Журнал "Вокруг Света" №4 за 1998 год
Шрифт:
Фонд «Мишутушкин — Пилиоко» уже много лет назад насчитывал около четырех тысяч уникальных экспонатов — предметов первобытного искусства народов Океании. Николай говорил, что он никогда не занимался серьезной, а тем более научной систематизацией своего фонда. Такой возможности у него не было. В России зачастую все великое держится на личной инициативе, благородном фанатизме и бескорыстии.
Научный подвиг, в полном смысле этого слова, достойный самого высокого уважения, совершила скромный научный сотрудник Института этнографии Людмила Алексеевна Иванова. Работая месяцами, годами с коллекцией Николая Мишутушкина она подробнейшим образом, строго научно, со скрупулезной точностью описала каждый предмет.
В ноябре 1995 года Николай пригласил меня на этнографический фестиваль в Вануату, который бывает раз в 17 лет.
— Ищи возможность нацарапать денег на дорогу, об остальном не беспокойся, — сказал он мне по телефону.
Я всю жизнь занимаюсь профессиональной фотографией. Коллекционирую старинные и современные фотоаппараты. Получив приглашение, срочно продаю два «Niron'а», добавляю из семейного бюджета, покупаю самые дешевые льготные билеты и лечу почти трое суток: Москва — Шарджа — Бангкок — Сидней и от Сиднея три тысячи километров над Тихим океаном на северо-восток к архипелагу Новые Гебриды (Республика Вануату с 1980 года), в столицу — город Порт-Вила на острове Эфате, который находится километрах в 800 южнее экватора.
Так я попадаю в дом, где Николай Николаевич поселился сорок лет назад и где «организовал» уединенный, утопающий в тропической зелени «гектарчик» земли. Это его собственность, и отсюда он общается со всем миром — через свой фонд, живопись, через творения воспитанника Алоиса Пилиоко.
Фестиваль длился целых шесть дней. С многих островов Полинезии, Микронезии и Меланезии съехались на остров Эфате около двух тысяч деревенских жителей, чтобы показать традиционные виды искусств: танцы, костюмы, песни, музыкальные инструменты и т. п.
15-летие независимости жители Республики Вануату отметили открытием первого в стране Национального этнографического музея на территории Культурного центра. К этой же дате приурочили мини-фестиваль национальных искусств.
Настал день открытия фестиваля. Под трубные звуки морских раковин бубу к берегу подплыли лодки. Пританцовывая, островитяне, ярко раскрашенные, в набедренных повязках, группами по 40-50 человек, входили в воду, с легкостью подхватывали длинное судно на плечи и выносили его на берег вместе с командой.
Пестрая, оглушительно шумящая, чернокожая толпа, подкидывая в руках палицы, колотушки, весла, направилась к Культурному центру — месту проведения фестиваля.
Процессия состояла из групп, представлявших один остров, или одно племя, или одну деревню. Каждая группа — в традиционных для данной местности одеяниях: жители с острова Малекула — в фаллокриптах, с нагрудными украшениями из клыков кабана на груди, с цветами гибискуса за ушами; их волосы были окрашены в рыжий цвет.
Мужчины с острова Тонга — в разноцветных плетеных набедренных циновках и накидках из растительных волокон. Жители островов Аоба, Маево, Мере Лава — в ожерельях из разнообразнейших раковин, с петушиными перьями в волосах. Женщины — в лубяных юбках, лоб и груди раскрашены. Все украшения, одежда, маски изготовлены специально для фестиваля. В руках участников шествия оружие — палицы, копья, луки со стрелами.
Пять дней длился показ музыкального искусства. На сигнальных барабанах атингтинг отбивались послания, разносились по округе протяжные завораживающие звуки бамбуковой флейты. Каждый день завершался выступлениями танцевальных групп с островов Торрес, Мере Лава, Маево, Амбрим, Малекула, Тонгарики, Танна, Амбае, Пентекост.
Утро начиналось так, как начинается обычное утро в деревне. Островитяне демонстрировали традиционные способы приготовления пищи. Мужчины палками взрыхляли землю, готовили яму для земляной печи. Тут же забивали свинью и заворачивали тушу в листья. Женщины выпекали в земляных печах, на раскаленных камнях ямс, таро, бананы, готовили любимое блюдо лаплап. Затем следовал традиционный дележ пищи между гостями.
Днем мужчины резали по дереву, делали модели лодок, плели сети для рыбы, силки для ловли крыс и птиц, сооружали хижины из свежесрубленных деревьев. Женщины плели и окрашивали циновки. Жители острова Пентекост изготавливали и погребальные циновки, которые, по традиции, прокаливали на огне много часов. Более полутора тысяч участников фестиваля работали без устали.
Детишки, не отпуская рук матери, часами танцевали в общем хороводе под звуки щелевых барабанов. Разъехавшись по своим островам, они сохранят в памяти скрытый смысл магических ритуалов, научатся обращаться с настоящим костром, изготовлять вручную поделки и утварь, столь необходимые для деревенской жизни. Их руки и память не дадут прерваться межпоколенной связи времен. На это и надеются устроители фестиваля.
Я чувствовал, что мой новый друг полинезиец Вильяме, устав в эти дни крутить баранку грузового «мицубиси», носившегося по извилистым портовым улочкам Порт-Вилы, уже мечтает о том, как махнет на выходные дни к родителям в деревню на остров Танна, сядет на циновку в родной хижине, плетеной из прутьев, и остановит взгляд на дорогой его сердцу каменной статуэтке божества Тангароа.
Вид тлеющего очага, ранговая скульптура из корня древовидного папоротника у входа и плетеная ритуальная маска уведут его мысли к рассказам деда о прошлой жизни островитян... Другими глазами посмотрит он на привычный ему мир.
Не об этом ли мечтает Николай Николаевич Мишутушкин, русский художник, ставший своим на островах Океании?..
Александр Кулешов / фото автора
Новые Гебриды
Загадки, гипотезы, открытия: Генуэзские пираты на ... Каспии
Во время археологических раскопок Сарайджука на сгоревшей камышовой крыше одного из домов я нашел глиняный толстостенный шар. Долгое время подобные находки были загадкой для науки, но теперь их роль стала понятна и вместе с тем яснее обозначилась драма, которую пережили в далеком прошлом народы северовосточного Прикаспия.
Едва забрезжил рассвет, гребцы отвалили от берега, где пережидали беззвездную ночь, и налегли на весла. Еще один поворот реки — и галеры вышли на широкий плес, с которого хорошо был виден Сарайджук (Сарайджук (тюрк.) — Маленький Дворец Сарайчик. Здесь и далее прим. автора). Город еще спал. Только над отдельными крытыми тростником плоскими крышами поднимался дымок.
На широком речном плесе было шумно. Перед восходом солнца огромная стая бакланов широким фронтом перегородила реку. Тысячи птиц, хлопая по воде крыльями, глушили рыбу и гнали ее вверх по течению.