Жженые карты
Шрифт:
– Что со…
Но внезапное торможение состава вынудило Антона прерваться на полуслове, а удивленная ругань сестры не нуждалась в комментариях – он также не понял, почему они остановились, едва начав движение.
– Я убью его, честно. – Поднявшись с края койки, Тамара широким шагом направилась к выходу, незадолго до выхода добавив: – Только никуда не уходи.
– Очень смешно…
Девушка заботливо улыбнулась, и Антон уже был готов почувствовать некоторое облегчение, как вдруг один из приборов контроля за жизненными показателями противно запищал. Не успели они с сестрой понять, что к чему, как из-за двери вылетел Николай по направлению к мужчине, что лежал дальше всех. Парень перевел на него взгляд, но не смог все рассмотреть в подробностях, зажмурившись от внезапного удара боли по сердцу. Ему показалось, словно его пронзили иглой; он хотел позвать сестру, но та уже куда-то убежала.
Громкий звук раздался прямо у него над ухом, это было единственное, что он успел запомнить, прежде чем потерять сознание.
***
«А ты упрямый…»
«Кто ты, черт возьми?» – пытался уже в который раз докричаться сквозь темноту забытья до источника шепота Антон, но ответом ему служила либо тишина, либо издевательские смешки.
«Синяя птица кружила в облаках, Пыталась статься чистым небом: Звучит красиво только на словах, Ведь жить ей суждено под серым древом… – Песня, исполненная уже знакомым голосом, показалась парню и прекрасной и пугающей одновременно. На мгновение он ощутил себя маленьким ребенком, которому на ночь заботливая мать пропела колыбельную. Однако безмятежность, подобно ураганному ветру, снес резкий смех. – Ха-ха-ха!.. Нахвамдис!»
В этот миг парень проснулся.
Он не стал с ужасом распахивать глаза и осматриваться по сторонам с таким видом, словно его держали в плену и могли убить в любую секунду. Он лениво покачал головой вправо и влево, принял к сведению, что вагон не трясет, а, значит, никуда они так и не уехали. Слабо горели две лампы, создавая не столько успокаивающую, сколько траурную обстановку, что также подтверждало и отсутствие одного из солдат. Антон смутно попытался вспомнить, что произошло с бедолагой, и тут же увидел перед глазами вбегающего Николая, который примчался на громкий пищащий звук. Вероятно, мужчина скончался от сердечного приступа. Организм не выдержал нагрузки.
А что, собственно, произошло с ним? На данный момент парень чувствовал себя намного лучше, его уже не тошнило и не лихорадило, сердце медленно, но ровно разгоняло кровь, будто несколько часов назад – или сколько там прошло времени? – его не прострелила адская боль.
Жужжание ламп, стрекот насекомых на улице, чьи-то приглушенные голоса. Антон слышал каждую мелочь, в наступившей тишине его слух обострился, и он наслаждался мелодичной симфонией ночи – вероятно, ночи, – пока не почувствовал, как что-то холодное коснулось его руки.
Тамара, сидя на полу, налегла на край кровати и заснула в той же позе, уронив голову на белую простыню. Парень смотрел на нее довольно долгое время, словно пытаясь понять, что ей снится, о чем она переживает. Он хотел прикоснуться к ее щеке, погладить ее по жестким волосам, неаккуратными прядями, выскочившими из собранного на макушке хвоста. Но в последний момент передумал. Пусть лучше передохнет.
Да и ему не мешало набраться сил. Закрывая глаза, Антон был полон уверенности, что встретит следующий день, что смерть уже не держала над его головой заостренную косу. Он чувствовал свое тело, каждую клеточку, и с готовностью мог сказать, что болезнь отступила; либо спряталась где-то глубоко, ожидая подходящего момента, чтобы наброситься с новой силой. Однако сейчас об этом парень не переживал. Он просто лежал, вслушиваясь в звуки, долетающие до него сквозь толщу вагона: шум ветра, пение насекомых и беспокойный шепот товарищей за соседней стенкой.
***
– Дава-ай, просыпайся. Я же вижу, что ты уже не спишь.
Антон и не заметил, как наступило утро: если бы Тамара не принялась будить его столь ехидным голосом, он бы не заметил, как солнечный свет бьет ему в лицо. Неужели хоть кто-то, наконец, догадался приподнять эти жалюзи? По правде говоря, несмотря на страсть к работе в окружении компьютеров и всевозможной техники, парень любил солнце и свежий воздух – они бодрили, очищали разум и придавали сил. Но сейчас ему хотелось зарыться в темный угол и поспать еще несколько часов.
– Хватит юлить. Открывай глаза.
– Я же только сердечный приступ пережил, или что там было?..
– Поверь, тебе стоит открыть глаза.
Как бы он ни хотел полежать еще чуть-чуть, с Тамарой трудно было спорить. Однако, в момент, когда он последовал совету собеседницы, и его ослепила яркая пелена неба, он испугался. Во-первых, даже с открытыми окнами так светло в вагоне быть не могло. Во-вторых, его открытые руки зябли от прохладного дуновения ветра, а третья вещь, выбивающая из колеи, оказалась разодранным пыльным диваном, на котором он лежал.
– Доброе утро, сладенький.
Напротив, на подлокотнике, опустив свои ноги к его, сидела смуглокожая девушка, подперев подбородок кулаком. Спутанная грива кудрявых волос цвета вороньего пера опускалась ей на плечи и придавала еще больший эффект насыщенно-карим глазам, окантованным густыми ресницами. Губы у нее сложились тонкой линией, выражающей улыбку; во взгляде блестел дьявольский огонек. Антон плохо разбирался в национальностях, но мог предположить, что у незнакомки могли быть ближневосточные корни.
Она действительно напоминала его сестру. Но проблема в том, что это не Тамара – а еще большая проблема заключалась в том, что он понятия не имел, кто эта девушка и где находился он сам.
Глава 6
ВИТАЛИЙ
Несмотря на то, что Сергей сильнее всех рвался отыскать людей, напавших на четырнадцатый отряд, он также вздохнул с облегчением, когда было принято решение возвращаться в Сочи. Возможно, прибыв в штаб, они получат выговор, однако Виталий предпочел бы принять все нападки со стороны начальства, чем рисковать жизнями своих товарищей. Проблема заключалась в том, что система связи полностью вывели из строя: некто, напавший на Антона и другой отряд, распотрошил все компьютеры из-за чего наручные терминалы дали сбой. Маленькие устройства связи не обладали той мощью, чтобы без помощи основной системы, пробиться сквозь подавляющий сигнал глушащих установок.
Как только поезд тронулся, Виталий мысленно вскинул руки к небу в благодарственном жесте. Но судьба, будто посмеявшись над этим, обронила на их пути серьезную проблему – в прямом смысле этого слова, – в связи с чем пришлось остановить состав. Парень глазам своим не мог поверить: противник не только успел вывести из строя большую часть их людей, но и забаррикадировал путь отступления. На железнодорожных путях, словно из воздуха, возникли тяжелые бетонные блоки, похоже некогда бывшие частью стен некоторого здания. Виталия мучил вопрос даже не о том, откуда они здесь оказались, а как у кого-то вообще сил хватило перенести их сюда, ведь один такой весил не меньше сотни килограмм.