Злодей в подарочной упаковке
Шрифт:
— Вы знаете, мне советовали обратиться именно к вам, — объяснял он Виктору, глядя на меня. — Но я хотел бы поговорить с вами наедине или хотя бы в более спокойном месте. Может быть, мой разговор более уместен в домашней обстановке, так как я могу помешать работе сотрудников, но мне, к сожалению, сообщили только место вашей работы.
Незнакомец оглядел присутствующих и посмотрел на Виктора, ожидая его ответа. Не знаю, кто посоветовал этому мужчине обратиться именно к нашему сотруднику и по какому делу, но если ему хоть что-то рассказывали о моем телохранителе, по совместительству являющемся фотографом, то рассказать могли очень мало: Виктор отличался не многословием, а
— Вы можете беседовать здесь, — пригласила я мужчину к себе, широко открывая двери. — Если только я вам не помешаю.
— Иван Игоревич Волынский, — представился мужчина, заходя в кабинет.
— Ольга Юрьевна Бойкова, главный редактор газеты «Свидетель», — сообщила и я минимум сведений о себе.
Волынский присел за кофейный столик, а напротив него расположился Виктор. Я же вернулась на свое рабочее место и невольно время от времени прислушивалась к разговору. Маринка уже через несколько минут принесла посетителю чашечку ароматного кофе, что говорило о том, что Волынский ей понравился, если не как мужчина, то как наш клиент. Хотя вероятность первого больше, так как солидные мужчины — это слабость моей подружки и секретарши в одном лице. Она элегантно продефилировала по моему кабинету, слегка виляя бедрами, и поставила чашечку перед Иваном Игоревичем.
— Большое спасибо, — поблагодарил ее наш клиент и, оценив, очевидно, по достоинству старания моей секретарши, глотнул немного кофе. — Очень вкусно, спасибо!
Маринка, довольная, что заслужила расположение такого презентабельного мужчины, удалилась той же виляющей походкой, а все внимание Волынского после ее ухода было обращено на Виктора.
— Видите ли, может быть, моя просьба к вам будет носить частный характер. — И он начал излагать свою проблему, пристально глядя на молчавшего с каменным выражением лица Виктора: — Мне посоветовали обратиться именно к вам хорошие знакомые, с которыми вы когда-то давно работали. Григорий Валентинович Сталыков, может быть, вы помните такого?
Сказав эту фразу, он еще внимательнее взглянул на нашего фотографа и даже придвинул к нему немного стул, чтобы быть ближе. Лицо Виктора оставалось бесстрастным, он лишь слегка приподнял брови, выражая тем самым готовность выслушать Волынского. Для меня названная фамилия тоже была незнакома, хотя я и попыталась припомнить нечто подобное.
— Я живу за городом, большей частью потому, что люблю и ценю комфорт, тем более что на свежем воздухе, — как бы оправдываясь, говорил тем временем Волынский, хотя в том, что он выбрал данное местожительство, ничего криминального не было. — У меня двухэтажный особняк за невысоким забором и небольшой участок земли в придачу. В общем, все условия для жизни. Наш коттеджный поселок заселен не полностью, многие дома пустуют, и только на выходные дни собираются все владельцы, чтобы отдохнуть в тишине от города. Да, кстати, расположен он не так далеко от Тарасова, всего в пятидесяти километрах.
Иван Игоревич остановился, неотрывно глядя на Виктора, который продолжал молчать. Если бы ему не посоветовал кто-то из знающих людей воспользоваться услугами нашего сотрудника, я бы решила, что он уже вполне мог встать и уйти, не услышав никакого ответа от Виктора. Но Волынский был, очевидно, очень терпеливым и тактичным человеком, поэтому продолжал говорить.
— У меня есть личный автомобиль, на котором я каждое утро уезжаю на работу и приезжаю домой только под вечер, — сообщил он. — Весь день я провожу в городе, а загородный дом пустует. Я не женат, точнее, был, конечно, женат, но мы разведены. Жене осталась шикарная квартира в Тарасове, а я перебрался за город. Мы с ней не общаемся, за исключением тех редких случав, когда я забираю сына на выходные или же в поездки. Подробности моей личной жизни для вас, наверное, не будут иметь никакого значения, впрочем, как и для того дела, о котором я хотел бы с вами поговорить.
Волынский замолчал, бросив взгляд на Виктора. Я не вытерпела: ну сколько же можно измываться над посетителем, — и сказала:
— Вы, пожалуйста, не обращайте внимания на молчание Виктора: он не глухой и не немой, просто не любит говорить лишнего, предпочитая действовать. Поэтому скорее всего добиться от него ответа вам не удастся, но не сомневайтесь, что он слушает вас очень внимательно.
Виктор, услышав это, улыбнулся и сложил руки крест-накрест перед грудью. В такой позе он выглядел более солидно, и собеседник продолжил свой монолог, кивнув в знак благодарности за пояснение.
— Так вот, я хотел, чтобы вы занялись охраной моего особняка, — наконец-то перешел непосредственно к просьбе Волынский.
Эта фраза вызвала мое удивление не меньше, чем Виктора. Он переменил позу и сел, откинувшись на спинку стула и опустив руки вниз.
— Я не прошу постоянно охранять мой дом, просто делать это время от времени, — добавил Волынский. — У нас в поселке, конечно же, есть централизованная охрана, и ее работой в принципе я доволен, но, знаете, хотелось бы, чтобы этим делом занимался профессионал. Тем более что местные охранники больше следят за всем поселком, чем за конкретными домами. В частности, мой особняк находится не на центральной улице, поэтому нередко обделен вниманием сотрудников охранного агентства.
— А не хотели бы поставить в вашем доме сигнализацию? — поинтересовалась я. — Мы могли бы вам посоветовать одну фирму.
— Может быть, это глупо звучит, — предупредил нас Волынский, — но я не доверяю всем этим новейшим изобретениям охранной индустрии, тем более что они часто дают сбои в работе. Я по роду своей деятельности — кстати, забыл сообщить, что я по профессии врач, — привык иметь дело с более разумными и постоянными организмами. Так что для меня человеческие возможности во многом превосходят электронные. Может быть, в наш век это не популярное суждение, но я считаю именно так.
Твердо изложив нам свое суждение и ожидая, очевидно, что мы с Виктором бросимся наперебой дискутировать о том, что надежнее, электронный механизм или человек, посетитель смотрел на нас.
— Ну что ж, вы имеете право так считать, — согласилась я с Волынским, немного вроде разочаровав его.
В этот момент в кабинет опять проскользнула Маринка и подошла интригующей походкой к Ивану Игоревичу. На подносе она несла еще одну чашечку кофе, рядом с которой стояла вазочка с шоколадными конфетами.
— Не хотели бы вы отведать еще? — вежливо спросила Маринка нашего посетителя и уже поставила перед ним поднос.
— Если вам так угодно, — согласился на ее любезное предложение Волынский, хотя не успел еще допить и первую чашку. — Спасибо большое!
— Да не за что, — заскромничала Маринка, унося поднос. — Угощайтесь!
— Ну так что? Как вы смотрите на мое предложение? — спросил Иван Игоревич у Виктора, снова пригубив кофе.
— Вы знаете, — я опять вмешалась в разговор. — Мы вообще-то не занимаемся охранной деятельностью.