Зимняя война 1939-1940. И.В.Сталин и финская кампания
Шрифт:
Надо иметь также и в политотделе корпуса резерв политработников 15-20 человек, главным образом политруков роты.
Опыт боев показал, что над выращиванием высшего комсостава также работали недостаточно. Иногда доверяли полки и дивизии людям неспособным, не имеющим опыта, слабо подготовленным, которые терялись при малейшем осложнении боя. Таким был командир 123-го полка [дивизии] Стешинский, впоследствии по нашей просьбе снятый и замененный тов. Алабушевым. А ведь за такую недоработку мы расплачивались дорогой ценой, кровью.
В мирной обстановке необходимо систематически собирать командиров и комиссаров дивизий, корпусов и вести с ними систематическую работу над тем, чтобы все новости в боевых и политических вопросах прежде всего были известны этой категории
Остановлюсь на вопросе, который у нас также являлся больным. Я считаю, что абсолютно ненормальным был факт, когда присылали на фронт необученных бойцов, состав их был высок, доходил до 20-30%. Присылались такие бойцы, которые не имели боевой подготовки, не умели обращаться с винтовкой. В период подготовки к прорыву укрепленного района мы таких неподготовленных людей получили по двум дивизиям 874 человека, а позже в 100-й и 123-й дивизиях получили необученных красноармейцев 4314 человек.
Незнание военкоматами своего контингента бойцов заставляет удивляться. Очень много было людей на фронте старше 35 лет. Известно, что боец, возраст которого 23-30 лет, самый хороший. А мы имели по 100-й и 123-й дивизиям красноармейцев старше 35 лет 5920 человек. Перевести их в тыловые подразделения не представлялось никакой возможности. Это усложняло работу командиров и политических работников.
Надо потребовать от наших военкоматов знания людей, чтобы военкоматы знали, каким контингентом они располагают. Необученные красноармейцы и красноармейцы старших возрастов, присланные на фронт, повысили наши потери и понизили качество наших частей.
ВОРОШИЛОВ. Ваше время истекло.
СЕМЕНОВ. Мне нужно 3 минуты.
ВОРОШИЛОВ. Пожалуйста.
СЕМЕНОВ. Здесь отмечали, что Финляндию в мирных условиях мы изучали недостаточно, не изучали как следует. На играх у нас получалось очень просто, доходили до Выборга в два счета, с перерывом на обед.
Центр тяжести операций белофиннов был поставлен на ближнем бое, на организации главным образом ружейно-минометного огня, использовались легкие подвижные лыжные подразделения. Наши части оказались неподготовленными для боев на лыжах, были малоподвижными, тяготели к дорогам, боевой обоз вытягивался "кишкой" на 10 км. Спасало нас отсутствие у белофиннов авиации. В направлении Кемяря на одной узкой дороге "сидели" 123-я и 84-я стрелковые дивизии, 1,13, 15, 35 и 20-я танковые бригады и некоторые части 90-й дивизии. Создалась такая "пробка", которую приходилось "расшивать" несколько дней многим ответственным работникам.
Почему не учитывалась возможность создания такого положения раньше? Разве не безобразное явление было – присылка уже в феврале месяце полностью моторизованной 84-й стрелковой дивизии, имевшей до 2 тысяч автомашин, когда ясно была видна трудность для передвижения автотранспорта, а эта дивизия вся, включая станковые пулеметы, была на машинах и, конечно, передвижение такой моторизованной дивизии было затруднительно. Надо резко сократить наши обозы.
В нашей партийно-политической работе большую роль играли партийные и комсомольские организации, создавая ударные подразделения. Борьба за создание ударных подразделений была одной из форм соцсоревнования. Опыт 123-й ордена Ленина стрелковой дивизии показал, что, имея ударный 245-й полк, она использовала его на самом ответственном участке боя и с момента прорыва укрепленного района противника и до конца войны полк был ударным. Командир полка полковник Рослый, Герой Советского Союза, искусно применял 245-й полк во время выполнения боевых заданий, которые давала дивизия. Полк имеет 7 Героев Советского Союза, и каждый красноармеец гордится своей службой в этом 245-м полку. На примере 123-й дивизии можно показать, как шел ее боевой рост, как крепла дивизия. Надо отметить, что прорыву укрепленной полосы противника предшествовала полоса "детской болезни". Были факты потери оружия в 255-м стрелковом полку, факты паники, частое невыполнение боевых заданий 272-м стрелковым полком. И вот за дивизию принялись крепко. После этого дивизия просто переродилась. Перед прорывом укрепленной полосы противника в дивизии была проведена большая партийно-политическая работа. Каждый красноармеец буквально был заряжен сознанием во что бы то ни стало прорвать укрепленную полосу противника, каждый горел желанием во что бы то ни стало выполнить боевое задание, выполнить волю нашей партии. До каждого бойца был доведен приказ штаба Северо-Западного фронта.
Здесь начальник артиллерии говорил о том, что впервые за мощным артиллерийским валом поднялась и пошла в атаку пехота. Мощный артиллерийский огонь и удар пехоты прорвали укрепленный район противника на высоте 65,5, считавшийся неприступным, и на ДОТах было водружено победное красное знамя Советского Союза.
Здесь, товарищи, выступали большие начальники, саперные и артиллерийские. Одни выпячивали роль сапера, а начальник артиллерии особенно подчеркнул роль артиллерии. Я, как пехотный командир, не буду выпячивать особо роль пехоты.
ГОЛОС. Нет, надо выпятить.
РОСЛЫЙ. Нет, не буду.
ВОРОШИЛОВ. Скажите правду.
РОСЛЫЙ. Скажу правду. Я не буду выпячивать роль пехоты потому, что основная задача пехотного командира – это увязать всех этих начальников, и артиллеристов, и танкистов, и пехоту, и только тогда дело будет.
Я хочу вам рассказать на примере. Конечно, больших примеров я не знаю, но я знаю пример нашего 245-го полка, который брал рощу "Молоток" и высоту 65,5.
Как при боевых действиях этого полка, так и при подготовке к прорыву, я хочу "выпятить" один вопрос, вопрос организации взаимодействия между всеми родами войск. Немножко истории. Это первые бои, когда они оказались неуспешными. В чем дело? Мы хотели прорваться и забрать с ходу высоту. Дело в том, что железобетон не был нарушен и противник, совершенно искусно владея своей обороной, пропустил танки, подпустил пехоту, а потом внутренним огнем уничтожил танки, оттеснил пехоту и частично ее уничтожил. Стало понятно, что так нельзя действовать.
Я принял полк 1 января 1940 г. С чего мы начали? Прежде всего мы начали готовить подразделения и добились того, что командир отделения почувствовал своих бойцов, а бойцы почувствовали своего командира отделения. Это больной вопрос. Тут говорили, что главным звеном являются командиры рот, полка и т.д. А я скажу, что главным звеном является командир отделения. Прежде всего нужно иметь в виду командира отделения. Мы начали проводить занятия, занятия проводились в порядке взаимодействия, мы тренировали людей с танками, с артиллерией, тренировали как ползать, ходить и этим самым сколачивали и маленькие, и большие подразделения.
Наконец, еще один вопрос, вопрос артиллерийской подготовки. Я всегда, товарищи, буду с любовью вспоминать тов. Ниловского, командира 402-го артиллерийского полка. Мы впервые встретились с ним, когда стали разрушать железобетон противника, и с этих пор он стал моим личным другом. Нам требовалось разрушить железобетон.
Я не сказал бы, что нам удалось его уничтожить легко и, как тут командир инжвойск сказал, что 123-я дивизия потом легко взяла укрепленные районы. Не так было легко брать укрепленный район, но разрушить эту систему нужно было, и вот тов. Ниловский своей мощной артиллерией очень успешно разрушал систему железобетона. Это один из важных видов подготовки к прорыву укрепленного района.
Второй очень важный момент – это подготовка исходного положения для пехоты. Мы должны были вывести большую массу пехоты и поставить ее воочию перед противником, и мы лишь потом убедились, как замечательно видел противник с этой высоты 65,5 все, даже штаб корпуса. Мы должны были ожидать, что противник, разгадав наше наступление, направит свой огонь, т.е. контрартподготовку, по живой силе пехоты. По артиллерии он не мог этого сделать, ибо у него не хватало для этого сил, а против живой силы у него кое-что было. Так вот, мы давали такой замечательный артиллерийский огонь в течение 2 час и 20 мин, что этот огонь можно было в музыке воспевать, если бы был композитор.