Жюльетта
Шрифт:
Сама жизнь доказывает, что судьба злодея много счастливее, чем судьба добродетельного человека, если, конечно, он неисправимый и отъявленный злодей; провидение благоволит к моему любовнику, который двадцать пять лет творит ужасное зло, и до сих пор никто ни в чем его не заподозрил. Несколько близких его сподвижников были колесованы, повешены, сожжены на костре, но ни один из них не выдал атамана. Это человек редкого мужества и необыкновенно развратный; недавно он купил прекрасное поместье в Далмации, куда собирается удалиться на покой вместе со мной; там мы проживем остаток своей жизни, которая по своей порочности
Это все, что я хотела сказать тебе, дорогая, теперь решай сама, согласна ли ты связать с нами свою судьбу. Если согласна, в самое ближайшее время мы пригласим тебя на обед, и ты увидишь наши забавы, а если хочешь, можешь принять в них участие; там мы и обговорим подробности нашей будущей дружбы.
– Мне никогда не делали более заманчивого предложения, – горячо заговорила я, – и я его принимаю, но у меня есть два условия: во-первых, если вашему любовнику вздумается забавляться со мной, он должен мне платить; кроме того, за свое участие в ваших делах я буду получать соответствующую долю добычи. Второе условие заключается в том, что начиная с этой минуты мы делим поровну все расходы, связанные с нашими плотскими утехами: я хочу быть вашей подругой, а не содержанкой.
За этим разговором последовал изысканный ужин, и мы расстались с обещанием встретиться в самом скором времени.
Я не знала, к чему приведет эта дружба, поэтому, пока ситуация не прояснится, благоразумно решила ничего не говорить Дюран. Кроме того, наши отношения, остававшиеся очень близкими, предоставляли обеим свободу действий, достаточную для того, чтобы мы могли поступать, как нам захочется, без ведома друг друга.
Через несколько дней синьора Дзанетти уведомила меня о том, что уже имела разговор со своим другом, который изъявил горячее желание познакомиться со мной, поэтому она приглашает меня отобедать вместе с ними на следующей неделе. Она вместе с Моберти будет ждать меня в его прекрасном доме на острове Сан-Джорджо, в нескольких минутах езды от города.
– Этот необыкновенный человек оказался именно таким, каким мне его расписали: невозможно было быть уродливее, чем он, и в то же время трудно было найти столь мужественное лицо.
– Вот она, – представила меня Дзанетти, поцеловав в губы, – вот та прелестница, о которой я тебе говорила; надеюсь, она понравится тебе во всех отношениях.
Разбойник взял меня за руку и, не говоря ни слова, повел в другую комнату, в которой я увидела двух мальчиков лет пятнадцати необыкновенной красоты.
– Не смущайтесь, – заявил коротышка, – сейчас мы займемся содомией. Покажите-ка мне свой зад, только соблаговолите как следует прикрыть влагалище.
Мне не очень понравилась такая бесцеремонность, и поначалу я не нашла в Моберти ничего привлекательного, хотя инстинктивно чувствовала, что в нем есть нечто неординарное. Он долго разглядывал мой зад, не упуская ни одной детали, потом, похлопав по ягодицам, произнес:
– Отлично: это то, что надо. Теперь раздевайтесь.
– А ваша подруга, синьор?
– Она также придет, без неё мы не начнем.
Пока я снимала с себя одежду, Моберти ласкал обоих подростков.
– Ты все приготовила? – спросил разбойник вошедшую Дзанетти. – Все ли двери заперты? Кстати, не забыла ли ты про обед?
– Ты же знаешь, что я очень пунктуальна. – Моберти удовлетворённо кивнул, и она добавила: – Ничто не помешает тебе, друг мой, и никто нас не увидит, кроме Всевышнего.
– Фи, мне наплевать на этого свидетеля, – хмыкнул распутник. – Мне только очень жаль, что его не существует, и я лишен удовольствия оскорбить его по-настоящему. Но можем ли мы не церемониться в присутствии этой молодой дамы?
– Она – нашего поля ягодка, дорогой, я же тебе о ней рассказывала. Объясни ей ее обязанности, и я уверена, что она тебе понравится.
– Мне уже понравился ее зад, это, пожалуй, самый прекрасный женский зад в мире, А теперь, дорогая, приступим к делу.
Дзанетти быстро и ловко раздела мальчиков и подвела их к своему любовнику, который лежал на софе и неторопливо мастурбировал.
– Иди к нему, – прошептала она, – видишь, как он жаждет увидеть твою попку.
Тщательно прикрыв пушистый треугольник, я быстро встала рядом с мальчиками спиной к Моберти, и он некоторое время сравнивал наши предметы. Однако первым он почтил мой зад, запечатлев на нем горячий поцелуй и проникнув языком в отверстие; потом велел одному из своих педерастов вырвать волоски на моем лобке; я тихонько вскрикивала и подергивалась, он ещё сильнее ласкал мне анус, его любовница целовала ему член, второй мальчик облизывал ее.
– Теперь слушайте меня внимательно, – наконец сказал разбойник. – Вы должны пускать мне в рот газы всякий раз, когда мальчишка будет вырывать очередной волосок; когда он вырвет шестой, вы помочитесь на его лицо и будете ругать его самыми последними словами.
Мне удалось в точности исполнить эти необычные распоряжения, и когда я залила мальчика мочой, сопроводив это грязными ругательствами в его адрес, Моберти вскочил, схватил розги и четверть часа осыпал меня хлесткими ударами.
– Что вы делаете? О, небо, что же вы делаете? – вскричала Дзанетти, искусно разыгрывая свою роль. – Чем провинилась эта бедняжка?
– Эта тварь осмелилась пустить газы, да ещё залила своей мерзкой мочой моего ганимеда и осквернила его очаровательную мордашку – вот, что она сделала, и я даже не знаю наказания, которого она заслуживает.
– Ну что ж, негодяй, – ответила Дзанетти, и это также было частью обычной ее роли, – тогда я буду пороть тебя до тех пор, пока ты не прекратишь мучить мою подругу.
После экзекуции итальянец продемонстрировал свой член, распухший до невероятных размеров.
– Ты когда-нибудь видела такое? – грубо спросил он, поднося его к моему лицу.
– О, Господи! Да я же умру, если вы проткнете меня таким копьем!
– Так оно и должно быть, – пообещал он, – хотя в сущности тебе будет не больнее, чем этим детям, тем более, что они ещё девственники.
– Я не знаю, что будет с ними, но умирать не хочу.
Между тем наш разговор прервала прекрасная венецианка; она прижалась голым задом к лицу своего любовника, один из мальчиков, опустившись на колени, принялся зубами вырывать волоски на ее промежности, и в тот же миг послышался такой громкий утробный звук, что распутник разъярился, выругался и тут же овладел ее седалищем. По его команде остальные расположились так, чтобы он мог дотянуться губами до наших ягодиц и по очереди целовать их.