Зимние ходоки
Шрифт:
А ведь у японцев ещё не вся армия успела подойти… Их авангард так стремительно разбил своих же сородичей, заставив тех бежать на восток, что где-то треть войска пока лишь подтягивалась через снежную пустошь…
Правда, за вражьей пехотой выскочили арбалетчики, начав стрелять. Но как-то уж очень вяло, без огонька… Им-то было видно количество трупов как на берегу, так и на реке.
А затем последовал второй залп «слонобоев» и мушкетов. Не такой смертоносный, как первый — расстояние было маловато для разлёта картечи и дроби. Но вполне себе устрашающий —
Кто-то не выдержал — побежал. Кто-то не удержался — последовал примеру. Наши пехотинцы бросились вперёд, отгораживая стрелков от оставшегося врага. Столкнулись, полилась первая кровь…
Правда, спустя несколько минут дым рассеялся, а японцы поняли, что их теперь что-то маловато… И немалых размеров армия начала отступать.
А Кукушкин подозвал к себе девушку, которая командовала четырьмя сотнями женщин, помогавших с готовкой и мелкими бытовыми делами. И указал на трупы:
— Трупы раздеть. Оружие наших собрать отдельно. Оружие японцев — отдельно. Тела везите в Алтарное, на склад репликационного комплекса.
— Да, мэр! — кивнула та и побежала к своим подчинённым, оставшимся в тылу.
Тела, конечно, принято хоронить… Но у нас тут ситуация такая, что лучше их в дело пускать, чтобы новые тела делать. Были, правда, голоса особо мнительных людей, говоривших, что это каннибализм напоминает… Но даже отец Фёдор выступил и сказал, что дело благое, и вообще надо различать: Богу — Богово, кесарю — кесарево.
Так что мнительные больше не протестовали, а работники, занимавшиеся доставкой и загрузкой тел в репликационный комплекс, получили возможность подзаработать. Зимой, благодаря минусовой температуре, это можно было делать постепенно — чтобы не обвалить вознаграждение по контрактам.
И это решение было принято не только по поводу японцев — и даже до того, как пришлось идти воевать. В Алтарном хватало инцидентов со смертельным исходом. Люди уже и без того дотаскивали свои мёртвые тела до медицинских капсул. А теперь, если хозяин тела не предъявил на него права в течение двенадцати часов — оно уходило на общественные нужды.
В общем, все оказались при деле. Женщины Алтарного, прямо за спинами наступающей армии, раздевали трупы. Наша пехота добивала редкие очаги сопротивления на берегу. И даже японцы, успевшие добраться до места сражения, были заняты: спешно отступали к оставшимся силам.
У них там командир оказался посообразительнее. Верно оценил ситуацию, стянул все отряды в кулак — и начал отходить. Но кто бы им дал уйти? Если уж сами притопали, и нам пришлось поднять армию — то зачем их отпускать без напутственного леща? Естественно, мы рвались как можно больше ослабить врагов.
Короче, на берегу мы останавливаться не стали. Пошли дальше, а те, кто мог перезаряжаться и стрелять на ходу — продолжали стрелять. Расстояние было великовато, конечно… Но иногда пули находили свою цель в плотной вражьей массе.
Я понимал командира японцев. С одной стороны, ещё непонятно, догоним мы их или нет. А значит, надо быть готовым отразить атаку. А с другой стороны, рассредоточив силы, можно было избежать больших жертв. Выбор-то непростой…
Но чем ближе были наши силы, тем меньше отваги оставалось у японских бойцов. И вскоре их строй начал сам по себе рассыпаться на группки, которые резво устремились на север. Какое-то время мы ещё преследовали отступающих, а потом Кукушкин приказал остановиться.
Мне и Вите он поручил выделить отряды разведчиков, чтобы шли по следам японцев, не показываясь на глаза, и искали их лагерь. А остальным приказал отходить в расположение и отдыхать.
Дневник Листова И. А.
Триста девяносто второй день. В ожидании весны.
Так закончилась битва с японцами. Битва совершенно глупая, никому ненужная, похожая на избиение — но всё же битва. Мы смогли обкатать свою армию в условиях снежной — очень снежной! — зимы. Тыловые службы прошли тренировку на практике, а город приобрёл ещё две тысячи человек.
Японцев-перебежчиков начали переправлять в Алтарное в тот же день. Все они сразу попали в категорию тех жителей, кто вложил меньше ста баллов в репликационный комплекс. Селить в Средний и Верхний город их не собирались, пока делом не докажут свою полезность и верность. Отправили на расчистку Нижнего города.
Армия возвращалась весь следующий день. Первые отряды выступили из своих лагерей затемно, а последние вошли в Алтарное уже ночью. К этому времени ещё несколько десятков японцев из тех, кто бежал на восток, вернулись назад. И тоже присоединились к Алтарному.
Стража у японских капсул, оставшихся на берегу, регулярно докладывала о новых возрождённых. Многие из бежавших не смогли пережить ночь без припасов и нужных вещей. А те, кто возродился, вынуждены были решать самый главный нынче вопрос: присоединиться или уйти прочь с наших земель.
А зима явно была уже на излёте. Всё чаще случалась солнечная погода, всё чаще дули южные и юго-западные ветра. И на трёх термометрах Алтарного сегодня впервые зафиксировали плюс. Снег ещё не начал таять, но все силы города были брошены на то, чтобы вывезти его с улиц. И как можно больше.
Не надо было быть гением, чтобы понять: когда снег начнёт таять, нас просто смоет в море!.. Потому что навалило его за эту зиму столько, сколько я не видел на Земле, наверно, за всю свою жизнь… Хотя Москву не назовёшь южным городом.
Это была суровая зима. Но и весна не обещала быть лёгкой. На этой планете сложно всё. И к этому надо готовиться… Хотя бы морально.
Крохотулечная недоглава 29. Чрезвычайно жлобская
Дневник Листова И. А.
Четыреста шестой день. Ну и кто здесь папка?
— Вано! Надо уже дать какой-то ответ! — настаивал Кукушкин, топая за мной к группе Семёна.