Злоключения начались в пятницу, или Сон в руку
Шрифт:
– Ну, этими слезами ты уже никого не разжалобишь, дорогуша. Насмотрелись и наслушались! И давай-ка подниматься, Маринка. Мы уже подъезжаем к платформе «Озерная». Пошли скорее. Славка нас ждет.
– Сколько можно повторять? Отстаньте от меня! – заикаясь и всхлипывая, попыталась сопротивляться и не дать себя схватить за локоть, только он был ловчее и сильнее.
– Не дергайся, хуже будет!
Сказал, сжал покрепче мой локоть и повел, как под конвоем, к выходу из вагона. Как только двери открылись, он выдернул меня из тамбура на платформу. Я попыталась упереться, но только споткнулась в дверях и чуть не угодила в промежуток между боком
– Чего вещами разбрасываетесь?! – это было его ворчливое обращение ко мне.
Я хотела было воззвать к нему за помощью, но замялась, увидев хмурое лицо. Решила поискать другого защитника, завертела головой, но обнаружила, что рядом больше никого нет.
– А, а! – снова обратила свой взор к спешащему мужчине, поднявшему мою сумку.
– Не орать! – рявкнул на меня патлатый и больно дернул за руку.
Спина несостоявшегося защитника быстро удалялась, а в следующий момент ее и вовсе перестала видеть. А все потому, что на платформе появился новый объект для моего внимания. Тоже мужчина, и этот факт возродил угасшую, было, надежду на свободу. Он был чуть выше среднего роста, плечист, молод, на лице смогла рассмотреть хорошее настроение, во всей фигуре угадывалась кипучая энергия. Я тут же решила, что мне его послал сам господь бог. Взглянула на него с оптимизмом, плечи расправила, уже предвкушая, как избавлюсь сейчас от тяжкого гнета патлатого, и приготовилась воззвать к спасителю. Но не успела.
– Что, узнала? Рада воссоединению? Молодец. В твоем положении лучше кинуться к нему на шею и навешать лапши на уши, что, мол, люблю больше жизни, а что сбежала, так это все бабья дурь, но она уже вся выветрилась. Да, что я тебя учу?! Сама лучше знаешь, что и как, ведь это у вас уже не в первой…
Его слова были похожи на гром среди ясного дня, или на ушат холодной воды, вылитый мне на голову. Оказалось, что спасения ждать было неоткуда. К нам приближался ни кто иной, а сообщник патлатого по имени Слава. Он вбежал на платформу и стал крутить головой направо и налево. Но как только заметил нас, замедлился, развернулся в нашу сторону и пошел навстречу широко раскинув руки.
– Здравствуй, моя дорогая! – произнес певуче, но мне его голос не понравился.
Как и весь он сам. Да, вот так, оказывается, я была устроена. Когда надеялась на его помощь, то он мне виделся чуть ли не красивым, но уж симпатичным героем, точно. Но, когда надежда угасла, то и достоинства его внешности потеряли для меня всякое значение. Теперь даже он казался мне страшным, в смысле, устрашающим. И здороваться с ним или знакомиться не было, ну, никакого желания.
– Я вас не знаю. – Упрямо наклонила голову и смотрела на этих двоих из-под бровей.
Вот и вылезло наружу мое самое яркое природное качество, которым наградила меня моя бабушка. Это мама мне всегда так говорила, что мое ослиное упрямство досталось мне от ее свекрови, и больше та мне ничего не дала. Я никогда не спорила. Маме, должно быть,
– Это еще что такое? Витя, такого еще не было, согласись. – Темноволосый Вячеслав продолжал улыбаться, когда подошел вплотную к нам, но улыбка его претерпела изменения, радости в ней больше не было, ни в каком виде.
– Отпустите! Или пожалеете об этом! – сверкнула я на него глазами.
– Ах, ты дрянь!
Взмах его руки был так стремителен, что я его не очень и заметила, только почувствовала потом, как мне обожгло щеку.
– Теперь ты меня узнала, любимая?
– Впервые вижу, и я к вам не имею никакого отношения.
В следующий раз он ударил сильнее. У меня даже дернулась голова и едва не оторвалась, а на губах появился вкус крови. Еще я не устояла на месте и попятилась, опасно приблизившись к краю платформы.
– Что, дорогая, еще поиграешь или все же признаешь своего мужа? – зашипел он мне в лицо.
– Славка, давай до дома подождешь со своими разборками… – дернулся было ко мне патлатый, носивший, как выяснилось, имя Виктор.
– Эй, молодые люди! – откуда-то раздался скрипучий старческий голос. – Кончайте хулиганить!
Говорившую я видеть не могла. Мужчины стояли так, что загораживали от меня все пространство платформы. А очень надеялась, хоть на чью-нибудь помощь. Поэтому тот женский голос придал мне сил.
– Я не замужем. Мое имя Елизавета. Вас вижу первый раз в жизни. И очень надеюсь, что в последний.
Ведь заметила же, как глаза Вячеслава налились яростью, видела, что Виктор тоже не на шутку разозлился и все же попытался задержать приятеля, когда тот дернулся ко мне, но остановиться уже не смогла и продолжала свои утверждения.
– Сейчас я легко узнаю, кто ты есть. – Выдохнул мне в лицо дорвавшийся «муж» и с силой толкнул в грудь.
Меня, конечно, откинуло назад. Сделала всего один шаг, а оказалось, что осталась без опоры под ногами. Иначе и быть не могло, ведь уже стояла на самом краю платформы. На кокой-то миг наблюдала их хмурые лица и замершие фигуры, никто из них не собирался протянуть руку и задержать, только наблюдали за моим падением. Вот это да! Это были мои последние мысли, прежде чем опустилась спиной и головой на землю под платформой. После этого уже ни о чем не могла думать, отключилась. Но пришла в себя быстро.
– Ты это видел?! Что скажешь? – «муж» согнулся рядом с моим бездыханным телом, видно спрыгнул следом за мной с платформы.
– Черт знает, на что это похоже! – свесился к нам сверху Виктор.
– Полиция! Караул! Женщину убивают, полиция! – кричал женский голос откуда-то издалека, и по всему удалялся еще больше.
– Давай, прими ее у меня. Надо двигать отсюда. Держи.
– Принял. Не беспокойся. Вроде, пришла в себя…
– Да, похоже. Но затылком приложилась крепко. Бери ее под другую руку, и скорее давай к машине.
Никто и ничто не помешали им быстро дотащить меня до недалеко припаркованного автомобиля, погрузить на заднее сиденье и увезти в неизвестном направлении.
Ехали мы долго. За всю дорогу я несколько раз погружалась в забытье. А когда машина остановилась, очнулась, как ото сна, взглянула в окно и увидела там солнце, и оно клонилось к горизонту. Перед глазами расстилалось поле, травы вдали касались неба, а ярко-красный диск висел совсем низко над линией их соединения. Повернула медленно голову в другую сторону, чтобы не особенно навредить себе и не бороться снова с болью и дурнотой, и тогда смогла рассмотреть высокий забор.