Шрифт:
В основу книги положены реальные события, но все действующие лица являются плодом авторского воображения. Любое совпадение имен является случайным.
Глава 1.
– Львы, мавританки, бедуины – все это ложь и не стоит ломаного гроша. Нет больше турок. Остались одни проходимцы! – с этими словами Фрэнк Норман небрежно швырнул полиэтиленовый пакет с сигаретами в угол холла и тяжело плюхнулся в кресло.
– Что еще свалилось на вашу техасскую голову, Фрэнк? – Дуглас Ричардсон отложил в сторону «Ньюсуик» и с любопытством уставился на своего молодого коллегу. – И причем здесь львы и мавританки?
– Слава Аллаху! На мою голову ничего не свалилось. А что касается всего прочего, включая турок,
– Ладно, Фрэнк, не расстраивайтесь. Утешайте себя тем, что, вероятно, благодаря вашему ротозейству какой-нибудь бедолага сегодня наестся досыта. А может быть, купит на ваши денежки порнофильм и удовлетворит свою духовную жажду.
– Вы знаете, Дуглас, я, кажется, начинаю временами испытывать какую-то неясную симпатию к мистеру Саддаму Хусейну. Конечно, у него были определенные недостатки, но при его режиме, как говорят, можно было безбоязненно ходить вечером по улицам, иностранных граждан похищали только его спецслужбы, а не все кому не лень. И если их потом убивали, то никто не устраивал из этого захватывающее дух шоу по телевидению.
Были и другие положительные моменты. Мало кому приходила в голову мысль раскурочивать чужие машины, а за увлечение порнофильмами можно было угодить в тюрьму. Лет на пять. Особо непоседливые и неугомонные граждане почти всегда могли отправиться на какую-нибудь войну – кажется, Саддам воевал со всеми в регионе – с курдами, иранцами, кувейтцами и еще черт знает с кем. Так что в стране существовала радушная, доброжелательная атмосфера. Те граждане, которые были на свободе, вели добропорядочный образ жизни и обожали своего правителя. Вспомните хотя бы их энтузиазм на всяких там демонстрациях и парадах! И чего мы только ввязались в эту заваруху?!
– А ну вас, Фрэнк, – Ричардсон отогнал журналом назойливую муху. – Вы редкостный циник. Ну, кто кроме нас мог бы покончить с террористами в этом регионе или остановить разработку оружия массового поражения. Или принести сюда принципы демократии. Так что наше вмешательство было неизбежно и предопределено. Мактуб, как говорят арабы.
– Вы, безусловно, правы, Дуглас. Наша политика в регионе разумна, продумана, дальновидна и так далее. Только, по моему мнению, надо было заранее договориться с Саддамом, чтобы он оставил для нас немного этого оружия массового поражения. И указал бы, где оно спрятано. Тогда миссия нашей страны и ее славных вооруженных сил была бы оправдана в глазах мирового общественного мнения на все сто процентов. А нам с вами не пришлось бы выслушивать упреки в том, что мы, якобы, захватили Ирак из-за его нефти, а не для того, чтобы восстановить здесь демократию. Хотя глагол «восстановить» вряд ли будет уместен в данном контексте. Демократии здесь не было по крайней мере две тысячи лет. А что касается нефти, то, как мы оба знаем, мы с вами пьем исключительно виски и джин. А не нефть. Кстати, где открытая бутылка «Дэниелса»? По-моему, вчера вечером вы были последний, кто за нее держался.
– А не рано ли? – Дуглас отложил журнал и потянулся. – Может быть, подождем до ужина?
– Я был бы не прочь пропустить глоточек за ланчем, а не ждать ужина. Как говорят англичане, Господь Бог создал пять часов, чтобы люди имели возможность выпить в это время. И если экстраполировать эту мысль дальше, то можно придти к выводу, что и двенадцать часов созданы для того, чтобы мы с вами могли промочить горло. Тем более что сегодня пятница, и нам не надо отправляться в контору.
– Ладно, – согласился Дуглас. – Конечно, я как ваш начальник должен следить за вашей нравственностью и моралью, но, учитывая, что ваша тяга к спиртному пока не носит устойчивого и необратимо характера, я не буду возражать против небольшой порции за ланчем. Иначе у вас может пропасть горячее желание продолжать работу в фонде, и я лишусь эрудированного, интеллигентного помощника, интересующегося жизнью страны пребывания и подающего большие надежды в плане овладения иракским диалектом арабского языка. К тому же сегодня исполняется ровно три месяца с момента вашего прибытия в Багдад. Вы что, забыли? Так что поводом для скромного банкета «а де персон» мы обеспечены. Скажите Ахмеду, чтобы он накрывал на стол.
Глава 2.
Человеческая память имеет странные особенности. В этом Фрэнк убедился на собственном опыте. Сначала он считал в уме каждый день пребывания в Ираке, потом стал считать недели, потом перестал считать вообще. Потом снова стал считать дни – это произошло после того, как недалеко от офиса фонда на улице Саадун взорвался очередной автомобиль, и осколки разбившихся оконных стекол поранили его соседа по комнате. Фрэнка спасло от травм только то, что в момент взрыва он находился у ксерокса, за шкафом. И вот надо же, забыл такую существенную дату.
После ланча Ричардсон отправился к себе отдыхать, а Фрэнк перешел в холл, уселся в кресло и начал от скуки просматривать местные газеты. Однако читать не хотелось. Он налил себе еще одну чашку кофе и задумался. О смысле жизни. И о превратностях судьбы. Как и почему он попал в это пекло?
Пожалуй, все началось со звонка Кэмпбелла, начальника управления кадров фирмы. Он пригласил Фрэнка к себе и предложил ему съездить на пару недель в Вашингтон: государственный департамент устраивал брифинг по положению на Ближнем Востоке для представителей американских деловых кругов, работающих в регионе. И руководство фирмы приняло решение послать на него Фрэнка. Поездку можно было рассматривать как поощрение – в Вашингтоне сейчас было не так жарко, как в Хьюстоне, фирма платила приличные командировочные, и была вероятность того, что госдеповские чиновники расскажут что-нибудь если не полезное, то по крайней мере интересное.
Поэтому Фрэнк воспринял предложение Кэмпбелла с глубоким удовлетворением и через неделю прибыл в Вашингтон. Как прилежный ученик он внимательно слушал и первое время даже пытался конспектировать то, что ему и еще двум десяткам молодых людей излагали ведущие сотрудники департамента из посольств США на Ближнем Востоке и ученые мужи из подведомственных ему центров стратегических исследований, фондов текущей политики и тому подобных учреждений.
Вскоре он понял, что все это мероприятие носит чисто рекламный характер и призвано показать, что государственный департамент проявляет заботу об американском бизнесе, а не просто проедает деньги налогоплательщиков. А то, о чем говорилось на занятиях, можно было найти в статьях, публикуемых в открытой периодической печати.
По-видимому, многие другие слушатели пришли к аналогичному выводу. Интерес к лекциям упал, а разговоры между ними стали все больше вертеться вокруг развлекательных заведений столицы.
Фрэнк проводил время с удовольствием и пользой: он несколько раз принимал участие в коллективных попойках, посетил национальную галерею искусств и сходил на экскурсию в Белый дом, где пришел к выводу, что не хотел бы стать президентом Соединенных Штатов. Поскольку даже этот самый могущественный человек на планете не имел возможности найти в своей собственной резиденции укромный уголок, чтобы трахнуть какую-нибудь взбалмошную девчонку из своей же собственной администрации. Впрочем, немного поразмыслив, Фрэнк пришел к выводу, что окончательно определиться в этом вопросе он сможет и позднее. Сейчас никто и не собирался выдвигать его на должность президента, а когда ему будет лет шестьдесят и вопрос о дамах будет стоять не так остро, как в настоящее время, можно будет вернуться к его обсуждению.