Злобный гений
Шрифт:
– Но… - хотел возразить защитник.
– В том, что вина будет доказана, - отмахнулся ребёнок, - нет никаких сомнений. Давайте лучше поговорим о приговоре.
– С удовольствием, - каркнул ворон, - только я и здесь не согласен.
– С чем?
– С вашей обычной жестокостью.
Оба товарища находились в некотором замешательстве от происходящего вокруг них бреда. Первым из ступора вышел Макаров.
– Я дико извиняюсь, - оборвал он странную парочку, - но о чём вы тут говорите?
Ворон и девочка повернулись в его сторону.
– Вам будет предоставлено
– Я возражаю! – вскинулся пернатый защитник.
– Я тоже! – выкрикнул Макаров.
– Последнее слово должно предоставляться до казни, - не обращая внимания на лётчика, продолжал ворон, - или, хотя бы, во время.
– Чего “во время”!? – разозлился пилот.
– Во время отрубания, повешения или сожжения, - начала перечислять птица.
– Не спорь с ними, - одёрнул товарища студент.
– Да отстань ты! – отмахнулся пилот.
– Предлагаю, ввиду исключительности процесса, - взвизгнул ребёнок, - и в связи с опасностью, которую представляют преступники, изменить обычную процедуру и провести сначала казнь, а потом сам процесс.
– Протестую, - каркнул ворон, - без суда мы можем убить только одного. Другого – после утверждения приговора.
– Вы что, - взвился Макаров, - с ума тут все посходили?!
- Ещё один довод в пользу обвинения, - радостно пискнула кровожадная девочка.
Андрей лихорадочно соображал, что делать. Он догадался, что весь этот театр абсурда – проделки Андраса, демона распрей, мастера устраивать раздоры. Если не прекратить этот глупый спор, то они попросту увязнут в нём. А то ещё и в самом деле их возьмут, да и приговорят. А потом приведут приговор в исполнение. Нет, надо как-то прервать этот дурацкий процесс. Неожиданно его взгляд упал на перо, лежащее на трибуне, с которой вещал ворон. Оно стояло в чернильнице возле чистого листа бумаги.
Студент в два прыжка добрался до птицы, макнул перо в чернила и быстро нарисовал пятиконечную звезду. Девочка и ворон, наконец, замолчали. Они, не отрываясь, смотрели на рисунок. Андрей продолжил – он заключил звезду в круг и, разделяя на слоги, вписал туда слово “Те-тра-грам-ма-тон”. Пять частей слова уместились между пятью крыльями звезды. Судья с адвокатом больше не шевелились и ничего не говорили. Они застыли без движения и напоминали теперь восковые фигуры.
Макаров с удивлением посмотрел на товарища.
– Чего это ты сделал? – наконец, спросил он.
– Начертил Пентаграмму Соломона и про себя попросил её сделать так, чтобы эти двое, - Андрей показал на судей, – заткнулись.
– Где мы теперь? – лётчик устало присел на скамью.
– Я думаю, что по-прежнему в гостях у Андраса, - ответил студент.
Он подошёл к товарищу и сел рядом.
– Слушай, ты всё-таки здорово постарел, - сказал он. – Вон, вся голова стала белой.
Макаров взглянул на друга, в его глазах появились слёзы.
– Нам никогда не выбраться отсюда, да? – тихо спросил он.
– Брось, - бодрый голос студента казался чересчур бодрым, - демон же ответил нам. Значит, у нас
Пилот посмотрел на студента, как на умалишённого.
– Чего он нам ответил?
– спросил лётчик. – Нёс какую-то ахинею, где и разобрать-то ничего нельзя!
– Ты не понимаешь, - ответил Андрей.
– Демон не может солгать тому, кто его призвал. Завуалировать ответ, заключить его в загадку или шараду – это пожалуйста. Но обманывать – никогда. Так что давай лучше вспоминать, что он нам наговорил.
– Он что-то говорил про начало начал, - наморщил лоб лётчик. – И ещё про какой-то кошмар. Кажется, их было три. – Лётчик снова задумался. – В общем, бред какой-то, - добавил он тихо.
– Вспомнил! – вскрикнул студент.
– Тьфу ты, напугал!
– вздрогнул Макаров.
– Чтобы начало познать, надо к началу направить свой взор, - начал декламировать Андрей, - и первозданный кошмар, один сразу в трёх, накроет туманом весь мир. Но истины отсвет блеснёт, расставив всё по местам.
Андрей схватил гримуар и развернул пергамент. Красный цвет резанул по глазам. Выступили слёзы. Торопливо вытерев их рукавом, юноша вновь уставился на чёрные строки.
– Что ты там ищешь?
– Макаров подошёл ближе и тоже стал всматриваться в пергамент.
– Мне кажется – я понял, - Андрей поднял на друга слезящиеся глаза.
Пилот вопросительно посмотрел на товарища.
– Помнишь, - продолжил студент, - мы спрашивали Андраса про дату рождения?
– Ну.
– Так вот в самом начале своей загадки он как раз об этом и говорит. Понятно?
– студент с гордостью посмотрел на товарища. По глазам лётчика он догадался, что ему ничего понятно не было. – “ Чтобы начало познать”, - вздохнув, продолжил юноша, - это значит – “ Чтобы узнать о рождении” или что-то в этом роде.
– Ну, допустим, - ответил лётчик. – А дальше-то что?
Андрей снова развернул Гоэтию.
– “Надо к началу направить свой взор” – это значит обратиться к первому демону, - он указал на первую строку в списке.
Макарову было больно смотреть на ядовито-красный пергамент, но, сощурив глаза, он всё же смог прочитать:
– Король Баал - первый из семидесяти двух демонов, правящий на востоке и управляющий более чем шестьюдесятью шестью легионами адских духов. Он появляется в различных видах: иногда как кот, иногда как жаба, иногда как человек, а иногда во всех этих образах сразу, и имеет хриплый голос.
Пилот посмотрел на друга. Тот кивнул головой, словно подтверждая догадку товарища.
– Первозданный кошмар, один сразу в трёх, - произнёс он, - это и есть Баал. Одновременно быть жабой, человеком и котом – что может быть кошмарнее?
– Нам что, придётся снова вызывать духа? – в глазах лётчика появился испуг.
Андрей пожал плечами:
– Может, у тебя есть другое предложение?
Макаров отрицательно покачал головой.
– Нет, но, боюсь, попыток у нас осталось не так уж много, - с тоской произнёс он. – Каждый раз, когда мы обращаемся к какому-нибудь духу, мы стареем лет на десять-пятнадцать. Ещё пара попыток – и мы станем дедушками.