Зигзаги судьбы
Шрифт:
В голубой блузке и юбке цвета хаки Сидни не выделялась среди нарядно одетых женщин, которые поднимались по ступенькам в храм.
Поставив машину на стоянку, она подождала немного и ровно в десять часов вошла в церковь вслед за группой прихожан. Сев на последнюю скамью, Сидни наклонила голову, ожидая услышать знакомый голос. Однако к пастве обратился совсем другой человек, и, подняв глаза, она увидела пожилого священника.
Где отец Кендалл?
Несмотря на боль и разочарование,
Подойдя к машине, она увидела немолодую женщину, которая собиралась уехать, и, не удержавшись, спросила:
— Вы, случайно, не знаете, почему сегодня нет отца Кендалла?
— Говорят, он болен.
Сидни была потрясена.
— Ужасно.
— Да, конечно. Ему нет равных.
Нет. Ни одного человека...
Сидни вымученно улыбнулась и, попрощавшись, быстро села в машину, боясь, что женщина захочет поговорить.
Он болен?
Неужели серьезно?
Если она позвонит Джареду в офис, он поймет, что у нее не хватает сил, чтобы оставить его в покое.
Ты сошла с ума, Сидни Тейлор! — упрекнула она себя.
Слезы хлынули у нее из глаз. По пути в Бисмарк она позвонила родителям и объяснила, что задерживается, так как у машины, взятой в прокате, спустила шина.
Никто никогда не узнает того, что она сделала. Отец Кендалл больше не будет занимать ее мысли. Это окончательный и бесповоротный конец ее безумного увлечения. С этой минуты с ним покончено навсегда!
Два часа спустя Сидни входила вслед за отцом в дом. После верховой прогулки ей нужно было принять душ.
— Обед на столе, — объявила мать.
— Приду через пять минут, — откликнулась Сидни. Она уложилась в четыре, успев надеть чистые джинсы и блузку.
— Тушеное мясо! Мое любимое. Спасибо, мама.
Старые обычаи с трудом отмирают на равнинах Северной Дакоты. Так же как их прадеды, родители Сидни всегда устраивали в полдень обильный обед. Обычно в меню была говядина.
— О чем ты думаешь, Сидни? — Голос матери отвлек ее от опасных мыслей. После заезда в Кэннон она не находит себе места. Что, если Джаред серьезно болен? Она не переживет, если это так.
— Я заметила, что с июня у вас стало заметно меньше молочая, — пробормотала Сидни, впиваясь зубами в сочный початок кукурузы.
Мать улыбнулась.
— Твой отец решил провести эксперимент. Он использовал жуков вместо опрыскивания.
— Хорошо придумал, папа.
— Они не избавили нас от всех сорняков, но значительно сократили их количество. И стоило это дешевле. — Он протянул руку за вторым куском говядины. — Парень из природоохранного департамента знает свое дело.
— Я рада, что ты прислушался к его словам.
Мать передала Сидни миску с салатом.
— Лидия приглашает нас на десерт.
— Прекрасно. — Сидни давно не видела свою тетку. — Как Дженни? — Ее двоюродная
— Цветет.
— Они уже выбрали имя?
— Конечно, — улыбнулся отец. — Джо.
Сидни кивнула.
— Хорошее имя.
Мужа Дженни звали Джо, и все, что он делал, заслуживало ее полного одобрения. У них был хороший, прочный брак. Как и у родителей Сидни. Конечно, размолвки случались, но она не могла вспомнить случай, когда ее мать решительно настаивала на своем.
Родители выпили по второй чашке кофе, Сидни убрала со стола и отнесла посуду в кухню. Мать поставила пустые чашки в раковину.
— Когда-нибудь ты тоже выйдешь замуж и у тебя будут любящий муж и дети.
Сидни с трудом подавила раздражение.
— Может быть, и не выйду, мама. Не рассчитывай на это.
Не рассчитывай, что я влюблюсь в кого-нибудь другого.
В кухню вошел отец и, подойдя к раковине, присоединился к разговору.
— Расскажи нам, что случилось с тем парнем — Чипом из Айдахо. Мы думали, он твой избранник.
— Я никогда не любила его, поэтому у нас ничего не вышло.
— Все время был кто-то другой, не так ли?
Сидни не могла лгать родителям.
— Да.
— Он все еще в Кэнноне? — спросила мать.
Сердце Сидни оборвалось. Все, что касается отца Кендалла, вызывает боль. Сколько лет должно пройти, прежде чем мысли о нем перестанут владеть ею? Что, если он смертельно болен? Боже милостивый!
— Дорогая?
Сидни печально опустила голову.
— Если вы не против, давайте переменим тему.
— Тебе будет легче, если ты выговоришься, — посоветовал отец. — Ты была счастлива, до того как начала преподавать в Кэнноне.
Мать бросила на нее тревожный взгляд.
— Раз не хочешь обсудить это с нами, зайди к пастору Грегсону и поговори с ним, пока ты здесь.
— Мне двадцать шесть лет, мама! — вскрикнула Сидни. — Я уже не девочка! Пастор Грегсон меньше всех способен понять меня. — Она живо представила себе их разговор.
Я люблю священника, пастор Грегсон.
Ты должна сделать все, чтобы изгнать из своей головы дьявольские помыслы, Сидни.
— Послушай, дочка...
Чтобы успокоиться. Сидни сделала глубокий вдох и обратилась к матери.
— Я прекрасно понимаю, что вам с отцом церковь помогает преодолевать кризисные ситуации, и это очень хорошо. Но свои проблемы я вынуждена решать сама.
— У пастора Грегсона прекрасная репутация, — не унимался отец.
— Если я почувствую, что мне нужна помощь, то обращусь к психиатру, — отрезала Сидни, сознавая, что сделала ошибку. Этот ответ отнюдь не успокоил родителей, которые не верили в психиатрию.