Зимний сон Малинки

Логвин Янина

Значит, Димка рассказал правду. Больнее не стало, стало горше и противнее оттого, что этого парня, который вцепился в меня сейчас как клещ, я когда-то любила. Верила, что любила.

Я все-таки смогла прогнать слезы, вскинуть подбородок и взглянуть Кириллу в лицо, как ни сжималась душа. Не только сегодняшний вечер, сейчас наше прошлое встало между нами, чтобы мы смогли наконец-то поставить в нем точку.

– Ты прав, ничего. Мне нечего ему дать. И именно поэтому шесть лет назад, как только ты понял, что Гордеев уедет, я перестала быть нужна тебе. Глупая Малина

стала разменной картой между вами. Как ты, должно быть, радовался, вешая мне лапшу на уши.

– Это не так, Машка.

– Молчи! Это так! Ты всегда завидовал Димке, но очень хотел, чтобы было наоборот, а он взял и забыл о тебе! Вычеркнул из своей жизни раз и навсегда, и не возвращался! Что он сделал, Мамлеев, скажи? Забрал твою детскую игрушку? Разбил в кровь нос? За что ты его ненавидишь?

Мы стояли на морозе скованные не холодом, а чувствами, и они жгли нас изнутри сильнее огня.

Желваки на тонком лице Кирилла натянулись. Темные глаза в сумраке вечера блеснули злостью и обидой.

– Ты все равно не поймешь.

– И плевать! Ты давно стал чужим человеком, чтобы я о тебе думала. Но мне тоже есть, что тебе сказать, Мамлеев. Да, может, Димка и не вспомнит обо мне, пусть! Но ты о нем точно не забудешь. И каждый раз, когда твоя зависть будет точить зубы и грызть тебе душу вопросом: почему он, а не ты… Почему никогда, такая, как Диана, не выберет тебя… Знай: потому что ты даром никому не нужен!

– Ты ничего не знаешь!

– Мне достаточно знать тебя! У тебя нет ничего: ни слова, ни имени, ни даже уважения! И не рассказывай мне об элите, я не вчера родилась! Зря ты сегодня сюда пришел, надеясь, что я расстрою его свадьбу. Я этого не сделаю. И еще, Кирилл… Тебе никогда не стать Гордеевым, ты родился другим. Петухова – вот все, чего ты заслуживаешь.

– Я ее не выношу. Она мне противна.

– Мне все равно.

Кирилл прижал меня к себе. Я дрожала, хотя холода не чувствовала.

– Машка, ты ведь его не простишь? – требовательно спросил.
– Ты ведь гордая, Машка! Не простишь?

– Пусти!

– К черту нас с Гордеевым! Забудь, что было! Я любил тебя. Да, сначала хотел сделать его несчастным, а потом стал несчастлив сам. Думаешь, это легко: жить и знать, что где-то растут твои дети? Что ты не хочешь и слышать обо мне? Но мы были молоды, у нас еще могли быть годы свободы! Я строил планы, я дал тебе время подумать… А ты поступила по-своему, решив за нас двоих.

Душу и так затопила горечь, а тут словно мир померк. Если бы могла - рассмеялась.

– Какой же ты лжец! Ты бросил меня! Хотя нет, правда в твоих словах все же есть. Ты действительно строил планы, только вот я со своей конурой и хвостами, как ты сказал, в них не вписывалась. – Слезы снова пролились из глаз. – Уйди, Мамлеев! Ненавижу тебя!

– Машка, - Кирилл оплел руками мои плечи, не давая вырваться, - давай все исправим! Ты и я? Ты же любила меня! Ты простишь, я знаю…

– Нет!

–

Да! – он попытался найти мои губы и вся ненависть, что вскипела во мне, что жила к нему все эти годы, обрушилась в пощечину.

Я отшатнулась от него, как от огня, оставив на щеке след от удара. Шпильки высыпались из волос, и пряди подхватил ветер.

– Нет! – за эти шесть лет я уже стала достаточно женщиной, чтобы прочитать желание в его глазах. – И не надейся, Кирилл. Никогда!

Он наклонился, набрал в горсть снега и отер щеку. Сощурив взгляд, вернулся к тону, с которого и начал разговор.

– Это мы еще посмотрим, Машка! Когда он женится, а ты останешься без работы, ты заговоришь по-другому. И, возможно, у меня будет, что тебе предложить.

Я не хотела думать о работе, не хотела думать о Мамлееве и завтрашнем дне. Мне нужен был мой дом и мои крохи-малинки, чтобы вдохнуть их запах, услышать голоса и снова почувствовать, что я в этом мире не одна.

– Нам ничего не исправить, Кирилл. Я не заговорю. В моих планах больше никогда не будет тебя. Прощай!

– Стой, Машка!

Глава 47

На стоянке у ресторана стояло такси, я бросилась к нему, распахнула двери и села внутрь, молясь про себя, чтобы оно не оказалось заказанным. Назвала водителю домашний адрес и откинулась на сидение без сил, закрыв глаза. За эти несколько минут на крыльце ресторана уже успели столпиться люди – мне хотелось сейчас как можно скорее уехать отсюда. От всех этих любопытных глаз и звуков шумной вечеринки, ставшей для кого-то праздником, а для меня – началом чужого счастья.

– Девушка, вы ведь из ресторана? Не знаю, что произошло, но, может быть, вам лучше вернуться и одеться? Я подожду, это не проблема.

Вопрос водителя прозвучал озадаченно, но неожиданно участливо. Я задавила в голосе всхлип.

– Нет! Пожалуйста, едемте! Просто отвезите меня домой.

– Как скажете.

Машина завелась и отъехала, замелькали дома, переулки, улицы… заиграла тихая музыка… Удивительно, но только спрятавшись от ветра внутри салона незнакомого автомобиля, я почувствовала, как сильно замерзла. Обняла себя руками за плечи и задрожала от холода. Так и проехала весь путь застывшей фигурой, не открывая глаз. Тщетно пытаясь удержать слезы под веками.

У дома кое-как рассчиталась с таксистом и пошла к подъезду – бежать не могла, ноги не слушались. Поднялась пешком на родной этаж и не сразу открыла дверь. А когда вошла в прихожую – напоролась на тишину и темноту.

– Леша?! Даша?! – пальцы испуганно скользнули по выключателю, зажигая свет. – Мама, вы где?!

Я потянулась к сумочке, оглядываясь в пустой квартире. Время для сна было не очень позднее, но для прогулки с малинками совершенно не подходящее. Вмиг все собственные переживания померкли, оставив место нарастающему беспокойству. Включить телефон никак не получалось, руки замерзли и сумка упала на пол. Когда все же включила и поднесла к уху, чьи-то пальцы перехватили запястье и мягко отвели телефон от щеки.