Зимняя сказка или с чистого листа
Шрифт:
— Можно? — спросила она, приветливо, улыбаясь.
— Конечно, — обрадовалась Аня, принимая сидячее положение.
— Элеонора Павловна распорядилась принести вам молоко с медом, чай и шоколад, — и с проворством составив все перечисленное на прикроватную тумбочку, горничная прижала поднос к боку. — Приехали София Анатольевна с мужем, н-да, тип он еще тот, скользкий.
— А что так? — вскинула брови вверх Аня, распотрошив коробку дорогих швейцарских конфет и предлагая горничной взять парочку. — Угощайся.
Светка не переминула воспользоваться приглашением и удобно устроившись на краю кровати, озираясь в сторону двери, горячо зашептала.
— Кобелина
— Почему? — заинтересованно посмотрела не девушку Аня, жуя шоколад.
— Потому, что я в анкете, когда устраивалась на работу, написала в разделе хобби: что страстно увлекаюсь боксом и восточными единоборствами, — хихикнула Светка, затолкнув в рот конфету. — Вот он и боится, что отшибу ему все что можно.
— Знаешь, а ведь это умно! — хихикнула Аня, понимая, что укажи она в графе хобби бокс и восточные единоборства, то и судьба ее на работе могла сложиться совершенно иначе. Но, увы, обратно время не повернуть, и придется искать новую работенку, если, конечно ее кто возьмет, с волчьим билетом, выданным Максимом Сергеевичем, будь он не ладен.
Светка, довольная похвалой, утянула еще парочку конфет.
— В этом мире только так и нужно, иначе сожрут, костями не подавятся! Это мне повезло, что Элеонора Павловна такая милая и добрая хозяйка, а ведь многие из них, богатеев, еще те стервы, взять хотя бы Софку, та еще гадюка. Улыбается, мед льет, а у самой глаза злые.
Это да, подумала про себя Анна, удивляясь, что у таких милых родителей такая дочь.
— Ой, пойду я, — всполошилась Светлана, едва заслышав, как яростно надрывается, звонит колокольчик. — Софка беснуется, видно что-то требуется.
Сморщившись, горничная поспешила к двери.
— Спасибо за конфеты, — прошептала она, улыбаясь. — Если что, зовите!
— Хорошо, — кивнула Аня, глядя, как девица скрывается в коридоре.
Ей очень понравилась Светлана за легкий характер, смешливость и хитроумность. Нет, это же надо, придумать такое, написать, что обожает бокс и восточные единоборства. Вот же Николай обломался, как сказала бы Васька… ох, а как там ее милая Васенька? Аня всполошилась, отставляя чашку с чаем на тумбочку, ведь она же наверное не один раз звонила, переживает. Черт! Аня со стоном рухнула обратно на подушки.
— Телефон! Я же телефон оставила в доме этого мерзавца! — прошептала она, чуть ли не плача. — И не только телефон, а паспорт, и остальные вещи! Как же теперь быть?
Усевшись на кровати, и подтянув к груди колени, она уперлась в них лбом. Время было уже позднее, считай что ночь, да и дороги она, к сожалению, не помнит… да и идти ей не в чем, вещи ее, как сообщила Элеонора Павловна отправили в чистку и до утра врядли она сможет получить их, а если взять что-то из вещей хозяев, то София вполне может кричать, что их хотели ограбить, ведь все эти шубки и пальто стоят не три копейки. Что делать? Ну, вот что ей делать? Мысли Анны заметались как в лихорадке.
— Васька, ведь ты была права, не стоит мне так доверять людям, — всхлипнула она, вытирая катившиеся по щекам горячие слезы. — Ох, как была права!
Посидев, поплакав, жалея себя, доверчивую дуру, Аня одним махом допила чай, и, скинув ноги с кровати, взяла в руки пеньюар, набросила его на плечи, затянув покрепче, так как слишком не надежный поясок был, так и норовил в любой момент развязаться, а сорочка практически ничего не скрывала, наоборот, подчеркивала формы. В общем, Аня в этом дорогом, элитном наряде ощущала себя практически голой. Вот, мило дело, ее, хлопковая, отечественного производителя ночнушка с тремя рядами оборок и завязочками под горло. Тапки-мюли она не стала тревожить, иначе цокая, как подкованная лошадь пройдется по всему особняку, привлекая к себе внимания, а она этого не хотела. Она хотела добраться до стационарного телефона, который успела заметить в холле на столике возле окна. Номер сестры Аня знала назубок, а хозяева, пожалуй, не обедняют, если гостья сделает всего один звонок по межгороду. Радуясь, что сия светлая мысль пришла ей в голову, Аня, выскользнув в полутемный коридор, осмотрелась по сторонам. Лампы и бра не горели, и единственным источником света была луна, светившая изо всех сил, освещая своим бледным, тусклым светом путь спешившей в холл девушке. Остановившись на пролете, Аня крепко зажмурившись, досчитала до трех и по очереди открыла глаза, чтобы хоть как-то привыкнуть к охватившей ее темноте. Окна выходили на противоположную сторону, и лунный свет не дотягивался сюда, только тусклые его отблески проникали сквозь не плотно зашторенные занавески. Крепко уцепившись за перила, Аня ступенька за ступенькой стала спускаться вниз, искренне надеясь, что не скатится кубарем к подножию лестницы, переполошив всех обитателей особняка. Пахло кофе, скорее всего где-то здесь был установлен освежитель с таким приятным ароматом, который, собственно очень подходил этому огромному дому с царственной обстановкой. Сделав еще два шага, Аня обо что-то споткнулась, и нелепо взмахнув руками, рухнула вниз.
Глава 15
Сильные руки взметнулись, выронив при этом большую чашку горячего кофе и кусок сыра, и подхватили ее за секунду до того, как она должна была упасть.
— С вами все в порядке? — пробормотал… Вениамин.
Ну, да, точно, это был он! Этот приятный баритон она не спутает ни с каким другим, хотя и слышала его один раз в жизни.
— Д-да, — пролепетала она, чувствуя, как сердце с бешеным гулом скачет в груди, угрожая вырваться и упасть к подножию лестнице, а вернее к ногам парня. — Думаю, да.
Вениамин улыбнулся, в темноте сверкнули его зубы, и медальон на цепочке чуть покачнулся, когда он, протянув руку, бережно отбросил от ее лица прядь волос.
— Это радует, — проговорил он мягко. — Может, кофе?
Аня чувствовала себя дуррой, сидя на лестнице на коленях молодого мужчины, об которого споткнулась всего мгновение назад.
— Д-да, — кивнула она, все еще не в силах успокоить биение сердца.
Крепко обхватив ее за плечи и под коленями, Вениамин легко поднялся и понес ее, красную как вареный рак на кухню, превосходно ориентируясь в темноте. Ну, еще бы, если бы это был ее дом, то и она бы так же ловко лавировала по коридорам впотьмах.
Опустив притихшую девушку на мягкий диван, Вениамин включил свет, и улыбка его стала еще шире.
— Аня? Это вы? — проговорил он, радостно, видимо мать не предупредила его, что у них в гостях новая знакомая из соседнего дома.
— Угу, — проронила все еще пунцовая Аня, старательно стягивая полы короткого халатика на коленях, обнаженных чуть ли не до бедра ног. — Я, здравствуйте.
— Так, стоп! — парень вытянул вперед руку. — Мы же вроде на «ты» перешли?
— Угу, — кивнула Аня, кое-как справившись с халатом.