Злые чары Синей Луны
Шрифт:
Хок сердито тряхнул головой. Никогда прежде он не бегал от трудных решений и не собирался начинать сейчас.
Капитан взглянул на забастовщиков, и они ответили ему мрачными и холодными взглядами, какие бывают у тех, кто обречен при любом исходе дела. Напряжение в доках стало таким реальным и острым, что, казалось, об его режущую кромку можно было пораниться. Насилие затаилось совсем рядом, заполняя пространство запахом пота и адреналина и оставляя во рту привкус крови. Отчаявшимся рабочим осталось только одно: истечь кровью и умереть. Время пришло.
Хок снова отвернулся, будто своим отказом принимать участие в грядущей бойне мог остановить растущее нетерпение. Так неразумный ребенок полагает, что если он чего-то не видит, то оно и
Капитан уставился на зомби, по-прежнему медленно, но целеустремленно двигавшихся туда-сюда, поднимая и перетаскивая грузы и даже управляя простейшими кранами с молчаливой неколебимой точностью. Раз запущенные, они будут работать день и ночь, не прерываясь ни на еду, ни на отдых, ни на сон. Они не испытывают боли или усталости, и ничто, кроме капитального повреждения, не может остановить их или хотя бы замедлить движение. Больше не имело значения, кем они являлись при жизни. Теперь они стали просто машинами, бесчувственными сочленениями и мышцами, движимыми чужой волей.
Однако у них имелись свои недостатки. Зомби выполняют задание безостановочно, но если условия меняются, мертвые не способны к ним адаптироваться. Они не справляются даже с простейшими формами неожиданного. Да и физические проблемы у них существуют. В конце концов, они мертвы, и, хотя чары замедляют процесс разложения, но не останавливают его полностью. В результате все портовые зомби пребывали на различных стадиях распада. У одних отсутствовали глаза, и они не могли видеть, что делало их пригодными только для выполнения простейших задач. Порой неожиданная тяжесть или напряжение полностью отрывало сгнившую руку. Зомби бездумно продолжал работу, неспособный осознать, что для выполнения возложенных на него функций ему не хватает конечности. Некоторые трупы настолько сгнили, что их пришлось скрепить веревками и кожаными ремнями, чтобы они не развалились окончательно.
У некоторых виднелись недавние шрамы от вскрытия или раны, вызвавшие их смерть. А нескольких явно собрали из первых попавшихся фрагментов. Зомбирующее заклятье способно извлечь из мертвого тела массу пользы.
Хок пристально всматривался, но не узнал ни одного из мертвых лиц. Хотя он понятия не имел, что стал бы делать, попадись ему кто-то знакомый.
Позже никто не мог вспомнить, как все началось. Может, кто-то произнес или сделал что-нибудь. Или кому-то что-то показалось. Внезапно обе противостоящие стороны бросились друг на друга и сшиблись на середине порта, и каждый вопил и дрался в единой огромной бурлящей массе, отчаянно нанося удары, словно желая непременно покарать врага, сделавшего эту бойню необходимой.
Стальные крючья и багры скрестились с мечами и топорами, кровь плескала на землю под ноги. И ни капли милосердия ни с чьей стороны. Каждый понимал: если отступить, тебя уже никто и никогда не воспримет всерьез. И они сражались с дикой яростью, выплевывая свою ненависть в лица противников. Несколько мгновений спустя на окровавленную землю начали валиться первые убитые.
Хок и Фишер умело бились мечом и топором. Пришлось. Докеры прикончили бы их, промедли они хоть мгновение. Хок парировал отчаянные удары и выпады с ужасающей точностью, и мужчины и женщины с воем падали вокруг него. Не оставалось времени разбираться, убил ли он их. Толпа стражей и докеров раскачивалась и колебалась, точно море в бурю, постепенно распадаясь на отдельные группки сражающихся. Для тактики и планирования не осталось ни времени, ни места. Только жестокий натиск да вопли победивших и раненых. Бастующие превосходили стражей числом, но стражи обладали лучшей выучкой и хорошим оружием. Кровь веером разлеталась в воздухе, забрызгивая все вокруг. Раненые на земле пытались отползти прочь между топочущих ног. Кругом по-прежнему наседали, пытаясь в общей каше достать ненавистного врага.
И очень скоро, медленно, но неизбежно, забастовщики начали отступать. Ярость и отчаяние их сердец не могли соперничать с мастерством хорошо обученных и вооруженных
Бастующие дрогнули, повернулись и побежали, а стражи помчались за ними. Жажда крови ревела в ушах. Громко смеясь, они рубили отставших. Битва окончилась, но жестокость подпитывала теперь саму себя. Хок увидел, как один из стражей загнал в угол женщину и прижал к стене. Она была беременна, и в битву ее погнали нужда и отчаяние. Выпирающий живот резко контрастировал с ее бледным и худым от недоедания лицом. В руках она держала деревянные вязальные спицы. Женщина быстро поняла, что бежать некуда, и бросила свое примитивное оружие, показав стражу пустые руки. Он громко сопел и ухмылялся. Глаза у него сверкали, как у безумного. Стражник убрал меч, снял с пояса утяжеленную дубинку и ударил женщину по животу. Она закричала, отброшенная ударом к стене, а мужчина нанес новый удар. Его тихий смех потонул в воплях жертвы, когда он снова занес руку с дубинкой.
Хок бросился на стража, рывком развернул его к себе и со всей силы врезал по морде. Нос и рот негодяя взорвались фонтаном крови. Он упал бы, но капитан сгреб его за грудки и поднял. Хок отбросил топор и хладнокровно, методично принялся избивать стража. Сначала тот боролся, потом хрипел, но капитан не обращал на это внимания. В конце концов, Фишер силой оттащила мужа. Его грудь ходила ходуном, и казалось, несколько секунд Хок не узнавал ее. Превратившийся в кровавое месиво, но еще живой страж неподвижно лежал на земле. Беременная женщина исчезла. Фишер быстро огляделась, не заметил ли кто-нибудь инцидента, но остальные стражи все еще преследовали забастовщиков. Вот и славно. Изабель не надеялась встретить понимание со стороны коллег. Тем временем Хок уставился на свои руки, словно не понимая, откуда на них кровь.
— Все кончилось, — окликнула его Фишер. — Стражи сами разберутся с остальными. Пошли отсюда.
— Это Хейвен. — Хок слишком устал, чтобы язвить. — Везде одно и то же.
Вот тут-то и начался настоящий ад.
Зомби внезапно обезумели. Они оставили свои дела и принялись набрасываться на все живое, что только оказывалось в пределах их видимости. Они хлынули с кораблей на порт, сжимая в мертвых руках стальные крючья и багры, и кинулись на стражей и забастовщиков. Те, кому не хватило оружия, рвали встречных зубами и костистыми руками.
Мертвецы во много раз превосходили числом и стражу и докеров вместе взятых, К тому же живые растратили силы в схватке. И зомби прокладывали сквозь их ряды кровавую тропу. Уцелевшие стражи и рабочие быстро позабыли о своих разногласиях и сплотились. Люди, только что старавшиеся поубивать друг друга, теперь встали плечом к плечу и спина к спине перед лицом куда более страшного врага.
Зомби обрушились на живых с безмолвной яростью, разрывая теплую плоть холодными руками или со сверхъестественной силой разя их импровизированным оружием. Раздираемые на куски, мужчины и женщины с воем падали на окровавленную землю. Стражи и забастовщики сражались изо всех сил, но те удары, которые могли бы наверняка уложить обыкновенного человека, на зомби почти не действовали. Потеря головы ослепляла их, но тела продолжали двигаться, а костистые руки тянулись к теплу плоти. Единственный способ остановить зомби расчленить его, а посреди вопящей, охваченной паникой толпы данная задача представлялась довольно сложной и рискованной. Повсюду раздавались крики тех, кого уволокли мертвецы. Холодные руки оставляли жуткие шрамы.