Злобныи? король
Шрифт:
Она тихо фыркнула, и это вышло совершенно элегантно. Все, что делала София Де Санктис, было прекрасно. Эта женщина была словно не из нашего мира, и один только ее вид что-то успокоил во мне. Если мне суждено умереть здесь, в чем я сомневался, поскольку это было бы оскорблением для Братвы Черновых, по крайней мере, перед смертью я бы еще раз взглянул на истинную красоту.
— Приятно знать, что ты относишься к этому серьезно, – пробормотала София, входя в комнату.
Я наблюдал за ней, как волк наблюдает за кроликом, которого хочет сожрать. Она подошла ко мне
— Настолько плохо? – От моего сухого смешка ее плечи опустились. Моя девочка была так напряжена. — Принимай это всерьез или нет, это ничего не изменит, – сказал я ей, позволяя своим глазам задержаться на ее прекрасных чертах. — Кроме того, твой отец не может меня убить. Мы так не договаривались. Однажды я буду свободен, и каждый Де Санктис, причинивший мне зло, заплатит за это.
Я понятия не имел, почему чувствовал потребность утешить ее, когда сам был избит и связан. Я уже давно перестал пытаться разобраться в своей поганой голове.
София изучающе смотрела на меня.
— Надо полагать, это касается и меня тоже?
— Не знаю. А касается?
Она сглотнула и опустила глаза.
— Все в порядке, королева бала. Я знаю, что ты помогла им найти меня. Меньшего я и не ожидал. Не волнуйся, твое наказание не будет таким, как у них.
Она подняла бровь.
— Не будет?
— В их наказании не будет ничего личного.
От этого заявления ее глаза на мгновение расширились. Ей хорошо удавалось выглядеть собранной. Я отдавал ей должное. Однако она не смогла скрыть пульсирующую жилку у себя на горле. Ее лицо было как удар под дых. Я хотел смотреть на нее весь день напролет.
Она сглотнула, и я пожалел, что не могу обхватить ее горло ладонью и ощутить живительное движение на своей коже. Я хотел почувствовать, как бьется ее пульс, и узнать, была ли она так же взволнована, как и я тем фактом, что мы находимся в одной комнате. Вместо этого я просто упивался ее видом.
Она сдвинулась с места, бросив взгляд через плечо. Ее телохранитель стоял за дверью и наблюдал за нами.
— Что там говорят о мести? La miglior vendetta 'e il perdono.
Голос Софии, говорящей по-итальянски, был великолепен. Я поднял бровь и подождал, пока она переведет.
Она сглотнула.
— Лучшая месть – это прощение.
— Ты хочешь моего прощения, София, пока я лежу здесь, истекая кровью?
Она прикусила губу, а я наблюдал без возможности прикоснуться к ней, когда это было все, чего я хотел.
София открыла рот, чтобы заговорить, и на один душераздирающий миг я подумал, что она опустит свои стены и будет честной. Скажет, как сожалеет об этом, и все, что я пережил в этом подвале, будет стоить того.
Слабый звук из коридора заставил Софию резко захлопнуть рот, а её плечи
София поджала губы, ее взгляд стал жестче.
— Тебе следовало отпустить меня, – прошептала она. — В мотеле. Очевидно, что ты должен был бросить меня там.
Воспоминание о том, как она взбежала по лестнице и перелетела через ржавые перила, уже было постоянным атрибутом моих ночных кошмаров.
— Тогда ты бы лежала сейчас, истекая кровью, – заметил я, испытывая гнев при одной мысли об этом.
Она вздернула подбородок со всем величием королевы.
— Да, и пусть. Если тебя волновал побег, тебе не стоило беспокоиться об этом. Я не твоя забота, Николай.
Несмотря на все удары, которые я получил за последние несколько часов, этот был самым болезненным.
Она наблюдала за мной, ожидая моей реакции, поэтому я пожал плечами.
— Ты спрашиваешь меня или говоришь мне?
— Между нами ничего не может быть. Ничего настоящего, – прошептала она.
Она думала, что может стереть все, что произошло между нами? Она действительно верила в то, что я позволю ей это сделать? Что-то изменилось в темноте между нами, и я никогда не дам забыть об этом.
— Поправка: все, что когда-либо происходило между нами, было настоящим. Бьюсь об заклад, это были самые настоящие моменты твоей чрезмерно защищенной жизни.
Это всегда было рискованно – проникать под образ хорошей девочки Софии и давать ей представление о том, какой я ее вижу. Я понимал ее так, как, я был уверен, не сможет понять никто другой.
Ее глаза метнулись к моим, и я знал, что сказал правду, которую она не могла отрицать. Затем уязвимость покинула ее глаза, и она напряглась, задержав взгляд на дверном проеме. Я задался вопросом, что заставляет ее так нервничать в собственном доме.
— Я здесь не для того, чтобы болтать. Я здесь для того, чтобы убедиться, что ты не умрешь с голоду, – пробормотала она, вцепившись в поднос с едой так, словно это был спасательный круг в штормовом море.
— Подойди ближе, я не кусаюсь… сильно, – поддразнил я ее.
Желание притянуть ее к себе и овладеть ею завладело моим разумом, вытеснив все остальные мысли. Если бы я только мог прижать ее к себе. Маска, которую она носит, спала бы, и она позволила бы мне увидеть ее снова. Настоящую ее. Может, мне повезет хотя бы уловить аромат ее духов. Мерзкий запах плена и старой гнили вызывал у меня головную боль. Один вдох женских духов Софии, ее мягкой кожи и душистых волос дал бы мне сил продолжать.
Впившись зубами в нижнюю губу, она подчинилась. Несмотря на мое не самое лучшее состояние, вид Софии, выполняющей мои приказы, все еще возбуждал мой член. Никакая боль в костях не могла уменьшить моего желания к этой женщине.
Она опустилась на колени рядом с подносом, который поставила, нервно оглядываясь через плечо.
— Ты все еще далеко, королева бала.
Она вздохнула и подалась вперед.
— Анджело настучит твоему отцу, если увидит твою доброту к отбросу из Братвы?