Зима была холодной
Шрифт:
— Д-да, — справившись с волнением, наконец выдавила Алексис. — Обязательно. В другой раз.
Лоуренс вышел на крыльцо, пока она дрожащими руками засовывала револьвер, закрывала кобуру и надевала плащ. Надо было как-то избавиться от надписи, может, обратиться к отцу МакРайану? На исповеди она призналась, что убила янки, и тот отпустил этот грех. Но разве может быть сухое «отпускаю» действительно снять груз с души?..
На крыльцо, впрочем, Алексис вышла, улыбаясь, и Лоуренс счастливо улыбнулся в ответ.
========= Глава 15 ==========
Они
— Капрал? Что-то случилось?
— О, нет! — Лоуренс пожал протянутую руку и с улыбкой посмотрел на детей. — Оказался рядом и решил проводить миссис Коули. Время для прогулок не слишком спокойное.
— Может, нам следует отменить поход в лес? — обеспокоенно спросила Мередит, подходя ближе.
— Если только вы не собираетесь дойти до Пайкс-Пик, мэм. Дикари не смеют приближаться к городу, а завтра мы заставим их убраться в резервацию и не высовывать оттуда носа!
— Будет битва? — восторженно спросил один из старших близнецов, с восхищением разглядывая блестящие пуговицы на форме капрала.
— Томас! — одёрнула мать строго. Но Лоуренс только улыбнулся шире и серьёзно ответил мальчишке: — Мы постараемся убить как можно больше краснокожих, мистер.
— А можно мне привезти настоящий томагавк? — просияв от того, что важный военный разговаривает с ним, Том набрался смелости.
— Если получится, — пообещал капрал, но Мередит поверх головы сына отрицательно качнула головой, поджав губы. Не то, чтобы она была против, чтобы сын получил боевой топорик. Но остальная малышня явно будет недовольна, а там и до ссор недалеко, а потом и до драки за сам томагавк.
— Что ж, — вздохнул Лоуренс, жалея, что приходится уходить так скоро. — Меня ждут дела. А вам я от души желаю удачной охоты.
— Какой охоты, — уныло протянул Том. — Мы же грибы идём собирать…
— И никогда не соберём, если и дальше будет оттягивать выход! — строго заявила Мередит. Дети притихли и постарались как можно бесшумней разбежаться по двору в поисках корзин, заготовленных с утра.
— Значит, Лоуренс тебе не нравится? — хитрым шепотом спросила Мередит спустя час, когда они брели по влажному лесу. Алексис преувеличенно равнодушно пожала плечами, склоняясь над небольшим холмиком из листьев.
— Это шишка, — сверху заметила подруга, но Алексис упрямо ворошила холмик, пока не наткнулась на ребристую поверхность прошлогодней шишки.
— Откуда ты?..
— Не уходи от ответа, ты… Роза! Не тяни Питера за руку так сильно! Ты же её вырвешь! А где Том и Сэм? Роза! Где твои братья?
Крики разносились по лесу, теряясь в густых зарослях папоротника. Вскоре показались мальчишки, измазанные и взъерошенные.
— И как, много собрали? — Мередит строго осмотрела близнецов, находя на их лицах следы новой драки. Пустые корзинки говорили сами за себя. Пожурив детей и наказав без грибов не появляться, Мередит вернулась к волнующей теме: — Расскажи, где ты его встретила?
Особо скрывать было нечего, но Алексис отчего-то упорно не хотела, чтобы подруга сватала её за капрала. Не так быстро. Ей бы самой привыкнуть к той мысли, что жизнь всё-таки продолжается, и можно наконец подумать о будущем. Серьёзно подумать, а не просто помечтать в предрассветной тишине.
Хотя, вернувшись к вечеру домой с пятью большими корзинами, полными разнообразных грибов и ягод, Алексис всё ещё не могла решить — дать ли понять капралу, что его ухаживания могут быть восприняты благосклонно, или пока не подпускать его слишком близко, надеясь на внимание того, другого?..
Дом пропах грибами. Казалось, их лесной аромат впитался в кожу и в стены дома, давно перестав быть манящим. К вечеру воскресенья Алексис с гордостью разглядывала дело рук своих — аккуратные нитки, протянутые под потолком сушиться и несколько бочек с засолкой. Первые в её жизни заготовки! Своего часа ещё ждала корзинка с черникой, которую вручила Мередит, несмотря на попытки отказаться. Ягоды собрала Роза, и Алексис всерьёз сомневалась в своей способности сварить варенье, но подруга резко пресекла все сомнения, заявив, что для того, чтобы перетереть ягоды с сахаром, особого умения не требуется. И в понедельник, после школы, предстояли новые траты — зайти в бакалейную лавку за тремя фунтами сахара и очередным бочонком.
Уныло размышляя над растущим счётом в тетрадке Дженкинса, Алексис вышла на улицу, ожидая, пока хозяин лавки вынесет сахар и положит в повозку. После затяжных дождей вернулась ясная погода, и если бы не прохладные утра, заставляющие зябко ёжиться, умываясь ледяной водой, можно было решить, что снова наступило лето. Ораст стоял в дверях телеграфа, заправив руки в чёрных нарукавниках за чёрные же подтяжки. У салуна одна из девочек, придерживая сползавшую с плеч шаль, лениво уговаривала шахтёра подняться наверх. Из кафе тянуло свежесвареным кофе, а по дороге неспешно катилась телега, гружённая углем из соседней шахты, направляясь в кузницу.
Такие дни — сонные, полные очарования, нравились Алексис больше всего. Городок, еще полтора месяца назад бывший чужим и враждебным, теперь стал почти родным, а его жители — почти семьёй.
— Может, возьмёте ещё свечей? — К повозке подошёл Дженкинс, держа в одной руке пустой бочонок, а в другой — пакеты с сахаром. — Из старых запасов по старой цене. Новые будут дороже.
— Спасибо, но мне достаточно керосина, — поблагодарила Алексис, успевшая раскусить торговца, который в последний момент всегда предлагал что-то «по очень выгодной цене, буквально в последний раз». Поначалу она велась на его уловки, и теперь дома лежало четыре фунта соли — Бог знает, куда ей столько, три ярда муслина на занавески, которые были не к спеху, зато обошлись в четыре с половиной доллара, и топор. Зачем ей ещё один топор — Алексис слабо понимала, но, когда купила, была довольна собой и тем, что ведёт себя, как настоящая запасливая хозяйка.