Злые чары Синей Луны
Шрифт:
— Так зачем мы понадобились Фелиции? — спросила Фишер, сидя на краю кровати и натягивая сапоги. — Для промежуточного отчета поздновато.
— Либо медаль дадут, либо пинка под зад, — отозвался Хок. — На подобных неожиданных мероприятиях от королевских особ другого ждать не приходится.
Принцесса застегнула перевязь и подошла к зеркалу. Волосы всклокочены, под глазами залегли глубокие тени. Она высунула язык, скорчила рожу и неохотно отвернулась, угрюмо оглядев свои светлые волосы.
— Интересно, как на нас отреагируют. Я внезапно похорошела, а у тебя снова два глаза.
— Сенешаль и Ламент знают, кто мы такие. По-моему, Сенешаль все знал с самого начала. — Думаешь, они проболтаются?
— Черт
Наконец, они вошли в тронный зал, демонстративно не замeчая гвардейцев, застывших по обе стороны двустворчатых дверей. Королева Фелиция восседала на троне с бокалом в одной руке и длинным мундштуком в другой. Опоздание гостей, похоже, не сильно ее расстроило — что весьма огорчило Фишер. Королева жестом пригласила их подойти. Супруги неторопливо двинулись к Фелиции, пользуясь случаем и небрежно высматривая, кого еще пригласили на особое заседание Совета. Сэр Вивиан и женщина-воин Калли стояли по одну сторону трона, на удивление близко друг к другу. Калли смотрела на Вивиана с откровенной нежностью, а тот, несмотря на смущение, лучился тихим довольством. Словно для усиления эффекта, по другую сторону маячили Джерико Ламент и герцог Арлик. Ламент отказался от своего длинного плаща в пользу более привычного придворного наряда и сильно рисковал показаться модным. Фишер едва кивнула ему, пораженная тем, что Фелиция позволила их отцу, герцогу, занять столь почетное место. Она не могла сдержать изумления, увидев, как герцог спокойно стоит без обычных кожаных и металлических подпорок. Он даже слегка улыбался. Фишер невольно подумала, не забросила ли их Радуга не в тот мир, и всерьез решила ущипнуть себя, чтобы проверить, уж не сон ли происходящее.
Квестор Аллен Чанс и ведунья Тиффани стояли вместе перед троном, и Хок с Фишер задержались поболтать с ними. Молодые люди излучали то особое сияние, которое случается после недавних постельных упражнений. Фишер пришлось тихонько указать на это Хоку, пока они не подошли. Муж никогда не замечал столь важных вещей. Две парочки радостно приветствовали друг друга, позволив себе несколько весьма откровенных двусмысленностей. Чаппи валялся на спине у ног Тиффани и Чанса, задрав лапы, вывалив язык и демонстрируя все свои достоинства.
— За время вашего отсутствия столько всего произошло, — начал Чанс.
— Вижу-вижу, — пробормотал Хок, и Тиффани вспыхнула.
— Что стряслось с герцогом? — спросила Фишер. — Где его походная клетка? Где его гвардия? И он, черт его подери, улыбается. Кто помер?
— Он пожертвовал Полуночным Амулетом, чтобы спасти жизнь Фелиции, — объяснил Аллен.
— Герцог?! — Фишер еле сдержалась, чтобы не заорать.
— Это было очень храбро с его стороны, — твердо сказала Тиффани. — Как только Амулет сняли, я смогла вылечить Арлика. С тех пор он почти все время в хорошем настроении.
— Ущипни меня, — попросила Фишер Хока. — А еще лучше дай подзатыльник. Ушам своим не верю.
— Вам лучше поторопиться, — заметил Чанс. — Королева ждала вас очень терпеливо, но… ну, она же королева.
— К черту, — откликнулся Хок. — Сэр Роберт! Это ты?
Они с Фишер подошли к улыбающимся Роберту Хоку и Эннису Пейджу, стоявшим бок о бок. Хок стиснул им обоим руки.
— Что за чертовщина с вами приключилась? Вы выглядите лет на двадцать моложе!
— Магус поработал, — ответил сэр Роберт. — Не то чтобы по доброте душевной, но… мы снова чувствуем себя самими собой. Сильными и зоркими. И готовыми чинить неприятности во все четыре стороны. Знаешь, Ламент и Сенешаль раззвонили о ваших последних подвигах по всему замку. Они пели вам дифирамбы с самыми нескромными подробностями. Вы — герои дня. Честно
Хок бросил на него острый взгляд и повернулся к Пейджу.
— Ты выглядишь гораздо лучше, чем при нашей последней встрече. Ты помнишь…
— Я все помню, — ответил Пейдж. — Ты проявил доброту и благородство по отношению к старому товарищу, хотя меньшего я от тебя и не ожидал.
— Погодите, — встряла Фишер. — А они-то что здесь делают?
Неподалеку, но отдельно от всех стояли Шаман и его Тварь. Отшельник источал по обыкновению ужасный запах и выглядел соответственно. Он горбился, мрачно посматривая на окружающих из-под сине-белой глиняной маски. Старец пылал еле сдерживаемой яростью, но, как ни странно, избегал встречаться глазами с Хоком и Фишер. Тварь жалась к нему, скорчившись на четвереньках, и рычала, показывая страшные желтые клыки.
— Королева сказала, что хочет их видеть, вот они и пришли, — с отвращением пояснил сэр Роберт. — Не сомневаюсь, у отшельника блохи. И Бог знает, что у Твари. Если хотите знать, почему мы все здесь… Что ж, в ваше отсутствие произошло немало событий. Видимо, королева намерена высказаться по всем пунктам.
— Еще кого-нибудь ждут? — спросила Фишер.
— Только одного человека, — ответил сэр Роберт. — А Сенешаль ни разу в жизни не приходил вовремя. По-моему, он специально так поступает. Просто чтобы раздражать людей.
— Очень на него похоже, — согласилась Фишер. — Хотя он стал мягче. С тех пор, как я приехала, ни разу не видела, чтобы он на кого-нибудь шипел.
Двери распахнулись, и в тронный зал влетел Сенешаль. Он коротко кивнул всем, насмешливо ухмыльнулся при виде Шамана и поспешил отвесить поклон ее величеству. На поясе у него висел длинный меч в старых ножнах, что изрядно озадачило Фишер. Все знали, что Сенешалю оружие не полагается — после того несчастного инцидента с нахальным приезжим сановником и тупым концом пики. Фишер с интересом наблюдала, как старый лис о чем-то тихо переговорил с королевой, оглянулся на капитанов и отошел, дабы занять место рядом с Ламентом и герцогом.
— Все, — заявил Хок. — Это была последняя капля. Стоит оставить вас на десять минут без присмотра, и весь мир перевернется. Вам что-то в кофе подмешали? Что за дьявольщина приключилась в наше отсутствие? Почему в одном месте собралось столько не переносящих друг друга людей, которые при этом не пытаются поубивать друг друга? Только не говорите мне, что у вас эпидемия здравомыслия.
— Для начала мы подавили восстание против короны, — сообщил Чанс, подходя к ним вместе с Тиффани и недовольным Чаппи. — Начал-то его герцог, но его, в свою очередь, предали, и он рискнул жизнью, чтобы спасти королеву. Так что в этой епархии ныне царят покой и благодать. Теоретически. Как бы то ни было, ни герцог, ни его армии больше не представляют угрозы королевству.
Фишер с сомнением фыркнула:
— Не поверю, пока не увижу своими глазами. Герцогу Старлайту всегда было наплевать на всех, кроме себя и собственных амбиций.
— Нет, это правда. — Тиффани излучала одной ей свойственную искренность. — Я предложила созвать несколько согласительных комиссий, где они могли бы обсудить вопросы отказа от претензий и тому подобное, и они почти сказали, что подумают об этом.
— Ага, — проворчал Чаппи, яростно скребя у себя за ухом, словно намереваясь выкопать оттуда нечто интересное. — Нынче в атмосфере столько гармонии и доброй воли, что меня скоро вырвет. Это противоестественно. Однако эти двое наконец-то воссоединились. Я уже начинал подумывать, что придется рисовать для них поучительные картинки. Теперь они, разумеется, неразлучны, поэтому я усыновил обоих. Всегда мечтал воспитывать щенят.