«Злой город» против Батыя. «Бессмертный гарнизон»
Шрифт:
Лежа на спине и глядя в потолок, Купава спросила:
– Милый, что решило вече?
– Народ постановил не впускать татар в Козельск и сражаться с ними всем миром, коль нехристи на приступ пойдут, – ответил Василий, торопливо раздеваясь. – Не всем боярам это понравилось, но оспаривать волю веча запрещено законом.
– Мне страшно, Вася, – прошептала Купава, когда княжич лег на кровать с нею рядом. – Говорят, татар многие тьмы, смогут ли выстоять против них наши ратники. Как ты думаешь?
– В поле козельчанам татар, конечно, не одолеть, – тоном эдакого
Уверенный голос Василия успокоил Купаву. Отбросив свои страхи, она повернулась на бок, отдавшись желанию княжича заняться той интимной гимнастикой, все прелести которой Купава распознала лишь в постели с Василием.
На следующую встречу с татарскими послами Никифор Юшман отправился вместе с Василием и своим сыном Радимом. Обоим юношам не терпелось увидеть воочию грозных мунгалов, особенно их интересовала татарская богатырша. Однако Василия и Радима ждало разочарование. К ним на встречу прибыли какие-то два плосконосых скуластых мунгала в лисьих шапках и вонючих овчинных шубах.
Никифор Юшман после обмена приветствиями указал татарам на Василия, сказав, что это и есть местный князь. Сидящий в седле Василий приподнял подбородок и приосанился. На нем была княжеская шапка из куньего меха и пурпурный плащ.
Оба посла ловко спрыгнули с коней и низко поклонились Василию.
Затем один из послов на ломаном русском стал хвалить княжича за то, что тот проявил благоразумие, решив не сражаться с Гуюк-ханом.
Василий с усмешкой переглянулся с Радимом и резко прервал посла.
– Я здесь лишь затем, чтобы объявить, что Козельск не отворит ворота Гуюк-хану! – произнес Василий, чеканя слова. – Не пристало нам, христианам, склонять голову перед погаными язычниками! Так и передай Гуюк-хану, посол.
Монгол с изумлением уставился на Василия снизу вверх своими темными раскосыми глазами. Переминаясь на кривых ногах, обутых в короткие кожаные сапоги с загнутыми носками, посол перевел взгляд на Никифора Юшмана, как бы говоря ему выражением своего лица, мол, ты гораздо старше княжича, боярин, вразуми же его!
Никифор Юшман сидел на коне с каменным лицом. Он взирал на спешенных татарских послов, как на пустое место.
Тогда оба посла заговорили разом, обращаясь к Василию. Они убеждали его как следует подумать, ибо от этого решения зависит судьба Козельска.
– У тебя, видимо, плохие советники, князь, – заметил один из послов. – Они дают тебе дурные советы. Ваш христианский Бог не помог ни рязанским князьям, ни суздальским, хотя наши храбрые воины разграбили все его храмы во взятых городах.
– Вернись домой, князь, и подумай над нашими словами хорошенько, – промолвил другой посол. – Не гневи Гуюк-хана, это может плохо закончиться для тебя и всех твоих людей. У нас такой обычай, если хотя бы одна стрела будет выпущена нами
Послы вскочили на своих низкорослых лошадей и рысью поскакали к видневшемуся вдалеке татарскому стану, над которым поднимались в небесную синь тысячи дымов.
Вернувшись обратно в город, Василий поехал не на княжеское подворье, а повернул коня к Успенскому храму. В каменных палатах, возведенных рядом с собором, жил молодой священник Созонт, до недавнего времени обучавший княжича славянской и греческой грамоте. По поручению настоятеля Амвросия Созонт вот уже несколько лет занимался составлением местного летописного свода. Начав со времен Юрия Долгорукого, Созонт старательно и кропотливо воссоздал генеалогию козельских князей, историю их междоусобных распрей с соседями и дальних походов в Степь. Созонт использовал в своем труде сведения из других черниговских летописей и даже ездил в Киев, дабы почитать летописи в тамошних монастырях.
Василию было известно, что Созонт уже довел свое летописание до нынешнего года, а это означало, что ему надлежит сделать запись о появлении под Козельском татарской орды.
Разыскав Созонта на монастырском подворье, Василий сразу же потребовал, чтобы тот показал ему летописный свод.
– Неужто хочешь грамматические ошибки в тексте поискать, княже, – усмехнулся Созонт, ведя Василия в свою келью.
– Я только что встречался с татарскими послами, заявил им, что козельчане не покорятся нехристям! – горделиво проговорил Василий. – Об этом непременно нужно написать в летописи.
– Как скажешь, княже, – сказал Созонт, не скрывая своей добродушной иронии. – Могу записать, что ты накричал на послов татарских и те в страхе упали ниц перед тобой. Хочешь?
– Хватит кривляться, Сазыка! – нахмурился Василий. Он по привычке назвал священника тем именем, каким в просторечии его именовали близкие знакомые. – Я не о себе пекусь, но о событиях, ныне происходящих у нас на глазах, кои нужно донести правдиво до потомков наших.
Созонт понимающе закивал головой с длинной шевелюрой, придав своему лицу серьезный вид. Он привел княжича в свою тесную комнату и положил перед ним на стол объемную книгу в кожаном переплете. Заглавие книги гласило – «Летописный свод града Козельска».
Открыв книгу на той странице, где была вложена закладка в виде полоски грубой кожи, Созонт указал пальцем на последнюю запись, обронив при этом:
– Вот, княже. Сие позавчера было мною записано. Ладно ли?
Василий с любопытством склонился над исписанной страницей.
– «В лето 6746-е от Рождества Христова марта 25-го дня многие тыщи татар подступили к Козельску со стороны Серенска…» – вслух прочитал Василий.
Далее Василий читал текст летописи уже про себя, неслышно шевеля губами. По тому, как княжич еле заметно кивал головой, с трудом сдерживая горделивую улыбку, можно было понять, что все, изложенное Созонтом в последнем абзаце, ни на йоту не грешит против истины.