Зимняя жара
Шрифт:
Я пытаюсь пнуть его, но он уворачивается, а затем наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб.
— Ты была так очаровательна и зла, что я безумно хотел тебя поцеловать.
Хмуро смотрю на него:
— Я бы, скорее всего, воспользовалась перцовым баллончиком, если бы ты это сделал.
Стивен покатывается со смеху.
— Это правда. Я не имею привычки целоваться с незнакомцами.
— Больше нет, ты не будешь.
Он накручивает на палец выбившуюся прядь
— Когда я снова встретил тебя, ты вела себя так самонадеянно, что мне захотелось закинуть тебя к себе на колени. И когда я подумал об этом, мне в голову пришло еще много других способов заставить тебя сдаться, и с каждым разом ты разжигала во мне желание все больше и больше.
Приподнимаю бровь, мои щеки слегка краснеют, потому что я бы не возражала, если бы он меня отшлепал.
— Так, в общем, ты был извращенцем.
Он дергает меня за волосы, заставляя рычать, и ухмыляется:
— Ты пробуждаешь во мне извращенца, Эбби. Ты продолжала сопротивляться, хотя я мог сказать, что ты тоже хочешь меня.
— Да, ну. Думаю, будет справедливо заметить, что ты тоже пробуждаешь во мне сексуальную маньячку, — я не смогла удержаться от смеха.
Он посерьезнел.
— Но в моем отношении к тебе было нечто большее. Я видел, как ты относишься к Аарону с такой открытой любовью, какой он жаждал и никогда не получал раньше. И я тоже этого хотел. Хотел, чтобы ты и мне дарила улыбки и смех. Я ревновал к собственному сыну.
Не знаю, чье сердце ты украла первым, мое или Аарона, но в ту минуту, когда ты оказалась в моей постели той ночью, я поклялся, что никогда больше не позволю тебе покинуть ее.
Я была так ошеломлена его признанием, что мои глаза наполнились слезами.
— Что? Что случилось?
Стивен вскочил на ноги и опустился на колени рядом со мной.
— Когда ты сказал продавщице на рынке, что не знаешь, как тебе так повезло, я все время твердила себе, что ты говоришь это только для того, чтобы закончить разговор, и что ты в действительности не имел это в виду. А потом, когда ты только что назвал меня своей девушкой, я старалась не слишком радоваться, потому что боялась, что ты разобьешь мне сердце. Так что я просто пыталась наслаждаться тем временем, которое у меня было с тобой.
Я почувствовала нежные поцелуи на щеках и виске и услышала, как Стивен прошептал мое имя.
— Я люблю тебя.
Когда он замер, я отказалась смотреть на него. Он заставил меня поднять подбородок, в его глазах отражалось неверие.
— Скажи мне, что ты не шутишь.
Я робко киваю ему.
— Повтори еще раз, — требует он, словно не может поверить моим словам.
— Я люблю тебя.
— Еще.
— Я люблю тебя, Стивен.
Он судорожно вздохнул и уткнулся лицом мне в колени. Мои пальцы автоматически зарылись
— Я думал, что мне придется приложить больше усилий, чтобы заставить тебя влюбиться в меня.
— Ну, я не просто так получила пулю за всех, — пытаюсь пошутить я, мое сердце бьется так быстро, что я не могу за ним угнаться. — Вы с Аароном ворвались в мое сердце, а теперь отказываетесь уйти.
Мы смотрим друг на друга, не отрываясь.
Я чувствовала, как колотится его сердце, как его грудь прижимается к моим коленям, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать его.
— Я люблю тебя, — шепчет он мне в губы, и я вздрагиваю от силы этих слов.
Он целует меня снова, все с большим пылом, повторяя свои слова, которые звучат бальзамом для моей души:
— Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Слышу звук торопливых шагов, и вместо того, чтобы надеть куртку, Аарон тащит мешок, полный рождественских украшений.
— Эбби, а можно мы вместо прогулки украсим рождественскую елку? Джарвис подарил мне все эти блестящие вещи!
Его маленькое личико покраснело от напряжения, и он выглядел таким взволнованным, что у меня не хватило духу сказать "нет".
— У нас есть елка?
— Да! Папа заказал. Она такая огромная!
Я следую за ним в гостиную, и действительно, самое большое дерево, которое когда-либо видела, стояло высоко и гордо в центре комнаты.
Услышав, как что-то звенит и бренчит, я оборачиваюсь и вижу, как отец и сын опустошают мешок с рождественскими украшениями. Даже Стивен не смог скрыть улыбки при виде всех этих сверкающих украшений.
— Я удивлена, что ты никогда не делал ничего из этого, — шепчу я ему, когда он усаживает меня на колени и изучает яркую золотую звезду.
— Мои родители всегда находились в поездках или на вечеринках, так что у меня никогда не было возможности.
Я переворачиваю его руки, пробегая пальцами по ладони.
— Они не похоже на руки любителя вечеринок.
Он целует меня в плечо, с открытой нежностью, которая все еще смущает меня, и лукаво улыбается:
— О, я работал на стройке несколько лет.
Когда я удивленно смотрю на него, он покусывает мочку моего уха:
— У тебя впереди вся оставшаяся жизнь, чтобы выведать все мои секреты.
— Оставшаяся жиз... — слова застревают у меня в горле.
— Ты же не думаешь, что я позволю тебе выскользнуть из моих рук? Я запру тебя так быстро, что теперь у тебя не будет никакой надежды сбежать от меня.
— Я не собиралась никуда исчезать, — говорю я ему. — Однако...
Когда он напрягается, я широко улыбаюсь:
— После того, как Герта вернется из мастерской, я продолжу водить ее.
Он расслабляется.
— Конечно. После того, как я сожгу ее дотла.