Журнал "Вокруг Света" №5 за 1995 год
Шрифт:
Наконец в полном отчаянии я заговорил о египтологии, но она прервала меня, и, поднявшись, произнесла с подчеркнутой вежлив остью:
— Думаю, мне пора в постель. Хотя вам, боюсь, здесь будет не очень-то удобно.
— О, я как-нибудь устроюсь, — пробормотал я. — Спокойной ночи и приятных сновидений.
— Спасибо, — улыбнулась она, — и... вам того же. — С этими словами она исчезла за шторой и поплотнее задернула ее.
Я пригасил лампу и, зная, что ночь будет довольно холодной, взял пальто. В этот момент штора снова
— Вы еще не сделали зарядку?
— А-а? — пораженно воскликнул я. — Зарядку?
— Именно. Я делаю ее каждую ночь. А вы?
— Э-э, нет. Боюсь, что нет, — несколько нерешительно ответил я.
— Тогда вам просто необходимо начать. Это очень полезно для фигуры. Если бы у нас были рапиры, мы могли бы на несколько минут заняться фехтованием, — это самое хорошее из упражнений. Но, раз их у нас нет, мы вместо этого можем побегать.
— Побегать? — откликнулся я.
— Почему бы и нет? оборвала она. — Смотрите, как это делается: через кресла, под столом, по кругу, прыгая, спотыкаясь, и опять бегом. Это прекрасное средство для поддержания формы.
— Ну-у, пробормотал я, изумленный этой неожиданной для меня ее стороной. — Если вы так настроены, я не стану вам мешать.
Она шагнула вперед и оказалась рядом со мной. На ней почти не было одежды, но я не обратил на это внимания, поскольку, спокойно взглянув на меня, она сказала:
— Я в лучшей форме, чем вы. Могу поспорить, что вы не поймаете меня.
— Не обольщайтесь, — рассмеялся я и сделал выпад, чтобы схватить ее. Но она уклонилась и отбежала за стол.
— Смелее, — сказала она. — Я бросаю вам вызов.
— Хорошо! — вскричал я. — Мне хватит двух минут, чтобы поймать вас.
Улыбнувшись, она наклонилась и погасила лампу. В следующую секунду ее насмешливый голос донесся из дальнего конца палатки:
— Попробуйте! Поймайте меня! Поймайте, если сможете!
Никогда в жизни я не испытывал большего возбуждения, чем от этой погони. Возможно, во мне пробудился первобытный охотничий инстинкт, который все еще силен в каждом мужчине, — но я твердо знал, что если не поймаю ее, то потеряю всякое уважение к себе.
Когда я поймал ее, — хотя уверен, что она сама позволила это сделать, — она повернулась ко мне в объятия и наши уста сомкнулись. Крепко сжимая ее горячее, податливое тело, я чувствовал, как сердце колотится в ее груди. Все мои колебания развеялись, как паутина на ветру. Я взял ее на руки и отнес в постель.
В котором часу я проснулся, сказать тру дно, вероятно, где-то за полночь, поскольку в палатке было совершенно темно. Я сразу понял, что Уны нет рядом.
Все мои чувства мгновенно обострились, сна как не бывало.
Я выскользнул из постели, зажег спичку и, раздвинув штору, выглянул. Уны нигде не было, и я на цыпочках прокрался
— Кто там? — раздался быстрый, возбужденный шепот Уны.
— Это я, дорогая, — проблеял я. — Я проснулся и, не найдя тебя рядом, забеспокоился, что случилось.
— Я на минутку вышла, — успокаивающим тоном произнесла она. — Возвращайся в постель, любовь моя. Я сейчас приду.
Мне ничего не оставалось, как повиноваться, но, повернувшись, я услышал ее торопливые слова, сказанные по-арабски:
— Ты поняла? Мне нравится этот англичанин, и я не хочу, чтобы ему перерезали глотку. Я не боюсь Закри. Наша договоренность отменяется.
Как прелестно услышать подобное от своей подруги в середине первой ночи, проведенной с ней. Приятно было узнать, что я произвел на Уну такое впечатление, что она решила пощадить меня.
Но кровь буквально застыла в моих жилах при мысли о предательстве, которое она замышляла.
Мне стало ясно, что она все время знала, кто я на самом деле. Она, должно быть, детально продумала свой коварный замысел в первый же вечер на пароходе и на следующее утро послала инструкции Закри-бею до нашего отплытия.
Посещение гробницы Эхнатона послужило прекрасным предлогом увести меня прочь от нашей группы; палатку, вероятно, доставили по железной дороге, поскольку Уна слишком привередлива, чтобы спать в арабской лачуге, а местный шейх исполнял, скорее всего, ее же приказы, когда лгал относительно археологов.
Безмятежная, с ангельской улыбкой на устах, она вернулась прежде, чем я успел налить шампанского. Подойдя ко мне, она обвила руками мою шею, притянула голову к своей и очень скоро я начал теряться в догадках: не ослышался ли я? Невозможно было поверить, что столь юное создание могло замыслить такое черное дело. Однако же в этом не было никаких сомнений.
Утомившись от любовных игр и допив шампанское, мы вновь уснули, но ненадолго. Меня разбудили сердитые голоса. В тот же момент проснулась и Уна. Выскользнув из моих объятий, она выпрыгнула из постели, натянула платье и торопливо сказала:
— Это, должно быть, шейх и люди из деревни. Они, наверное, напились после нашего ухода. Что бы ни происходило, не выходи отсюда, любовь моя. Когда эти люди напьются, с ними трудно поладить, они ненавидят англичан.
Однако я все же вылез из постели, зажег лампу, проверил пистолет и стал одеваться.
Штора, разделяющая палатку, была задернута, но посетители находились уже в прихожей — Уна ругалась с ними; внезапно я с ужасом понял, что их предводитель вовсе не шейх. Высокий, напоминающий женский, голос мог принадлежать только Закри-бею.