Злодей в подарочной упаковке
Шрифт:
Едва он подошел к особняку Можайского, на воротах которого тоже был звонок, мы с Виктором приникли к окнам. Чтобы открыть ворота, охранникам нужно было сначала выйти из дома, а потом пройти некоторое расстояние до ворот. Виктор держал наготове фотоаппарат, а я во все глаза смотрела в окно столовой.
Борис Ильич позвонил и замер в ожидании. Дверь особняка Можайского распахнулась, и на пороге показался незнакомый молодой человек, не Дмитрий, довольно приятной наружности — высокий блондин в голубых джинсах, плотно облегающих его стройные ноги, и серой толстовке. Он пошел к воротам, оставив дверь дома
Вслед за Федором на пороге прямо перед нашими глазами предстал сам Дмитрий Корандин, которого я наконец-то могла видеть не на фотографии, а перед собой вживую. Я пододвинула к своим глазам подзорную трубу и навела ее на Дмитрия, чтобы рассмотреть его в ярком свете фонарей. Дмитрий был высоким молодым человеком с густыми черными волосами, карими, почти черными, большими глазами, глубоко посаженными, маленьким носиком с горбинкой, тонкими темными бровями вразлет; его полноватые губы вполне гармонично сочетались со всем внешним обликом.
Так как Дмитрий выглянул позже, чем Федор, он успел накинуть куртку, в которой я уже видела его на фотографии. Дмитрий не стал подходить к воротам, а только напряженно наблюдал за разговаривающими. Ему было и так слышно, что говорил сосед Можайского его напарнику, поэтому подходить ближе не имело смысла.
Выражение лица Дмитрия было серьезным, а взгляд прямым и уверенным. Неожиданно он взглянул на стоящий напротив дом, в котором окопались мы с Виктором. Мне показалось на мгновение, что он смотрит прямо мне в глаза, и от этого стало даже немного страшновато. Хотя я понимала, что Дмитрий увидеть нас никак не мог, так как в столовой мы погасили свет.
Когда Борис Ильич, поговорив с Федором, развернулся к нам лицом и направился к своим воротам, Дмитрий недовольно посмотрел на напарника, что-то крикнув, но не было слышно, что именно.
Я догадалась, что Дмитрий злился на товарища за то, что тот вышел из дома без соблюдения надлежащих предосторожностей: на месте Бориса Ильича вполне мог оказаться другой, подставной человек, которому нужно было отвлечь охранников, чтобы в это время подобраться к дому с задней стороны.
Федор, по-видимому, ничего не ответил напарнику и молча зашел в дом. Но дверь за ним не захлопнулась, так как Дмитрий решил понаблюдать за Борисом Ильичом, который, не торопясь, дошел до своего дома под пристальным вниманием охранника. Едва Дмитрий убедился, что он зашел в соседний дом, как тотчас закрыл входную дверь.
Я продолжала наблюдать за окнами Можайского, отложив в сторону подзорную трубу, так как мне нужно было видеть все окна. Приход Бориса Ильича в гости к соседу охранники восприняли спокойно, если не считать того, что Дмитрий был возмущен непрофессионализмом напарника, который был, наверное, менее опытен в таких делах, чем сам Корандин. Оба прошли, судя по всему, в гостиную, как я проследила по окнам, и опять затаились.
— Все сделал, как вы просили, — сказал, войдя, Борис Ильич. — Было хорошо видно?
— Да, мы рассмотрели все, что нам было нужно, — ответила я, не отрывая взгляда от дома Можайского.
Борис Ильич занялся приготовлением ужина, а мы с Виктором продолжали наблюдение, которое пока не принесло никаких результатов. Я уже откровенно заскучала и подумывала о том, как действовать дальше, если Дмитрий пробудет в особняке длительное время. Нам пришлось задернуть плотные шторы и тюль в столовой. Стало совсем темно, мы включили неяркий свет — сидеть во мраке надоело. Между занавеской и стеной оставался только небольшой просвет, выглядывая через который Виктор продолжил наблюдение. Благодаря тюлю с улицы не было заметно, что происходит в столовой. Я же устроилась рядом со своим телохранителем в удобном кресле.
Вдруг Виктор грубовато толкнул меня в бок, подозвал к окну и кивком указал на соседний с коттеджем Можайского дом слева. Там не было света, хотя я вспомнила, что совсем недавно все окна особняка были освещены. Видимо, хозяин его покинул совсем недавно, решила я. Но, обратив более пристальное внимание на стоянку около дома, я поняла, что ошибаюсь, так как владелец этого двухэтажного коттеджа только собирался покинуть поселок. Что-то в его внешности мне показалось знакомым, но что, я не могла понять. Где-то я уже видела этого мужчину, но вспомнить, где именно, было трудно.
Виктор подал мне подзорную трубу, и я взглянула на владельца соседнего особняка. Это был мужчина средних лет, высокий, плотный, с проседью в волосах. И тут я вспомнила его! Тот солидный незнакомец, который приходил в нашу редакцию совсем недавно и просил Виктора, чтобы он занялся охраной его особняка, — это был он! Как все-таки тесен мир! Никогда бы не подумала, что встречу этого мужчину, тем более при таких обстоятельствах.
— Как его зовут? Не помнишь? — спросила я у Виктора, так как сама вспомнила только то, что незнакомец работал врачом и не был женат, точнее говоря, развелся с женой.
Виктор засунул руку в задний карман брюк и выудил оттуда бумажник, затем молча протянул мне найденную визитку.
— Так, значит, это тот самый Волынский Иван Игоревич, который переживал за сохранность своего имущества, — сообразила я. — Хотя о чем переживать, если охраной соседнего особняка занимается такая солидная фирма, как «Крепость».
Виктор только хмыкнул в ответ. Побеседовать с Иваном Игоревичем сейчас было невозможно: мне не хотелось раскрывать карты перед Дмитрием, да и место наблюдения было очень удобным.
Тем временем Волынский уже выезжал с территории участка. Иван Игоревич покидал на время свой дом, с каждой минутой отдаляясь от нас. Фактически мы с Виктором в данный момент занимались охраной и его особняка, так как он невольно попадал в поле нашего зрения.
— Можешь потребовать у него вознаграждения за то, что мы бдительно следим за его домом, — пошутила я.
Борис Ильич вошел в столовую, осторожно неся на подносе тарелки и чашки. Запах приготовленного им ужина был аппетитным, и я подумала о том, что мужчины иногда бывают отличными поварами, так как сама готовила не очень охотно. Мы с Виктором отошли от окна и заняли свои места за столом. Но даже уплетая за обе щеки картошку с жареным мясом и грибами, мы не переставали время от времени смотреть на особняк Можайского.