Зловещий детдом
Шрифт:
«Двадцать два, двадцать три», – стал мысленно отсчитывать Колган, не понаслышке зная, что для того, чтобы человек надежно отключился минут на пятнадцать, шокер нужно держать не менее пяти секунд.
– Ы-ых! – вырвалось из выгнувшегося дугой старика, который едва не выбил Колгану затылком зубы.
Неестественно вздрагивая, Сурков стал оседать.
«Двадцать шесть, двадцать семь», – продолжал Колган, наклоняясь вслед за дедом.
На напряженных уголках открытого рта Суркина появилась пена.
– Достаточно, – выдохнул Колган, убирая от старика электрошокер.
Старик нужен был живой. Иначе
Подхватив деда под руки, Колган осторожно уложил его на бок. Прислушался. Из комнаты продолжал доноситься голос Лапши:
– Вас будут информировать, как идут дела у внука…
Колган приложил два пальца к шее старика. Он опасался, что сердце пожилого человека такого разряда может уже не выдержать. Тем более, Колган использовал в разы большую мощность, чем разрешено российским ГОСТом. Это устройство он купил год назад на черном рынке у одного умельца и еще ни разу не пожалел. Очень удобная во всех отношениях вещь. Еще бы, в корпусе российского «Удара-24» была спрятана начинка американского Taser M-26, разрешенного к применению даже в США только полицией. Но дед был жив. Значит, у Колгана есть в запасе как минимум пять минут.
– Вы прямо как маленькие, ей-богу! – возмущалась в комнате ничего не подозревавшая старуха.
– Что вы говорите?! – вопила Лапша. – Вот мне делать было нечего, и я прикатила к вам за столько километров! А ведь у меня семья, дети…
Колган улыбнулся ее вранью.
– Поймите, государству не безразлично, как будут расти и развиваться его граждане, – с назиданием отчитывала женщину Лапша. – А вы прямо как собственница какая. Может, рассчитываете на пособие, которое вам будет после усыновления положено?
– Побойтесь бога! – стыдила ее старуха.
Колган шагнул к печке. Присев на корточки, натянул на руку рукав свитера и открыл дверцу. В лицо ударил жар. Над алеющими углями играли язычки голубоватого пламени. Он знал, это угарный газ – невидимый убийца.
Колган едва успел выпрямиться, как голоса стали стремительно приближаться. Он протянул руку к трубе и вдавил до упора задвижку. Из щелей печи тут же закурился едва видимый глазу дымок, а в нос ударил запах гари. Колган бросился прочь из кухни, едва не столкнувшись с бабкой прямо в дверях комнаты.
Он не видел себя со стороны, но знал, что выглядит не лучшим образом. Однако реакция женщины была слишком бурной. Ее нижняя челюсть отвисла, а губы образовали окружность:
– Ох!
Отчего-то Колгану вдруг захотелось вставить туда большие пальцы рук, ухватить старуху за скользкие от слюны щеки и разорвать этот ненавистный рот. Но он пересилил себя. Нельзя. Внешние повреждения могут насторожить следствие. Конечно, труп по замыслу должен обгореть, а копаться в причинах пожара, который должен сжечь все улики, вряд ли кто-то захочет, но чем черт не шутит? Несмотря на то, что перед каждой подобной акцией Колган проводит тщательную
– Что? – Колган уставился в перепуганное лицо, наслаждаясь таким знакомым, но постоянно новым чувством. Нездоровый восторг вмиг заполнил его до краев. По телу пробежал озноб, а воздуха стало не хватать.
– Где Миша? – одними губами спросила женщина.
В ее глазах появилась странная пустота, а предчувствие неизбежной смерти увеличило зрачки до размеров вселенной. Колган никогда не мог понять этот взгляд. Так смотрит человек один раз, в последние мгновенья жизни, и не каждому суждено испытать его на себе.
Колган бесцеремонно положил ладонь на плечо женщине. Оно было худым и сквозь одежду теплым.
– Что? – вконец растерялась она.
Привычным движением Колган развернул ее спиной к себе и с силой двинул основанием кулака по темени. Оглушенная женщина негромко вскрикнула и стала заваливаться на подкошенных ногах. Колган не дал ей упасть. Он зажал нижнюю часть лица ладонью левой руки и прижал голову несчастной к своей груди. Правой обхватил руки. Платок сполз на лицо. Однако женщина не потеряла сознания. А может, сразу пришла в себя? Колган почувствовал это по едва уловимым вибрациям вновь начавшего подчиняться ей тела. Однако пока она ничего не предпринимала. Женщина словно оцепенела. Так всегда. Какое-то время она будет бездействовать. Но еще немного, и до ее начавшего мутиться от кислородного голодания сознания дойдет, что произойдет совсем скоро. Тогда удерживать ее будет очень трудно. А у них совсем нет времени.
– Ноги! – зло крикнул Колган завороженно наблюдавшей за происходящим Лапше.
– Что? – вздрогнула молодая женщина и тут же кивнула: – Да! Сейчас.
Хрустнув суставами, Лапша присела, обхватила ноги старухи за щиколотки, легко оторвала от пола и прижала к себе. Женщина словно ждала этого момента и неожиданно выгнулась. Но от усилий лишь захрустели связки. Тогда она вцепилась руками в запястье и зажимавшие рот пальцы Колгана. Ногти больно впились в кожу. Колган вновь подумал про тех, кто будет осматривать трупы или то, что от них останется. Вдруг начнут копать? Тогда наверняка найдут под ногтями кожу. Нет, таких оплошностей больше допускать нельзя. Впредь надо будет работать чище.
– М-мм! – билось в конвульсиях старое тело.
По лбу Колгана потекли капельки пота.
Он подтащил ее к печке. Продолжая прижимать рот, присел на корточки и левой рукой открыл дверцу. В лицо ударил жар.
Старуха подтянула ноги и резко выпрямила, пытаясь отбросить Лапшу.
– Смирись, бабуля! – просипел Колган, отправляя ее голову в печь.
Как он ни старался, все же, убирая ладонь со рта, обжег запястье. Перебирая руками, они на пару с Лапшой до самых плеч всунули бабку в топку. Втянув полные легкие жара, несчастная забилась в конвульсиях. Как бы она ни старалась, но задержка дыхания была слишком длинной, чтобы не дышать. Бедняжка все чаще и сильнее вдыхала в себя раскаленный воздух, который выжигал ее нутро, странно, горбом напрягала спину. Глаза заслезились от зловония жженого мяса и горелых волос.