Амона, отождествляемого с богом солнца Ра. Именно ему посвящается Луксорский храм, сохранившийся до наших дней. Его стены были покрыты золотом, а пол серебром. Возведенный на юге города, он соединялся трехкилометровой аллеей сфинксов с другим чудом света — Карнакским храмом, возле которого было выкопано священное озеро.
Забегая вперед, признаюсь — более сильного впечатления, чем от пилонов, статуй, колоннад этих храмов, у меня в жизни не было. Кто-то о них верно сказал: «Вот искусство, когда воображение тускнеет перед тем, что открывается взору».
Одно обстоятельство поразило меня при осмотре Луксорского храма — это следы бурной истории Египта уже после фараонов. В храме бога Амона мы видим «вставленный», как в мозаику, храм Александра Македонского, объявившего себя (для упрочения власти в Египте) сыном бога Амона.
Есть здесь и христианская часовня. Первые христиане, в святой нетерпимости разрушая изображения древнеегипетских идолов, заменяли иероглифы надписями на коптском языке. А на крыше храма можно видеть мусульманскую мечеть, которую, как на фундаменте, возвели арабы на полузасыпанном древнеегипетском святилище.
Не правда ли, редчайшее соединение столь противоречивых религиозных идеологий, но какой пример сосуществования, если не примирения! Как было бы хорошо, если бы это сближение религий осуществлялось на практике в наши дни. Тогда, возможно бы, не случилось недавней трагедии в Луксоре, где террористы-исламисты были подвигнуты на убийство своей крайней религиозной нетерпимостью...
Дорога, вырвавшись из Луксора, как бы делит мир на две краски: слева — желтая, безжизненная пустыня, справа — зеленая, сады и деревни, примыкающие к Нилу. Слева — смерть, справа — жизнь, где работают трудолюбивые феллахи в голубых, до пят, зимних рубахах — галабеях, где бойко возводятся дома с обязательно недостроенным последним этажом, предназначенным для будущих молодоженов, и распахнутыми глазницами окон, открытыми всем ветрам.
Мы выехали из «города живых» — Луксора, где и сейчас, и раньше кипела жизнь: раньше здесь обитали фараоны и знать в своих дворцах, сейчас торговцы и обыватели — в неказистых домиках. Теперь мы переправляемся на левый берег Нила — в «город мертвых».
Сюда фараоны и знать отправлялись в последний путь на разукрашенных фараоновых лодках. Гребцы согласно взмахивали веслами, стараясь, чтоб даже падавшие капли воды не нарушали покой посланцев бога на земле. Процессия останавливалась у «ворот» в Долину царей.
Здесь, у колоссов Мемнона, притормозил и наш автобус. Если я не так излагаю путь следования саркофага фараона, то виновата местная туристическая служба, или скорее охрана, утвердившая такой маршрут следования,
Позади следует машина с вооруженными военными в бронежилетах. На всякий случай, хотя обстановка спокойная, и вокруг расстилается безмятежный сельский пейзаж с нивами и фруктовыми садами.
Колоссы Мемнона остались от поминального храма фараона Аменхотепа III. Они так велики (высотой с семиэтажный дом и весом в 700 тонн каждый), что еле вошли в объектив моего аппаратика. Кстати, к храму относились еще два великолепных сфинкса с ликом фараона, которые ныне украшают набережную Невы. Египтяне шутят: «У нас не смогли вывезти только пирамиды — слишком тяжелые».
И вот мы вступаем в небольшое ущелье с желто-серыми скальными стенами, Долину царей, куда доступ был открыт лишь жрецам да рабам, несшим саркофаг. Так как в последний путь отправляли много утвари, золота и драгоценностей, столь необходимых в загробной жизни (об этом свидетельствует масса подобных вещей, не умещающихся в залах Египетского музея в Каире, из неразграбленной гробницы Тутанхамона).
Надо отметить, что все предосторожности против грабителей (уничтожение свидетелей захоронения, строителей и рабов; тщательная маскировка входа в гробницу, обычно закрываемого большими обломками скал) оказались малоэффективны: большинство гробниц за прошедшие века были вскрыты и разорены.
А ведь даже сейчас надо долго ехать от храма Сети I, чтобы попасть в самое сердце гор, где обнаружены десятки гробниц фараонов. Я побывал в нескольких, но с трудом нашел какое-то отличие между ними: несколько наклонных коридоров, глубоко уходящих в скалу на десятки метров и оканчивающихся двумя-тремя комнатами. Стены всех гробниц украшены цветными барельефами и картинами, где изображался путь усопшего, его жизнь в загробном мире и жизнь богов. В одной из комнат, в углублении, стоял золотой саркофаг. Эта комната называлась золотой, что можно сказать о всякой гробнице фараонов. Если в маленьком склепе Тутанхамона был целый склад сокровищ, то можно себе представить, какие их россыпи хранились в гробницах великих фараонов, к сожалению, разграбленных.
Хочется отметить, что фараоны, их придворные не зря «прихватывали» с собой столько имущества. Уже тогда у них, да и у жрецов появились сомнения; столь ли обеспечена и прекрасна жизнь на том свете? Об этом говорят надписи на гробницах, например такая: «Ешь, пей, веселись, ибо завтра ты отправишься в землю безмолвия, где ничего нет».
Но у великих были жены, о загробной жизни которых они весьма заботились, возможно, именно поэтому один из самых известных фараонов Рамзес II, проживший довольно долго, построил великолепную гробницу для своей любимой жены Нефертари, умершей в сорок лет.
Наш автор, историк и журналист, Владимир Беляков, живущий в Каире уже 12 лет, сказал мне, что это «самая замечательная гробница в Долине цариц». Обнаруженная еще в начале века, хорошо сохранившаяся гробница была отреставрирована лишь в последние годы и недавно открыта.
В ее восстановление было вложено столько труда, что эксперты настояли, опасаясь за сохранность росписей, чтобы ее посещали в день не более 150 посетителей по 10 минут каждый, приобретая отдельный билет.
И вот я с трепетом спускаюсь по ступенькам из знойного пустынного полдня в холод мрачного склепа, где поражает после назойливых криков торговцев могильная тишина.