Злачное место
Шрифт:
– Что делать будем, командир? – негромко спросил Старый.
– Артем, ты что скажешь? – неожиданно обратился Крысолов к нему.
Блин, а принимать решение – совсем не то что самому ждать, когда кто-то эту ответственность на себя возьмет… Недели не прошло, как Артем почти вот так же стоял и ждал решения команды. А теперь вон он сам – команда, и все, что потом случится с ними из-за Варьки этой, и плохого и хорошего, будет и на его совести. А Крысолов хитрый – первым его, как самого молодого, припахал. Вот спросил бы Старого, тот сказал бы: «Нет, не берем», – ну и Артему проще было бы, а так самому думать надо, на Варьку эту глядеть. И времени подумать нет совсем,
Может, эта правота, может, то, что он первым изо всей команды познакомился с девчонкой и практически больше всех с ней разговаривал, а может, молодежная солидарность – все-таки стремно было ждать тогда, и до ужаса страшно и обидно, что не возьмут, – все вместе и повлияло на его решение. Вот как-то не показалась ему эта Варька неискренней и тогда, и сейчас. Не показалась – и все тут. Неизвестно, правда, как она стреляет, Варька эта, однако же хоть немного с оружием да знакома – упокоила вон бабку же ту…
Боясь, чтобы голос не дрогнул, и стараясь говорить как можно ровнее, он произнес:
– Я согласен взять ее. – Может, еще что-то надо добавить? Типа: «…Но следить за ней строго»? Угу, за тобой самим следить еще надо… А, ладно, Крысолов вон уже на Старого смотрит.
– Нет, – жестко сказал Старый. – Я однозначно против. Она может быть подставой. И вывести нас прямо под стволы. Предлагаю делать, как решили раньше. – Он заложил руки за спину и демонстративно отвернулся от девчонки. Потом произнес: – Крысолов, решать тебе. Только когда решать окончательно будешь, помни: за нами – еще три члена команды. Беспомощных. Без нас им – хана. И еще сам для себя реши: она тебе просто нравится, или ты действительно думаешь, что мы с ней справимся лучше.
– Хорошо, – тихо сказал Крысолов и на добрых полминуты опустил свою короткостриженую голову, играя желваками. Потом резко вскинул ее: – Мы берем ее. Какую долю тебе выделить, – повернулся он к Варьке, – решим потом. Когда все вместе будем. Но в чем можешь не сомневаться – в случае хоть чего-нибудь, что мне не понравится или покажется подозрительным, – я первым всажу в тебя пулю. В любой момент, расспрашивать не буду. Даже если это станет последним, что я сделаю в жизни. Повторяю – даже если мне покажется. На такой расклад согласна?
Артем подумал, что угроза Крысолова – в общем-то пустая. Вот если бы ему Крысолов сейчас заявил что-нибудь подобное, Артем, пожалуй, задумался бы далеко не на полминуты, стоит ли с ним идти, когда он в таком настроении. Так это же сейчас – после того как он видел, как Крысолов стреляет, двигается. После того как он видел его растерянным и чуть ли не плачущим от осознания того, что он сделал ошибку, могущую стоить жизни его людям. Второй такой ошибки за день, и даже намека на нее, Крысолов не допустит. Вот только чтобы знать все это, надо бы с Крысоловом пообщаться поближе, а не просто увидеть за столом молодцеватого мужика в ладно сидящем камуфляже… Только откуда все это знать Варьке?
Однако прозвучало что-то настолько убедительное в ледяном голосе Крысолова, что Варька побледнела – даже в полутемном коридоре отделения было это видно. Она сглотнула, хотела ответить, но не смогла. Помотав головой, она все же сумела еле слышно пискнуть:
– Да…
Этот писк как-то успокоил Артема. Почему-то его больше насторожила бы полная уверенность в голосе их новой попутчицы. Старый же внимательно посмотрел на Крысолова, на Варьку – ничего не сказал и, вздохнув, пожал плечами.
– Хорошо. Тогда давай по-быстрому: что ты там насчет выхода из больницы говорила? – Тон Крысолова
– Надо выходить через мою комнату. Там раньше был бокс для заразных больных, с отдельным выходом, чтобы машина могла прямо к боксу подъехать и туда больного поместить. Их таких несколько было. Когда отделение в общежитие переделывали, все двери изнутри заколотили, так что через них выйти нельзя. А вот у меня не сделали. Снаружи кажется, что они все забиты наглухо, я раньше со двора специально смотрела, но у меня дверь открывается. Я пробовала, у меня и ключ от нее есть. А про дверь эту никто не знает, ну что открывается она.
Крысолов посмотрел на Старого – тот кивнул, подтвердив:
– Делали так, типа, вдруг чума, так тогда, значит, госпитализировать, чтобы не контактировали.
– Надо быстро, – бормотнул Крысолов, – еще максимум полчаса – и они заинтересуются, чего мы тут сидим и не выходим. А может, и меньше.
Памятуя о хреновой, по словам Варьки, звукоизоляции, они постарались как можно тише пройти к ней в палату. Тьфу, комнату. Хоть было и некогда, Артем с любопытством осмотрелся. В комнате было не сказать чтобы светло – растущие за окном кусты заслоняли солнце. Осенью, наверное, сыро тут. А не сильно богато, прямо скажем. Кровать деревянная, пара мягких кресел, столик журнальный, стол обеденный. И – да, не в пример чище, конечно, чем у Дмитрия, и не самогоном пахнет, а теми же духами. После Хрени многие как с ума посходили и в дома и квартиры чего только не волокли – и мебель всякую, и электронику, да и вообще барахлом так заваливали дома, что жить было невозможно. А тут вроде девчонка не жадная, так что Артем еще «плюсанул» ей. Варька, едва зайдя в комнату, прихватила совсем крохотный рюкзачок, стоявший за дверью. Надевать, правда, не стала – так и держала в одной руке. А пистолет у нее и раньше с собой был, в кобуре, причем нормальной такой, не стандартной коричневой, с которой почти все ходили, а под цвет камуфляжки подобранной.
– А рюкзачок заранее собрала – а ну как не взяли бы? – прищурился Старый. Артем аж похолодел: вдруг сейчас Крысолов пальнет, если ему покажется…
– Не взяли бы, я бы сама за вами пошла, по-любому, не сейчас – так после бы к вам подошла, – просто ответила Варька.
– Ну и словила бы пулю, – буркнул тот, однако вопросов больше не задавал, по-видимому, удовлетворившись ответом.
Вопрос задал Крысолов:
– Теперь куда?
– Сюда. – Варька открыла дверь в самом конце комнаты, ведущую, как оказалось, в санузел. Ну хоть здесь не выпилена до половины. Для больных, вернее, для врачей и прочего медперсонала оно, конечно, удобно – следить. А вот жить в таких условиях Артему не очень-то хотелось бы – придет вот такая девчонка в гости, а тебе припрет после капусты с фасолью…
Рядом с пластиковой душевой кабинкой была еще одна дверь, по прикидкам – уже выходящая на улицу. Видно было, что дверь эта еще с тех, «доремонтных» работ, кондовая такая. Небось при Союзе еще делали.
Девчонка, пошарив на верхней крышке висящего рядом с кабинкой ящичка, достала ключ под стать такой двери – толстенный, такое ощущение, чуть ли не кованый, с двумя резными бородками.
– Везде сайдингом забили, а у меня оставили, не знаю почему, – шепотом объяснила Варька. – А снаружи тоже обделали, так что и незаметно, что дверь тут есть. Теперь тихо и осторожно: дверь приоткрою – и можно выйти. И прямо к забору, а там вдоль него…