Зимний излом. Том 1. Из глубин
Шрифт:
Дались им эти страдания. В Олларии – Катари, здесь – Эйвон... Еще вопрос, что из чего вылупилось: норов надорской дуры из свалившихся на нее несчастий или несчастья из норова. Госпожа Арамона покачала головой:
– Боюсь, герцогиня Окделл своими бедами обязана не только судьбе, но и самой себе. На долю моей госпожи выпало не меньше мук, но она привлекает сердца, а не отталкивает. – Потому что не дура. Бедную киску пожалеют, брыкливую ослицу – нет.
– Ее Величество – ангел, – с чувством произнес граф, – но... Я надеюсь, это останется между нами. Беда моей кузины старше ее вдовства.
– Создатель! – Луиза поправила выбившуюся из-под капюшона прядку. – А был ли счастлив в браке Эгмонт Окделл?
– Кузен мертв, – Ларак завернул своего одра к кое-как расчищенному мосту, – и не мне его судить.
Если в переводе с благородного на человеческий это не означает, что почти святой Эгмонт грел чужие постели, то Луиза Арамона – красотка похлеще Марианны, а торчащие перед носом руины – алвасетский дворец. С фонтанами.
Из распахнутых ворот, над которыми зависла ржавая решетка, выскочило несколько бестолковых тощих псов. Видимо, это были надорские гончие. А может, борзые или даже волкодавы, но ни в коем случае не левретки. Левретки должны быть маленькими.
– Вы боитесь собак? – рука Эйвона все еще сжимала повод Луизиной кобылки.
– Нет, – улыбнулась капитанша, – я боюсь холода и иногда людей.
– Я распоряжусь, чтоб в ваших комнатах топили утром и вечером.
– Благодарю вас, – совершенно искренне произнесла капитанша, с сомнением глядя на выползавший из обглоданных временем труб чахлый дымок. – Я бы не хотела скончаться от простуды.
– Не шутите так, – разволновался Эйвон, – вы еще так молоды...
Луиза промолчала, хоть ее так и тянуло добавить: «и прекрасны».
Под несмолкающее тявканье кавалькада втянулась в облупленные ворота. Навстречу выскочила немногочисленная челядь, возглавляемая облезлым воякой в шляпе с достойным хозяина пером. Капитан Рут, надо полагать.
Люди приветливо улыбались, но главное крыльцо пустовало, а на заснеженных перилах с видом полноправной хозяйки восседала мрачная серая ворона. Госпожа Арамона с большим трудом подавила в себе желание сообщить птице, что почтительный сын шлет из столицы ей поклон и привет.
– Дейзи! – Айрис осадила коня у белых пушистых ступенек и спрыгнула вниз, ловко избегнув помощи кузена и спугнув ворону. Проорав что-то сварливое, божья птичка перебралась на стену. Айрис обняла круглолицую молодку, явно беременную. А кто-то обещал не фамильярничать со слугами.
– Вы позволите? – Луиза могла бы слезть с лошади сама, но решила глянуть, как скажется на Лараке близость законной супруги. Не сказалась никак. Граф по-прежнему был старомодно галантен.
– Добро пожаловать в Надор, – изрек он, глядя на Луизу глазами сразу собачьими и ангельскими. – Этим стенам так не хватало истинной красоты.
Хорошо, что ее держали, иначе б она села прямо в присыпанный сажей снег. Истинная красота... Слышала бы маменька, вот смеху-то было бы!
– Это капитан Рут. – Айрис, блестя глазами, подтащила примеченного Луизой вояку к крыльцу. – Он отказывался учить меня драться на шпагах. А это – капитан Левфож. Он из Эпинэ и всему меня научит. Правда, Рауль?
– Если разрешит Монсеньор, – для Левфожа решение Айри брать уроки фехтования явно было в новинку.
– Разрешит, – отрезала «невеста». – Робер мне все разрешит. А где Дейдри с Эдит?
– Ее милость велела открыть Гербовый зал, – капитан Рут явно предпочел бы провалиться сквозь землю. – Она там вместе с дочерьми, графиней Ларак и отцом Маттео.
– Вот как, – сдвинула бровки Айрис. – Госпожа Арамона, Селина, капитан Левфож, прошу прощения за состояние, в котором находится Надор. Всему виной небрежение вдовствующей герцогини, но дрова и горячая вода найдутся и здесь. А нет, мы всегда можем вернуться в гостиницу.
– Кузина, – квакнул Наль, – госпожа Мирабелла не имела в виду ничего... То есть она открыла парадный зал, самый парадный...
– Реджинальд, – в каменном колодце голос Айрис казался громким и звонким, как зов боевой трубы, – позвольте мне опереться на вашу руку. Я хочу повидать сестер и отца Маттео. Капитан Левфож, прошу вас позаботиться о лошадях. Они могут заболеть, особенно если принадлежат мне.
– Прошу вас, кузина, – верный Реджинальд был готов сразиться за свою даму не только с какой-нибудь изначальной тварью, но и с родственницей.
Дейзи сдавленно ахнула, кто-то из слуг, судя по виду, конюх, сунулся что-то сказать, но Айрис, увлекая за собой кузена, уже рванула к крыльцу. Селина оглянулась на мать и побежала следом, капитан Левфож, выбирая между лошадьми и девицей, уверенно выбрал девицу. Может, у него со временем что-то и выйдет...
– Надеюсь, вы простите герцогине ее отсутствие. – Эйвон словно бы усох на глазах. – Ее неудовольствие никоим образом не направлено против вас.
– Я бы предпочла наоборот, – заверила Луиза, волоча несчастного в пещеру драконицы. – И что теперь будет?
– Боюсь даже представить, – шепнул Ларак, – но кузина Мирабелла всегда отчитывала детей и... и всех членов семьи в парадных комнатах.
Сколько сложностей! Аглая Кредон, чтоб поставить чад и домочадцев на место, использовала подручные средства и всегда добивалась успеха. Сила маменьки была в ее слабости, а слабость надорской дуры – в ее дурости.
– Граф, мы сделали все, теперь мы можем лишь положиться на милость Создателя. – Луиза оперлась на локоть Эйвона, разрываясь между долгом дуэньи и желанием насладиться в полной мере встречей надорских герцогинь. Это было ужасно, но любопытство стремительно брало верх.
В Гербовом зале было не то чтобы холодно, но зябко и затхло. Огонь в огромном, впору быка зажарить, камине не горел, пахло гарью, сыростью и старыми куреньями. Разумеется, погребальными.
Закутанная в серое Мирабелла укором совести восседала во главе стола, длинного, как кладбищенская стена. Рука вдовицы покоилась на здоровенном, переплетенном в кожу томе, над головой перекрещивались закопченные балки, по стенам пузырились выгоревшие шпалеры. Слева от маменьки тыкали иголками в пяльцы две девочки, одежда которых исторгла бы из груди Аглаи Кредон воркующий стон. Правый фланг занимали серый священник и круглая дама, для разнообразия влезшая в коричневое платье времен Алисы. Надо полагать, графиня Ларак.