Зима в Непале

Моррис Джон

Старый жрец рассказал мне, что всю свою жизнь он провел в Гуркхе, большую часть времени присматривая за Горакхнатом. Я удивился, почему он разрешил нам войти в святилище.

— Раньше, — ответил жрец с обаятельной улыбкой, — я не пустил бы вас. Тогда я был молод и глуп. Много лет я провел в созерцании, читая священные тексты, но в них нигде не говорилось, что чужой человек не может входить в наши храмы. Теперь я верю, что перед богом все люди равны: одни из нас хорошие, другие — плохие, но цвет кожи здесь ни при чем.

За все время нашего путешествия этот старик был единственным человеком, который сознательно взял на себя выполнение долга, возложенного на него его брахманским происхождением. Большинство же брахманов, живущих в горах, невежественны и ограниченны. Они спекулируют на суевериях

и страхах крестьян, многие из которых настолько увязли у них в долгах, что низведены почти до положения рабов. Повседневная жизнь деревни диктуется брахманами: даже определить благоприятный день для начала пахоты могут только они. За все услуги нужно платить; в подавляющем большинстве случаев этот же брахман ссужает крестьянину необходимую сумму денег. В Непале установлен определенный процент на заем, но существует он только в теории. На практике невозможно одолжить деньги меньше, чем за пятнадцать процентов в месяц. Поэтому многие семьи влезли в долги настолько, что только для уплаты процентов они вынуждены расставаться со всем своим имуществом. Подобная пагубная система приводит к тому, что большая часть лучших обрабатываемых земель в горах находится в руках брахманов-ростовщиков. Из-за огромных процентов крестьянин вообще не может рассчитывать когда-нибудь выплатить долг и практически становится рабом брахмана. При этом сами брахманы не стремятся использовать свои деньги, чтобы жить с большими удобствами, чем остальные жители деревни. Эти скряги получают удовольствие от сознания власти над своими соседями. Меня всегда удивляло, в каких убогих домишках ютятся местные «землевладельцы» (слово «землевладелец» служит в Непале обычно синонимом ростовщика).

Хотя Гуркха и крупнейший центр в горах, иностранцы редко посещают этот город, тем более что основной путь в горы, по которому следуют многочисленные гималайские экспедиции, через него не проходит.

Через несколько дней после нашего отъезда из Катманду там произошел один из обычных политических переворотов Правительству было предъявлено обвинение в том, что оно не выполняет должным образом своих обязанностей, а премьер-министр и некоторые члены кабинета были посажены в тюрьму по обвинению в коррупции. Состояние связи в Непале оставляет желать лучшего, поэтому до Гуркхи это известие дошло как раз в то время, когда мы прибыли туда, то есть две недели спустя. У населения это сообщение не вызвало особого интереса. Политика, сказали нам, это то, что происходит в столице, и к тем, кто живет в горах, она не имеет никакого отношения. Тем не менее в Катманду нам говорили, что в Гуркхе активно действуют демократические силы, но ничего подобного мы не заметили. В городе несколько раз происходили волнения, но политической окраски они не имели и были вызваны чрезмерными взятками, которых требовали правительственные чиновники от местных торговцев.

Мы провели в Гуркхе несколько дней и, хотя наше путешествие едва началось, я хочу прервать свое повествование, чтобы более подробно описать народ. среди которого мы находились.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1

Сведения, которые содержатся в этом очерке, посвященном социальной жизни гуркхов, в основном были почерпнуты мною из бесед с магарами и гурунгами: представители этих племен были солдатами в полку, в котором я служил одно время.

Еще в Кэмбридже, где я изучал антропологию, меня научили никогда не задавать наводящие вопросы, так как на них обычно следуют ожидаемые ответы. Поэтому основой для этого описания послужили сведения, полученные мною в тысячах случайных разговоров.

Перед тем как отправиться в путешествие по Центральному и Западному Непалу, я нарисовал в уме некую гипотетическую картину жизни в этих горах. Мой практический опыт подтвердил реальность этой картины, помог заполнить пробелы и исправить некоторые неправильные представления.

В условиях горного ландшафта, столь характерного для Непала, даже соседние деревни настолько изолированы друг от друга, что в каждой из них существуют местные обычаи, празднества и даже религиозные культы. Особенно заметны различия между племенами, населяющими западные и восточные районы страны: ведь основные западные племена — магары и гурунги — гораздо дольше подвергались воздействию идей индуизма, поскольку именно сюда бежали из Индии раджпуры и их сторонники. Поэтому я намеренно воздерживаюсь от описания таких социальных установлений и обычаев, которые характерны лишь для отдельного района. Полное освещение жизни гуркхов потребовало бы специального изучения каждой из существующих сейчас деревень и вряд ли возможно.

^{Гурунг из клала Гхале}

К этническим группам, известным в настоящее время под общим названием гуркхов, относятся магары и гурунги, населяющие центральные и западные нагорья, рай и лимбу, занимающие восточные районы, и четри, местожительство которых не ограничено определенным округом.

Кроме них во всех частях Непала есть еще значительное количество брахманов. Жизнь большинства из них нисколько не отличается от жизни гуркхов, среди которых они живут. Многие из брахманов — земледельцы, но предполагаемое более высокое происхождение дает им определенные преимущества. В течение многих поколений они приобрели некоторые характерные черты горного народа, но рассматривать их как гуркхов нельзя, поскольку по происхождению они индийцы.

«Брахманы, — отмечал Брайан Ходжсон в 1874 году, — когда они впервые прибыли в горы Непала, встретили там неграмотных и неверующих туземцев, гордых и суровых. Они увидели, что ум непальцев свободен и готов воспринять их учение, но что дух их нельзя сломить и унизить, и поэтому брахманы стали действовать применительно к обстоятельствам. Самым первым и наиболее отличившимся новообращенным они, вопреки вере, которую проповедовали, пожаловали высокое положение и честь относиться к сословию кшатриев (в непальском произношении — четри)».

«Но брахманам, — продолжает он, — нужно было удовлетворить не только свое честолюбие, но и чувственность. Они нашли, что местные женщины, даже наиболее интересные и высокопоставленные, не заставляют себя долго просить, однако в характере этих женщин всегда было что-то от нрава их соплеменников-мужчин — немедленная реакция обиды на унижение. Эти женщины в самом деле были готовы принять в свои объятия цивилизованных брахманов, но они не желали, чтобы на их детях лежало клеймо позора. И вот брахманы, вопреки своей вере, пожаловали потомству от этих союзов положение второго сословия индуизма. Так новообращенное и незаконное потомство брахманов положило начало современному многочисленному и исключительно разветвленному племени людей, называющихся кхас (четри). „Кхасами“ первоначально называли любого неверующего гуркха. Теперь это слово стало гордым титулом даже тех, кто принадлежит к воинскому сословию Королевства Непал».

Я сам видел людей, называвших себя брахманами, чей облик был точь-в-точь таким, как у гуркхов. Однако со времени распространения индуизма с его настойчивым требованием социальной сегрегации смешанные браки более не допускаются. Тем не менее, по-видимому, нет оснований предполагать, что гуркхские женщины, многие из которых исключительно привлекательны, стали менее сговорчивы в современных, более жестких социальных условиях.

Все племенные языки гуркхов принадлежат к одной семье — тибето-бирманской. Но с наплывом в Непал эмигрантов с равнин Индии и тем более таких эмигрантов, которые благодаря превосходству в образовании и социальном положении вскоре должны были возвыситься до ранга вождей неграмотных племен, возникла необходимость в общем языке. В качестве такового на сцену вышел непали, ставший официальным языком двора и правительства. Некоторые племена гуркхов, и в особенности их женщины, поскольку они остаются дома, до сих пор говорят только на своем племенном наречии, и в течение моего путешествия я время от времени натыкался на изолированные деревни, где не в состоянии был объясняться. Но непали имеет тенденцию постепенно вытеснять другие языки, и я полагаю, что с течением времени они выйдут из употребления.