Журнал "Вокруг Света" №6 за 2001 год
Шрифт:
Через 144 года на тот же клочок суши посреди Тихого океана наткнулся голландский адмирал Якоб Роггевен, причем произошло это событие в день христианской Пасхи. Так совершенно случайно остров Те Пито о те Хенуа, что в переводе с местного наречия значит Центр мира, превратился в остров Пасхи.
Причем адмирал Роггевен со своей эскадрой не просто плавал в этом районе, он тщетно пытался найти неуловимую землю Дэвиса — английского пирата, которая по его описаниям была обнаружена лет за 35 до экспедиции голландцев. Правда, никто, кроме Дэвиса и его команды, вновь открытый архипелаг больше так и не видел. А потому безрезультатные поиски наводили на мысль, что он мог просто уйти под воду. Ведь сейсмическая активность на дне Тихого океана в этих местах довольно велика, хотя погубить землю Дэвиса могло
Волей-неволей возникал вопрос: а не могли ли здесь еще до появления европейцев существовать крупные острова, большие архипелаги или целый материк? Для него даже придумали красивое название «Пасифида». Это косвенно подтверждалось и устными легендами о медленном опускании земли под воду.
После голландцев на острове бывали и другие исследователи, ученые, да и просто авантюристы. Он, словно магнит, притягивал к себе самых разных людей.
В свое время адмирал Роггевен, вспоминая о своем путешествии на остров, утверждал, что аборигены разводили перед идолами «моаи» костры и садились рядом на корточки, преклонив головы. После этого они складывали руки и раскачивали их вверх-вниз. Конечно, это наблюдение не в состоянии объяснить, кем на самом деле были для островитян истуканы. Но то, что в них заключался какой-то сакральный смысл, вряд ли подлежит сомнению.
Каждый из исследователей, побывавших на острове, считал своим долгом высказать предположение относительно назначения истуканов. Кук полагал, что это памятники погребенным правителям. Кэтрин Раутледж, исследовавшая остров в 1915 году, высказывала предположение, что часть истуканов изображала богов, а часть реальных людей. По утверждению профессора Метро, это были или боги, или обожествленные предки, или какие-то правители. Тур Хейердал считал, что это изваяния белых людей, прибывших на остров из Перу. К сожалению, в череде обрушившихся на остров несчастий, междоусобных войн и грабительских набегов никого особенно не интересовало взаимоотношение пасхальцев с «моаи». А они, судя по всему, были очень не простыми. Джеймс Кук, побывавший на острове в 1774 году, тоже оставил довольно поверхностное описание обычаев местных жителей.
Главным же в его записях было упоминание лежащих статуй, потому как до него никто ничего подобного не замечал. Однако предположение о том, что статуи повреждались или уничтожались только враждовавшими друг с другом семейными кланами, по меньшей мере, половинчато. «Моаи» могли падать сами, от времени, ветра и воды. Тем более что почти все истуканы были установлены на берегу спиной к морю и лицом в глубь острова. Первая же большая волна, вызванная землетрясением или подводным извержением вулкана, легко могла повалить не одну фигуру.
Во второй половине XIX века умер культ человека-птицы. Этот странный, уникальный для всей Полинезии, обряд был посвящен Макемаке — верховному божеству островитян. Избранный становился его земным воплощением. Причем, что интересно, выборы проходили регулярно, раз в год. При этом самое активное участие в них принимали слуги или воины. Именно от них зависело, станет ли их хозяин, глава семейного клана, Тангата-ману, или человеком-птицей. Именно этому обряду обязан своим возникновением главный культовый центр — скальный поселок Оронго на самом большом вулкане Рано-Као в западной оконечности острова. Хотя, может быть, Оронго существовал задолго до возникновения культа Тангата-ману. Предания сообщают, что наследник легендарного Хоту Матуа родился именно здесь. В свою очередь, его потомки через сотни лет сами давали сигнал к началу ежегодного состязания.
Весной на небольшие островки Моту-Као-Као, Моту-Ити и Моту-Нуи, расположенные недалеко от берега, прилетали посланники бога Макемаке — черные морские ласточки. Тот воин, который первым находил первое яйцо этих птиц и доставлял его вплавь своему господину, получал в награду семь прекрасных женщин. Ну а хозяин становился вождем, или, вернее, человеком-птицей, получая всеобщее уважение, почет и привилегии. Последняя церемония Тангата-ману прошла в 60-х годах XIX века — после катастрофического пиратского рейда перуанцев выбирать человека-птицу стало некому и не из кого.
Парадокс заключается в том, что в Полинезии больше невозможно встретить цивилизацию столь высокого уровня, загадавшую так много загадок. К тому же в Полинезии коренное население нигде не подвергалось такому насилию, если не сказать геноциду, как на острове Пасхи. Складывается впечатление, что едва ли не все человечество, словно в отместку за исключительность, задалось целью уничтожить эту маленькую популяцию островитян. Удивительно, что на острове Пасхи вообще удалось кому-то уцелеть. Белые люди столетиями методично уничтожали тех, кто теперь мог бы дать ответы на вопросы, интересующие всех. Судите сами: в 1862 году перуанские пираты забрали в рабство все (!) мужское население острова. Затем практически ниоткуда появился французский авантюрист Жан Батист Дютро-Борнье, сам себя объявивший его повелителем и в конце концов убитый своими же подданными. Некоторое время спустя христианские миссионеры начали ревностно искоренять островное язычество, сжигая еретические, по их мнению, таблички с древними письменами. А по прошествии нескольких лет на острове начинаются распри между европейцами. В 1888 году чилийские власти, присоединившие остров к своим владениям, организовали тут исправительную колонию. Чуть позже, сообразуясь с чьей-то больной фантазией, было решено, что остров Пасхи — идеальное место для разведения скота. И буквально все поселения, кроме уцелевшего поныне города Ханга-Роа, были разрушены.
И так продолжалось вплоть до начала XX века. Последний мятеж аборигенов против чилийцев был подавлен в 1914 году. Пожалуй, только после этого жестокие эксперименты прекратились, вот только к тому времени на острове не осталось практически никого из тех, кто мог бы хоть что-нибудь прояснить в его истории. Некоторые, правда, считают, что здесь и сейчас еще существует некий клан или орден упрямых пасхальцев, хранящих дедовские секреты и скрывающих от белых переселенцев древние знания. Факты подтверждают, что так оно и было в 20-х годах прошлого века и в принципе могло быть еще лет эдак 50 назад, когда остров был практически изолирован от мира, но вот сегодня уже маловероятно. Хотя, кто знает…
Сейчас на острове живет около трех тысяч человек. Из них только 150 человек — чистокровные рапануйцы, остальные же — чилийцы и метисы. Хотя опять-таки не совсем понятно, кого именно можно считать чистокровными. Ведь еще первые высадившиеся на острове европейцы с удивлением обнаружили, что жители Рапануи — полинезийское название острова — этнически неоднородны. Знакомый же нам адмирал Роггевен писал, что на открытой им земле жили белые, смуглые, коричневые и даже красноватого оттенка люди. Причем и сами островитяне прекрасно знали, что их предки происходили от разных народов.
И хотя нынешние жители, безусловно, полинезийцы, так было не всегда. И это подтверждается многими антропологическими, лингвистическими и другими исследованиями, что, собственно, и породило столь обширную географию поселений потенциальных предков здешних жителей, что можно только развести руками от безграничности человеческого воображения. В этот список попали и викинги, и древние египтяне, и некие таинственные атланты, и еще много кого. Но все это говорит опять же о том, что никто доподлинно не знает, откуда на самом деле пришли первопоселенцы. Ни известный на весь мир путешественник-исследователь Тур Хейердал, упорно отстаивающий свою теорию миграции островитян с берегов Южной Америки, ни те, кто считает, что прародители пасхальцев жили в Азии. Сторонники обеих теорий находят вполне убедительные доказательства своей правоты, но ситуация от этого не становится яснее.